История пилота истребителя. Рассказы о войне

(примерно 250 километров на запад от Сталинграда, железнодорожная станция Тацинская).

16 декабря началось наступление Советских войск в районе среднего течения Дона. Участок фронта, который обороняли итальянцы, был смят. Четыре наших танко-

вых корпуса устремились в эту брешь. Среди них 24-й, который имел особую задачу – не вступать в бой, а незаметно углубиться в тыл противника. Причем заранее были закрашены звезды на танках и нарисованы кресты.

Вместе с танками пошли роты саперов, «Катюш» и складов ГСМ. Наши танкисты даже несли потери от своих. (Кстати, «Катюши» были советским секретным оружи-

ем, и ни одна установка не попала к врагу).

Среди танкистов был и отец Раи, Петр, сержант, механик-водитель Т-34. И вот 24 декабря в 7 часов 30 минут по залпу «Катюш» части корпуса пошли в атаку на Тацинский аэродром. Петр уже знал, что жена его погибла при бомбежке 23 августа и хотел мстить. Танк, как спичечные коробки, мял вагоны с находящимися в них и людей около еще несобранных самолетов. Иногда пред ним возникал убегающий фашист, но тут же падал, скошенный очередью под траки. Он давил их и не испытывал угрызений совести. Казалось, пушка стала раскаленной от выстрелов, а танк в крови убитых фашистов.

Танки на бешеной скорости влетели на аэродром. Они таранными ударами опрокидывали самолеты, отрубали их хвостовое оперение. Потом подожгли склады с ГСМ, и аэродром превратился в огромный костер.

«Это было возмездие за Сталинград, который гитлеровские летчики в течение нескольких месяцев подвергали жесточайшим бомбардировкам, взлетая именно с этого аэродрома», – вспоминала участница тех событий, санинструктор О. Брызгалова.

Среди фашистов на аэродроме началась паника. Они метались по аэродрому. Летчики и техники пытались прорваться к своим самолетам, но попадали под огонь наших автоматчиков и танкистов. Некоторым все же удалось запустить моторы, и они начинали выруливать на взлет. Вот тут-то их и ждала смерть. Самолеты сталкивались с друг другом и начинали пылать подобно факелам.

Вдруг немного в стороне от полосы отдельно от других побежал очередной «юнкерс». До него было метров двести. Огонь! Но снаряды закончились, и Петр напра-

вил свой танк наперерез разбегающемуся «юнкерсу».

Вспышка, взрыв. Он протаранил его… В тот день всего нескольким самолетам удалось покинуть этот ад. «К 17 часам были подавлены последние очаги сопротивления немцев. В результате боя было уничтожено 3500 офицеров и солдат противника, в том числе весь летный и обслуживающий персонал аэродрома, 50 орудий и 15 танков. Танковым корпусом была выполнена главная задача: был нанесен невосполнимый урон немецкой авиации – было уничтожено свыше 350 боевых самолетов, которых так и не дождались окруженные войска».

Разные источники, разные цифры. Корпус В. Д. Баданова насчитывал 58 танков (39 Т-34 и 19 Т-70). На аэродром прорвались, и 26 декабря военные были окружены. Непосредственно на аэродроме было уничтожено 44 самолета (конечно, сомнительно, что 350 самолета. Наиболее вероятна цифра в 44). Корпус Б. Д. Баданова был окружен. 27 декабря остатки корпуса в 3 часа ночи прорвали оборону и вышли из кольца. Всего 927 человек.

К 30 декабря корпус из окружения вырвался, дозаправив танки смесью захваченного на аэродроме авиационного бензина с моторным маслом. После этого

линия фронта временно стабилизировалась, так как ни советские, ни немецкие войска не имели достаточно сил, чтобы прорвать тактическую зону обороны противника.

После уничтожения аэродрома в Тацинской положение 6-й армии еще более ухудшилось. Основным аэродромом становится «Питомник».

«Ежедневная порция хлеба составляла 100 граммов. В солдатском рационе конина стала роскошью, немцы охотились за собаками, кошками, воронами. В довершение всего вражеские войска, так и не получившие зимнего обмундирования, жестоко страдали от суровых морозов (в январе морозы доходили до двадцати пяти–тридцати

градусов)», – из воспоминаний фашиста.

«До Рождества 1942 года войскам выдавалось по 100 граммов хлеба в день на человека, а после Рождества этот паек был сокращен до 50 граммов. Позднее по 50 граммов хлеба получали лишь те части, которые непосредственно вели боевые действия; в штабах, начиная от полка и выше, хлеба совсем не выдавали. Остальные питались только жидким супом, который старались сделать более крепким, вываривая лошадиные кости», —вспоминает другой фашист.

Наконец, к 1 января рука Дмитрия стала совсем здоровой. Она даже не чесалась, и фельдшер признал, что он здоров. Дмитрий поблагодарил, нежно простился с Раечкой, пообещав, что будет с ней всегда, и, весело насвистывая, отправился к командиру полка на противоположную сторону аэродрома.

Дмитрий радостно шел мимо стоянок, на которых стояли Ла-5-е, а чуть дальше – Як-9-е. Механики роились тут же, хлопоча над техникой. У них были красные и отмороженные щеки. Но они работали при морозе в двадцать пять градусов. Они работали для победы!

«Красивые машины», – подумал Дмитрий. Летчикам нравился Як-9, как и Ла-5. Между летчиками обоих типов постоянно велись споры. Провести сравнительный бой в полках не представлялось возможным, но было ясно, что боекомплект у Лавочкина был больше, а, стало быть, фашистов можно было сбить за вылет больше!

Комэска встретил Дмитрия радостно. Летчиков, как всегда, не хватало. Окружение немцев закончилось, летали транспортные самолеты. Германское руководство пыталось обеспечить окруженных питанием и боеприпасами. Однако уже имелись случаи сдачи немцев в плен.

– Ну, здорово, орел! – радостно встретил Дмитрия комэска.

– Здравия желаю, товарищ капитан!

– Садись, слушай. Пока ты руку лечил, мы закончили окружение немцев, операцию, как знаешь, «Уран». В целом, конечно, задачу выполнили. Однако немцы были сильны, и командованию пришла мысль провести операцию «Малый Сатурн», которая бы дополняла «Уран». Итальянская армия была разбита. Рывок к Ростову уже не планировался, сил уже не было. Немцы пытались свою операцию провести. Им даже удалось отсечь целый танковый корпус, который нанес страшный удар по аэродрому в Тацинской. Но к 30 декабря корпус из окружения вырвался, только сейчас передали. Живем! В общем, танкисты постарались. Самолетов 100 уничтожили, говорят!

– Что же нам-то теперь сбивать, товарищ капитан?

– Не бойся. Хватит. Они теперь своим жратву на самолетах возят! На диету немцев посадим. Завтра полетишь. Иди, познакомься с новым ведомым. Будет теперь у тебя

лейтенант Александр Васин. Старательный и исполнительный. Он уже двоих завалил, молодец. Вот с ним летать и будешь. А Сергея старлеем делаем. Он в партию

вступил, и Орден Ленина ему подписали. На днях приказ будет. Впрочем, ты знаешь.