И как безумный я рыдал!
Томим тоской, утратив смех и веру,
Чтоб отдохнуть усталою душой,
Недавно я пошел внимать Мольеру,
И ты опять явилась предо мной.
Смеясь, упала ты под гром рукоплесканья[3 - В роли Nicole в «Le bourgeois-gentilhomme».],
Твой голос весело звучал…
О, в этот миг я все позабывал страданья
И как безумный хохотал!
На жизнь давно глядишь ты строгим взором,
И много лет тобой погребено,
Но твой талант окреп под их напором,
Как Франции кипучее вино.
И между тем как всё вокруг тебя бледнеет,
Ты – как вечерняя звезда,
Которая то вдруг исчезнет, то светлеет,
Не угасая никогда.
24 декабря 1858
Н. А. Неведомской
Я слушал вас… Мои мечты
Летели вдаль от светской скуки;
Над шумом праздной суеты
Неслись чарующие звуки.
Я слушал вас… И мне едва
Не снились вновь, как в час разлуки,
Давно замолкшие слова,
Давно исчезнувшие звуки.
Я слушал вас… И ныла грудь,
И сердце рва?лося от муки,
И слово горькое «забудь»
Твердили гаснувшие звуки…
30 декабря 1858
На Новый год
Радостно мы год встречаем новый,
Старый в шуме праздничном затих.
Наши кубки полные готовы, —
За кого ж, друзья, поднимем их?
За Россию? Бедная Россия!
Видно, ей расцвесть не суждено,
В будущем – надежды золотые,
В настоящем – грустно и темно.
Друг за друга выпьем ли согласно?
Наша жизнь – земное бытие —
Так проходит мудро и прекрасно,
Что и пить не стоит за нее!
Наша жизнь волненьями богата,
С ней расстаться было бы не жаль,
Что ни день – то новая утрата,
Что ни день – то новая печаль.
Впрочем, есть у нас счастливцы. Эти
Слезы лить отвыкли уж давно, —
Весело живется им на свете,
Им страдать и мыслить не дано.
Пред людьми заслуги их различны:
Имя предка, деньги и чины…
Пусты, правда, да зато приличны,
Неизменной важностью полны.
Не забьются радостью их груди
Пред добром, искусством, красотой…
Славные, практические люди,
Честь и слава для страны родной!
.
.
.
.
Так за их живое поколенье
Кубки мы, друзья, соединим —
И за всё святое провиденье
В простоте души благословим.
1 января 1859
Санкт-Петербург
Греция
Посвящается Н. Ф. Щербине
Поэт, ты видел их развалины святые,
Селенья бедные и храмы вековые, —
Ты видел Грецию, и на твои глаза
Являлась горькая художника слеза.
Скажи, когда, склонясь под тенью сикоморы,