Широко открытое небо

На самом деле телефон можно реализовать за три – четыре сотни. Джон прекрасно это знает, как сейчас, так и в каждый другой раз. До ужаса жадный человек настолько дорожит деньгами, что лишний раз не тратит их на себя самого, если, конечно, дело не касается проституток, наркотиков и пьянок во всевозможных барах.

– Проваливай, – Джон открыл дверь. В душное помещение проник прохладный воздух.

Стив вышел на улицу. Смеркается.

Проваливай.…

Даже такому ничтожеству, такой твари, как Джон он не смог ничего ответить. Как отвратительна, жалка жизнь Стивена. Он зависим от самых гнилых слоёв общества.

Падение продолжается.

Злость приходит вместе с отчаянием. Стивен не знает, на что именно он злится – несправедливость, имеющееся для него общество, на самого себя? Он ощущает эту фоновую энергию, источник которой зарыт глубоко внутри него. Будто бы намагниченные камушки подползли друг к другу вплотную, и их общая сила вызывает вибрацию, источающую зло. Каждый камушек внутри Стива – глоток, сделанный им в разное время жизни. Он глотал свою трусость, свою неуверенность, чужое мнение, свои и чужие страхи, которые породили сотни демонов. Он спрятал это всё глубоко внутри себя. Камни переросли во что – то новое и теперь всё это медленно, но уверенно убивает Стивена.

Он ничего об этом не знает. Он ничего не понимает и просто злится.

Темнота вокруг исправно освещающих улицы фонарей сгущается. Демонам этот свет не страшен. Не полная тьма, разумеется, но не так больно, как при солнце – свете Бога.

Перекусив чем подешевле в одном из ближайших кафе, Стив придёт в ночной парк. В нем он найдёт скамью, на которую свет фонаря падает меньше всего. Закурит. В темноте уголёк будет подолгу стоять в одном положении. Мысли отвлекут его от курения.

Парень двадцати девяти лет – ничего не достигший, ничего не видевший и не сделавший ничего хорошего как для себя, так и для других. Его существование воздействует на людей пагубно. Ну, если только кто-нибудь не откажется от соблазнов вколоть в себя что-нибудь этакое, глядя на Стива, как на последствия соблазна. Ход мыслей был именно таким. Стив не боролся.

3

Грех – вязкая субстанция, склеивающая общество. Чем больше группа людей – тем больше среди них греха. Быть может кто – то примет это слово слишком буквально. Что одному грех – то другому спасение. Все относительно.

Разум и милосердие, внутренняя доброта, понимание, умение поставить себя на место другого человека и борьба с собственным эгоизмом – хороший набор инструментов для работы над вопросом – что есть грех?

Почему люди поступают так, а не иначе? Что ими движет? Может в их хрупком устройстве чего – то не хватает? Вроде всё на месте. Душа у каждого, хоть и разная от времени и действий, но есть.

Глупость, наивность, мечтательность, беспечность – всё здесь.

Как же непрост человек. Кто бы мог подумать!

Гость смотрел на звезды. Там, вверху, целая вселенная! Столько звёзд, столько миров, столько бесконечной красоты! Неподдающиеся воображению пространство, колоссально большие объекты, ослепительно яркие цвета, невероятно красивые краски.…

Сколько энергии….

Человек, взгляни на небо! Посмотри, как много мерцающих огней на чёрном фоне. Каждый из них – целая история, возрастом где в миллионы, а где и в миллиарды лет. Сколько всего древнего, мистического и непостижимого для твоего разума она способна открыть? Всего одна крохотная точка сияющего света!

Не вздумай вламываться в голову ребёнку, который ищет прекрасное в небе. Не заражай его сознание раньше времени. Жизнь сделает это и без тебя.

Гость думал.

Звезды горели и после того, как погасли все огни, сотворённые человеком. Они будут гореть и после того, как угаснет последний импульс в теле последнего человека. Кто теперь будет считать себя выше и важнее всего прочего?

Звёзды были до человека, они будут после него.

Как хорошо, что не все люди такие. Некоторые способны доказать, что они состоят из тех прекрасных тканей, из которых соткана и всё во вселенной.

