Алтайский Декамерон

– Где виски, Алекс?

– Виски в баре и бокалы там же. Нашел? Лед не забудь! Да тащи всё сюда! Кубик льда погрузился в янтарную жидкость в моем бокале.

– Итак, Карен! – начал я. – Кустодиевская красавица! Её крупное тело ничуть не мешало ей быть бойкой и веселой, стильно одеваться, лихо водить джип, похожий на танк, и руководить «Zommer Academy» в городе N. Это на юге Германии. На границе с Францией и Швейцарией. Я покажу тебе, Старикаш, этот уютный немецкий городок на карте.

Фрау Кляйн обладала невероятно сексуальным тембром голоса, приводящим мужчин в трепет. Старикаш, когда тебе станет хреново и одиноко, когда ты захочешь встрепенуться, набери номер экстренной службы «Секс по телефону» города N. Поверь, не пожалеешь. «Да, милый, это «Секс по телефону, – ответит тебе Малышка Карен. – Я знаю, чего ты хочешь, и я сделаю это для тебя, слышишь, только для тебя, милый…» Это надо слышать, Старикаш! Она настоящая артистка своего дела, дружище! От одной фразы у тебя сладко заломит в паху! И пересохнет в горле – и ты плеснешь себе в бокал хорошую порцию «Джонни Уокера»… Да-да, и мне налей, и льда добавь, хватит, хватит, спасибо!

А потом ты выключишь верхний свет, оставив ночник, включишь тихонько, фоном, «битлов», устроишься поудобнее в кресле… И поехали – прямиком в мир эротических фантазий, под завораживающий, нет, сказочный, волшебный, нездешний голос Карен Кляйн, чьё дыхание в трубке твоего телефона с смешивается с жаркими словами…

– Алекс, что ты такое говоришь? Послушай, Алекс, прошло уже лет тридцать… Сейчас сосчитаю точно… Двадцать восемь лет! Какой такой «Секс по телефону»?

– И вправду – какой такой?.. Эх! Не буду лукавить, Старикаш, хорошее тогда было время! Да и мы были помоложе! Это было наше с тобой время, Старикаш! Было да ушло, друг мой! Но голос ее слышу как сейчас…

* * *

– Алекс, mein Freund, ты должен научить меня ругаться матом и пить wodka.

Я хочу быть ein wenig русской женщиной, Алекс. Как твоя жена.

– О, Карен! – отозвался я. – А еще играть на балалайке, переносить шпалы в одной руке, останавливать на скаку коня, входить в горящую избу! И, конечно, париться в бане половинкой березы при температуре в сто двадцать градусов!

– Идёт, Алекс! Научи-ка меня играть на балалайке!

– Милая, это просто шутка. Мне в детстве медведь на ухо наступил. Единственное, что я умею, – это держать в пальцах кисточку или карандаш. На том мои умения заканчиваются.

– Алекс, я ничего не поняла. Что ты сказал про медведя? Лапой на ухо? – Она надула пухлые губы и похлопала ресницами.

Решительно, сказал я себе, наш юмор в Германии не приживётся. А может, здесь вообще с юмором не всё в порядке. Где ж немке понять русский фразеологизм про медведя и ухо! Нет ведь не медведя, ни пострадавшего уха.

– Это устойчивое выражение, – попытался я объяснить подружке.

– Стоит и не падает? – в свою очередь, попыталась понять она. И опять хлопнула ресницами.

– Игра слов, – сказал я. – Э-э… Word game. А, вспомнил! Wortspiel. Ich mache Wortspiele. Verstehst du?

Она неуверенно кивала, улыбаясь.

Мы изъяснялись в основном на жуткой смеси easy English и вершков разговорного немецкого, которых я успел нахвататься в Германии. Разумеется, добавлял я и русских слов. Она едва ли их понимала. Ну, кроме разве что известных словечек: wodka, balalaika, perestroika. Лингвистическая каша изрядно нас веселила. В сложных же или серьёзных случаях, когда ситуация требовала более точных объяснений, мы оба вооружались словарями и разговорниками.

Карен овдовела больше двух лет тому назад. Ее муж имел процветающий бизнес в России. Как вдруг, возвращаясь из очередной коммерческой командировки, умер от сердечного приступа. А потом вышло вот что: знакомая гадалка Карен, раскинув карты, поведала прекрасной брюнетке, что вот-вот прибудет из России «айн руссишер принц», и у неё выйдет с ним бурный роман.

Ах, эти немецкие женщины! Ах, эти малышки с пышными телами! Сколько видеокассет с порнухой, записанных в подпольных студиях Болгарии, Польши да и Германии, пересекло тогда границу? Миллион? Больше? Видеофильмы, в которых было открыто решительно всё, просто свалились на головы мужской половине бывшего Советского Союза. В девяностые годы такие кассеты можно было купить в закрытых видеозальчиках, на открытых радиорынках и просто у российских уличных коробейников, продававших товары из клетчатых сумок.

Малышка Карен была одной из тех, кем хотелось власть насладиться. Прямо как в этих фильмах! Полная раскрепощенность в постели в сочетании с романтическими грезами о «русском принце», с безоговорочной верой в гадание на картах, в совместимость партнеров по знакам Зодиака и «научные» теории сближения, почерпнутые ею в глянцевых женских журналах: вот портрет дамы по имени Карен в одной фразе.

Сердце немецкой красавицы истомилось в любовном ожидании, как вдруг, жарким летом, мечты ее неожиданно стали сбываться. Знаки ли зодиакальные тому способствовали, сильная ли вера в «русских принцев», желание ли телесное, сказать трудно. Пожалуй, всё сразу.

Что до моего заочного восприятия образа немецкой дамы, то моя фантазия отчего-то обратилась к истории, а точнее, к школьным урокам литературы. Воображение подкинуло мне портрет пушкинской Татьяны. Вовсе не худышки и не стройняшки, а особы в теле. Татьяна размера XXXL сидела, томно вздыхая, у заиндевевшего от русского морозца окошка, превратившись в слух и ожидая звоночка колокольчика. Сей звоночек известил бы красавицу о прибытии на дрожках барина, то бишь Евгения Онегина.

Так вышло, что в роли Евгения Онегина, пардон, русского принца номер один, выступил мой брат-близнец – московский художник Серж Миронов. Он заключил контракт с прохиндеем от искусства Валерой Тарашутинским, вербовавшим художников, артистов цирка, певцов и музыкантов для сборных концертов и выставок, про- ходивших по городам и весям Германии, в те времена радовавшей гостей из России открытыми дверями. «Принц» Серж должен был предстать пред белы очи Карен Кляйн, директрисы «Zommer Academy» города N, и с ее помощью провести выставку-продажу своих картин. Половина вырученных денег, между прочим, причиталась герру Тарашутинскому.

Прибывшего «барина» ждал теплый (точнее, горячий) прием у Малышки Карен. Разумеется, эту ночь (а затем и две следующие) русский Сережа провел на ее перинах и едва не сгорел от немецкой страсти.

Вынужденное воздержание Карен после смерти мужа, очевидно, сыграло не последнюю роль в этом огненном, хоть и скоротечном романе. После третьей ночи, полной разнузданной страсти, брат мой единоутробный, не выдержав любовного блицкрига, позорно бежал с сексуального ристалища, жалко пробормотав что-то о необходимости «работать», то бишь готовить персональную выставку картин.

Само собой, я ничего не знал ни о предсказаниях немецкой гадалки, с которой прежде совещалась фрау Кляйн, ни о скорострельном романе с моим братом-близнецом, которого позднее я прозвал русским принцем №1.

Подписав контракт в Москве на тех же условиях с Тарашутинским и оформив загранпаспорт, через месяц после побега брата из постели немецкой фрау я появился в том самом городе N и в  том самом заведении «Zommer Academy» – пристанище актеров, художников, скульпторов, танцоров и прочих людей творческих профессий.

Что и говорить, обитатели «Academy», а в их числе и фрау Кляйн, расценили мое появление как дежавю! Но не успели они закрыть рты и подобрать упавшие челюсти, как из студии по соседству вышел мой брат- близнец. Тут уж восторг публики не знал пределов. Под радостные крики «двойники» обнялись, и академия усвоила: русских принцев отныне пара. Но из них основной, кто дублёр? Вот это-то и предстояло выяснить любвеобильной фрау Кляйн.

Карен, радушная хозяйка «Zommer Academy», для начала провела меня по всем студиям и мастерским, познакомила с преподавателями и пригласила с дороги отужинать. Конечно, не в ресторане, а у нее дома. В полном согласии со сложившейся традицией немецкого гостеприимства я в эту же ночь оказался в постели у Малышки. Надо отдать ей должное: пышнотелая фрау была искусной выдумщицей не только на кухне. Я, большой ценитель постельных игрищ, понял, что задержусь у неё надолго.

* * *

– Слушай Алекс, сделай паузу. Глотни-ка виски.

– Давай. По маленькой. За наш класс! За молодость!

Мы выпили.

– Братуха, теперь поведай мне, как же так запросто ты оказался в постели у немецкой фрау? В первый день знакомства! Не спорю: ты всегда нравился девушкам. Иные прямо-таки липли к тебе. Я не забуду гениальной фразы твоей матушки. В тот день, когда тебя провожали в армию, твоя мама, сидя у рояля, разглядывала выпускную фотографию нашего класса. Помнишь?.. «Алекс, – сказала она, – у тебя очень порочный взгляд на этой фотографии!»

Я улыбнулся.

– Пожалуй, мама была права. Но судила вполне по-женски. Взгляд молодого нахала на проходившую мимо девушку в мини-юбке – вот что она увидела на снимке.

– Мы все упились тогда порядочно, – вспоминал далее мой приятель, – но я отлично помню, что ты был не один. Крупная такая брюнеточка в очках, смахивающая на учительницу младших классов, ни на шаг от тебя не отходила.

– Старикаш, эта «крупная» – Надин, бухгалтерша из ЖЭКа, моя первая женщина. Любопытно, что и с нею у меня всё получилось в первый же день знакомства. У Женьки-электрика на флэте. Познакомились, послушали музыку, потанцевали, выпили, и я очутился у  неё в постели. Она жила этажом выше – как-никак, соседка!

– А с Карен, с Карен как всё получилось? Расскажи!

* * *

Уже под вечер меня привез в академию галерейщик Валера Тарашутинский, который, как я уже сказал, заключил со мною контракт на организацию совместных выставок в Германии. По-немецки он, в отличие от меня, двоечника, шпарил как житель Берлина! Ну вот, привез он меня, передал ей, что называется, из рук в руки, и говорит официальным таким, чиновничьим голосом:

– Фрау Кляйн приглашает вас, герр Миронов, к себе домой, так как все купейные вагончики заняты, свободных мест нет.

Я подумал, что это шутка – насчет каких-то вагончиков, ан нет, вагоны действительно имели место быть. Но о них позже. На улице тогда стояла жара – градусов тридцать. Мне бы в душ, потом сытно поесть с дороги да спать завалиться. И я пытаюсь это объяснить гостеприимной фрау Кляйн – то на пальцах, то через Валеру.

– Kein Problem! – говорит фрау и далее объясняет, что у неё имеется свободная комната, где русский гость мог бы с комфортом расположиться.

Честно говоря, ни о чем таком я и не думал. Но у Карен всё читалось в глазах. Смотрю: горит девчонка страстью, глаза вспыхнули, заблестели, чертенята в них хоровод устроили! Голос обрел какую-то особую, сексуальную тональность. Меня будто нити незримые опутали, сила неведомая в койку потащила! Перед койкой, ещё за столом (где бы пробыли недолго), то ли вежливости ради, то ли из сохранившегося чувства стыдливости, фрау поспрошала: кто я да что я, женат ли, есть ли дети? А я в ответ: так, мол, и так, женат, четверо детей, приехал в Германию на заработки, художник, работаю в таких-то жанрах, в том числе портретном. Она опять: зер гут, аусгецайхнет, Алекс, кайн проблем, Алекс. Нет проблем, значит, всё отлично, заработаешь ты денежки своей жене и детям, не волнуйся, герр Миронов. А сама всё ближе и ближе… И говорит: мол, слабо тебе, герр Миронов, с фрау Кляйн на брудершафт выпить? Наливает шампанского в два бокала, один мне подает. Ну, руки с бокалами мы завели друг за дружку, как положено, выпили, значит, и давай целоваться. Ну, тут-то меня током любви и ударило. Даже и не помню, как мы в постели оказались. Перелетели через комнаты, наверное.

Ну а там весь комплекс ГТО по Камасутре оба сдали на пять баллов. Или на сто, кто как считает.

Утром глаза продрал, слышу зов: