Время и судьбы

Присоединив трофейную технику к нашей колонне, мы вновь двинулись вперед, однако далеко не уехали. Разведка доложила, что на пути перед нами расположилась на отдых группа вооруженных людей. Они разожгли костер и варили себе еду в котелке прям посередине дороги. Оружие каждый держал при себе. В основном это были винтовки трёхлинейки, но имелся и ручной пулемёт Дегтярёва (ДП).

Я решил пойти к ним один. Ребята вели себя нагло, разговаривали со мной на «ты», грубили. Видя перед собой командира Красной армии, они представились вольными стрелками и предложили мне заплатить пошлину за проход через дорогу. У меня за спиной были два финских ножа, которые я и метнул, как мне показалось, в предводителей шайки. Оба упали замертво. Из-за деревьев вышли мои пограничники, держа остальных на мушке. Вольные стрелки присмирели и сразу сдались. Я не знал, что с ними делать, поэтому разоружил и предложил убираться на все четыре стороны. Но пять оставшихся в живых человек попросили меня взять их в отряд с испытательным сроком. После некоторого раздумья я согласился, решив попробовать их в деле.

По моему приказу старшина, который пока по причине ранения лежал на телеге, проверил их документы, выслушал и сравнил рассказы этих горе-вояк. Наш отряд пообедал немецким кулешом с сосисками и вновь начал движение. Двигались до темноты, пока неожиданно не увидели справа по ходу своего движения огонь костра. Вокруг него сидели 11 человек в красноармейской форме.

Я снова пошёл к ним один. Они меня сразу заметили и вскочили на ноги. Командир этой группы представился старшим сержантом Николаем Величко и вместе с остальными красноармейцами сразу попросился к нам в отряд. Я с удовольствием согласился. Ребята с первого взгляда внушали доверие, имели документы и все были вооружены винтовками. Единственное – у них не было шинелей, но холода ещё не скоро. Может к морозам и война кончится, или шинели найдём. Мы накормили ребят ещё горячим кулешом с сосисками и продолжили движение.

По моим расчетам, от границы вглубь страны мы продвинулись на 350 км, но так и не добрались до линии фронта. Всё чаще нам стали попадаться красноармейцы, попавшие в окружение или отбившиеся от своих частей. Они вливались в наш отряд. Нам попадались немцы, передвигающиеся на велосипедах, мотоциклах и верхом на конях. Их мы уничтожали, а форму, документы, оружие и средства передвижения становились нашими трофеями. Таким образом, у нас в отряде появилось еще девять лошадей, пять велосипедов, пять мотоциклов с коляской, одна автомашина с кухней и пять телег.

Война шла шестой день, и хотя ежедневно мы проделывали 70-километровый переход, фронт отодвигался всё дальше и дальше от нас. Однажды нашу просёлочную дорогу перегородили вырытые в полный рост окопы. Хотели вернуться на бетонку, но движение по ней стало слишком интенсивным. Немцы без конца гнали по ней автомашины и другую технику. Пришлось вновь повернуть на проселок. Окопы были вырыты в два ряда. Рубить деревья было нельзя, с бетонки это могли заметить немцы. С разбитого автомобиля ЗИС-5 мы сняли борта и сделали из них настил над окопами. Сначала проехали первый ряд. Перенесли настил и проехали второй ряд окопов. В траншеях вперемежку с мёртвыми фашистами лежали погибшие красноармейцы. Мы похоронили наших бойцов, а немцев свалили в воронку от авиабомбы и засыпали землёй. Собрали оставшееся оружие и уцелевшие боеприпасы и двинулись дальше.

Отмахали еще пятьдесят вёрст, когда конная разведка доложила, что в овраге в семи километрах от просёлка развернут наш медсанбат. Как выяснилось, возглавлял его капитан медицинской службы Александр Константинович Зенкин 1897 года рождения. У него в подчинении было две молодые медсестры, четыре санитара-мужчины и четыре пожилых санитарки, стирающие бельё, бинты и всё остальное. Зенкин сообщил, что у него на излечении находятся 114 раненых красноармейцев, 50 из которых – тяжелые и средней тяжести ранения. Ещё он сообщил, что рядом с их лагерем находится первоклассный источник – родник, знаменитый на всю округу своими лечебными свойствами. Но при этом у доктора полная нехватка медикаментов, бинтов, и медицинского инструмента. Раненые лежат на земле, под открытым небом. Мы решили ему помочь. Перенесли лагерь на 15 километров вглубь леса, воду стали возить на подводе. Сделали большие шалаши и навесы для раненых, вместо кроватей нарубили лапник, подогнали кухню с горячей едой. Осталось подумать, где взять медикаменты. Доктор обещал, что если будут необходимые лекарства, он через неделю поставит на ноги 50 красноармейцев, а лечение других пойдёт намного быстрее.

Конная разведка доложила, что в семидесяти километрах в сторону от бетонки находится небольшой городок, где есть немецкий госпиталь. Фашистов в городе немного – гарнизон около пятидесяти солдат. За время нашего рейда по немецким тылам мои бойцы уничтожили около тридцати фашистов, завладели тремя автомашинами и восемью мотоциклами с коляской и оборудованными пулемётами МГ-34. Нашими трофеями стали также десяток велосипедов и столько же лошадей. В операции по захвату медикаментов из немецкого госпиталя я решил использовать все мотоциклы и две автомашины. В ней приняли участие 20 человек из моего отряда, те, кто хорошо владел немецким языком. Им подобрали вражескую форму и документы.

В городок мы приехали на двух грузовых автомашинах, а мотоциклы спрятали неподалеку в лесу, оставив охрану из четырёх бойцов. Офицеру на немецком пропускном пункте при въезде в город я показал документы обер-лейтенанта, объяснив, что мы едем в госпиталь за выздоровевшими солдатами, чтобы отправить их в санаторий для полного излечения. Нас легко пропустили. Немцев на КПП было всего шестеро при двух пулемётах. Их легко можно было бы перебить. Но мы не хотели поднимать шум. К тому же при бое в городе могли пострадать местные жители. Наше нападение должно выглядеть ограблением госпиталя кучкой немецких солдат с целью наживы.

Добравшись до военной больницы, мы связали дежурившего у входа охранника и некстати попавшегося нам на глаза санитара. Ребята захватили еще две госпитальные автомашины. Все оказавшиеся теперь в нашем распоряжении четыре грузовика мы загрузили медикаментами и медицинским оборудованием. Прихватили даже пятьдесят полевых кроватей, полотенца, медицинские халаты, простыни, пижамы и халаты для раненых. По нашей очень настоятельной просьбе главный врач госпиталя оформил нам документы на перевозку этого ценного груза.

Город мы покинули через другой контрольно-пропускной пункт. Опять проехали пост без вопросов. До нашей базы ехали долго, путали следы, так что в медсанбат добрались только к десяти часам утра. Пока разгружали машины, Константинович разве что не прыгал от радости. Он был просто счастлив. Каждую пачку медикаментов чуть ли не целовал. Когда увидел спирт, сразу бросился искать место, куда бы его спрятать. Спирт был разлит по запечатанным сургучом бутылкам по 10 литров в каждой. Всего десять бутылок. Даже после полной разгрузки машин доктор ещё долго любовался добытыми трофеями, особенно лекарствами и медицинскими инструментами. После операции по захвату медикаментов из немецкого госпиталя, я отправил в далёкий рейд две группы разведчиков с целью осмотреть окрестности и оценить обстановку. Одна группа отправилась в путь на лошадях, другая – на велосипедах. Машины и мотоциклы я решил пока не использовать, так как надо было экономить топливо.

В ожидании разведчиков я стал заниматься с личным составом. Надо было научить красноармейцев убивать врага как оружием, так и голыми руками, разминировать и устанавливать мины, управлять мотоциклом и автомашиной, метко стрелять, особенно из трофейного оружия. Между тем отряд наш постепенно пополнялся. Бойцы прибывали потихоньку по одному, по два, а то и целыми группами. Почти все красноармейцы были без боевого опыта, многие – без оружия.

Сначала, чтобы не подвергать опасности медсанбат, базу своего отряда я хотел перенести подальше от него. Но потом подумал, что охранять раненых будет гораздо легче, если нас будет больше. Чтобы обезопасить базу от внезапного нападения, я решил использовать пограничный опыт: сделать небольшие контрольные полосы, выставить секреты и дальнее охранение. Также мы заминировали подходы к лагерю. Осталось замаскировать базу так, чтобы ее не было видно с воздуха. Дым полевых кухонь мог выдать нас врагу. Тем более, совсем недавно в дополнение к немецкой трофейной ребята притащили брошенную в поле советскую, армейскую кухню.

Их мы замаскировали в овраге под елью и старались готовить еду поздно вечером или рано утром, а днём – только в плохую погоду, когда самолёты не летают. Пока листья на деревьях не облетели, маскироваться можно легко, а вот как быть когда наступит осень? Правда, война может к осени и кончится. Нас учили бить врага только на его территории: «Своей земли ни пяди врагу не отдадим». Но пока получается совсем по-другому. Канонада уже почти не слышна.

У нас в отряде собралось 257 человек. Ещё доктор выделил мне 50 выздоравливающих. Уже через несколько дней они смогут нести службу на общих основаниях, а пока мы их используем на лёгких вспомогательных работах. Говорят, что за одного битого двух небитых дают. Вот и посмотрим, чему их немцы «научили». Вернувшиеся из дальнего рейда разведчики привели ещё с десяток лошадей и семь велосипедов. Сформировал ещё две группы разведки, к семи велосипедистам добавил тачанку с пулемётом «Максим», запряжённую двумя лошадьми. Результат рейда превзошёл все ожидания. Разведчики не только собрали много информации, но и отбили у немцев две радиостанции с двумя комплектами запасных батарей, полный бензовоз, четыре мотоцикла с колясками и пулемётами.

По данным разведки, не так далеко находилась узловая станция, два железнодорожных моста и один – автомобильный. Их было решено уничтожить. Вечером взорвали мосты и сразу же вошли на станцию, уничтожив охрану и комендантский взвод. На станции обнаружили несколько вагонов с продовольствием и фуражом, а также 50 лошадей с полным снаряжением (уздечки, седла, попоны). Рядом с лошадьми стоял вагон с полевыми жандармами. Закидали его гранатами, а уцелевших добили, войдя в вагон.

Старшина очень хотел завладеть формой и оружием полевой жандармерии. Он, кстати, возглавил в нашем отряде конную разведку, выпросил у меня на время наградную шашку. На станции у него получилось собрать пятьдесят сабель и около тридцати неповреждённых комплектов формы. Мы заправили свой бензовоз, а оставшееся топливо разлили вдоль составов и подожгли. Вскоре начали взрываться вагоны со снарядами и вся станция заполыхала. В этом бою нашими трофеями стали 3 грузовых автомашины, 2 мотоцикла и 5 велосипедов.

У нас сформировалось два взвода конницы по 40 человек, два взвода велосипедистов по 15 бойцов. Кроме того, в каждом взводе была своя пулемётная тачанка. Был и мотоциклетный взвод, состоящий из пятнадцати мотоциклистов и пятнадцати пулемётчиков. Все эти группы я разослал в рейды по тылам противника. Мотоциклистов и конницу подальше, а велосипедистов – поближе. Каждую группу снабдили рациями. Одна рация на базе, остальные – на выезде. А ещё на бензовозе и на автомашине, перевозившей кухню, установлены стационарные рации, работающие от аккумуляторной батареи автомобиля. Я приказал группам выходить на связь каждые шесть часов, а в случае необходимости в любое время. Выбрали две чистые волны, одну оставили для работы, а вторую сделали запасной. При выходе на связь группы передавали только код, подтверждающий, что всё в порядке, или код, что всё не совсем в порядке. Мы создали таблицу кодов и раздали каждой группе.