Человек – самое необыкновенное существо из всех, что Гость видел за свои долгие годы. Он не ожидал столкнуться с таким количеством граней, что обнаружились им в обществе этих существ. Насколько переменчивым и непостоянным может быть человек! Верным и неверным, добрым и злым, счастливым и несчастным, живым во всей полноте смысла этого слова и… просто живым, как объект его сегодняшнего внимания. Просто живой, но переменчивый, имеющий много затупленных годами граней человек. Было в нем ещё что – то особенное, очень редкое, но свойственное человеку по набору качеств.

Гость хотел подойти к нему именно сейчас, но его вдруг что – то сильно смутило. Возможно, это было ощущение ненужной спешки, которая сорвёт с ветви немного недозревший плод. Тот будет никуда негодным. Всё потраченное на его рост время испарится в воздухе по щелчку пальцев. Все планы на его счёт сольются к нулю. Смысл будет утерян, а без него останется только отчаявшаяся пустошь, жизни в которой не ищи.

Не спеши!

Совсем скоро всё случится. Неизбежно случится, как и случалось раньше. Это очередной пик очередного подошедшего к завершению цикла.

Звезды горели и после того, как Гость шагнул в пустоту, прямиком с крыши пятидесятиметрового здания. Растворился в сгущающейся у земли темноте.

Луна росла четвертую ночь. Местами лениво плыли полупрозрачные облака. Дул лёгкий, тёплый ветер. Все живущие в городе ночные птицы были заняты своими делами. Многие из них пели, многие охотились, сотрясая крыльями ночной воздух – точно так же, как это сейчас делал Гость, но смысл его охоты был далёк от общепринятого представления этого слова.

Город отстрелялся в ночь дробью огней. Фасады многих домов были напрочь темны. Мир спал. Любимые обнимали друг друга, дети прижимали к себе свои игрушки. Сны спустились на землю и разбрелись по людским головам. Утопичная ночь… такой она и останется, если, разумеется, не приглядываться, куда не стоит.

4

Я так устал от всего этого. Ах, если бы кто знал. Зачем я вообще живу? Может это какая – то кара за прошлые провинности?

Стив закурил вторую подряд сигарету. В голове снова каша. Тело начинает поламывать. Жажда.

Жажда.

Голод… зависимость. Ломка.

В этот раз Стив подготовился заранее. У него есть деньги. Он неспешно бредёт на хорошо знакомый адрес. Сегодня ему не придётся на кого-то нападать. Ненужно кого – то обворовывать, избивая при этом. Как правило – более слабых и беззащитных людей.

Последние вздохи полной грудью. Сейчас он чувствует тепло ветра, его нежность, смотрит вверх – как красивы звезды. Сверхмассивные гиганты долетают до земли в образе точки света, источник которого может не существовать уже миллионы лет. Как это величественно! Всё земное неважно на фоне звёзд.

В этот короткий, едва уловимый миг он счастлив. Сразу же за чувством счастья приходит понимание того, что он его недостоин. Он обязан страдать за все свои деяния.

Грань под его ногами – грань позади.

Жажда… голод. Выжить любой ценой.

Дикость в очередной раз берёт над ним верх.

Дверь открылась с тихим скрипом. Несколько этажей по лестнице. Палец бьёт о дерево. Возня с другой стороны.

Лицо Стива застыло. Поверх него лёг тускло – красный свет коридора. Густейший дым в нём бывает намного чаще чистого воздуха. Люди сидят на полу, опершись о стены. Кто – то лежит с торчащим из руки пустым шприцом, кто – то медленно качается взад – вперёд, кто – то прямо сейчас справляет нужду в свои штаны. А вон в том месте, где сегодня сидит очередной обезображенный наркотиками человек вчера умер парень.

Стивен всё ещё стоит перед дверью. Он не понимает, что его останавливает. Что – то пошло не так. Он не в силах поднять ногу, чтобы переступить порог.

Парень стоит в тусклом свете лестничной площадки, перед распахнутой дверью, на краю света, в который из тьмы пополз дым. Он словно щупальца, которые вот – вот схватят Стива и затащат его внутрь силой.

– Ты так и будешь стоять? – сказал дистрофично худой, высокий парень, открывший ему дверь. – Входи уже!

Его голос был таким же тощим и пустым, как и его владелец, а в его взгляде не было ничего, кроме пугающей красноты. На Стива будто бы смотрел демон из темной и воняющей всякой мерзостью преисподней.

Стив не понял, как произошло дальнейшее: