Ломая правила

Перекусив и взяв с собой припасов, мы пошли в длинное и холодное, с утра, каменное ущелье, вдоль которого пролегала натоптанная тропа.

Мы прошли, наверное, только пару километров, а я уже начала чувствовать, что сильно устала и вся промокла, от чего было неприятно холодно, когда дул ветер.

– Давайте передохнем! – предложила я.

– Нам идти порядка пятнадцати километров, мы с такими перерывами до темноты не перейдем горы, а ночевать в горах опасно – ответила Зафира.

– Я обещаю, что дальше пойду лучше, с непривычки вся развалилась – выпрашивала я себе отдых.

Получасовой отдых, поставил меня на ноги и дальше идти, стало легче. В ущелье кроме камней больших и маленьких больше не было ни чего, ни кустика, ни травинки. Было ощущение, что мы идем где-то на марсе.

Мы продолжили наш путь по каменному ущелью, стараясь не обращать внимания на холод и усталость. Разговоры стали реже, и каждый из нас погрузился в свои мысли, сосредоточившись на дороге. Тропа была довольно скользкой из-за утренней росы, поэтому приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не оступиться и не подвернуть ногу на неустойчивых камнях.

Где-то вдали слышался шум реки, который придавал сил и напоминал о том, что впереди нас ждет отдых и возможность освежиться после долгого перехода. Несмотря на усталость, я чувствовала, что с каждым шагом становлюсь сильнее и выносливее, и это наполняло меня уверенностью в том, что я справлюсь с этим испытанием.

Вскоре ущелье стало расширяться, и мы вышли на небольшое плато, покрытое зеленой травой и яркими полевыми цветами. Это был настоящий оазис среди каменных стен, и мы с радостью остановились, чтобы отдохнуть и насладиться этой красотой.

Зафира достала из своего рюкзака термос с горячим чаем и несколько бутербродов, и мы сели на траву, наслаждаясь тишиной и спокойствием этого места.

После небольшого перерыва мы продолжили свой путь, и я почувствовала, что готова пройти еще много километров, чтобы достичь нашей цели.

Во второй половине дня мы же шли по наклонной вниз тропинке, что тоже оказалось не так просто. Вскоре Зафира остановилась и показала на небольшое селение на десять глиняных домов.

– Афганистан. Дальше я не пойду! – сообщила Зафира, показывая на поселок. Поблагодарив Зафиру, мы попрощались с ней и направились с Люсей в поселок.

На улице ни кого не было, казалось, поселок был пустой. Мы попробовали постучаться в несколько домов, но нам ни кто не открыл. Мы ходили от дома к дому пока нас не окрикнули сзади.

Развернувшись, мы увидели двух вооруженных бородатых мужчин в типичной пуштунской одежде с направленными на нас автоматами в руках.

Они что-то говорили нам на своем языке. Люся полезла в карман за телефоном и подпрыгнула от испуга, когда раздалась предупредительная очередь из автомата, а пули легли прямо перед ней, подняв пыль.

Подняв руки, она показала, что у нее нет оружия, и двумя пальцами вытянула телефон, включив на нем переводчик.

– Мы не представляем опасности, нам нужно встретиться с Абдулрахманом! – произнесла она в телефон, который забормотал на Пушту.

– Зачем он вам? – спросил один из мужчин, а телефон любезно перевел его слова нам.

– У нас с ним сделка! – ответила Люся, чем невероятно рассмешила афганцев. Один из них ушел в дом и вышел с большой рацией напоминавшей древний сотовый телефон, из которой торчала антенна на метра два в высоту.

Пять минут он переговаривался по рации, после чего, дулом автомата показал нам зайти во двор дома, из которого они вышли.

– За вами скоро приедут! Сидите тихо! – скомандовал афганец, а телефон нам перевел его слова. В ответ мы кивнули и сели, на пол наклонившись на стену.

Так мы просидели три часа, не проронив не слова, я даже вздремнула. Все это время афганцы тоже ни слова не сказали, пока за сенами не послышался звук внедорожных автомобилей, работающих на дизеле. Машины остановились, скрипя тормозами напротив дома, во дворе, которого мы сидели. Внутрь зашло пять бородатых мужчин в черной военной форме и в черных беретах с оружием в руках. Судя по разговорам, снаружи осталось их не меньше.

Один из них встал напротив нас и приказал подняться, показывая рукой. Стоило нам только встать перед ним, как он своей огромной ладонью схватил Люсю за челюсть, поворачивая ее голову, как голову животного рассматривая, нет ли у нее изъяны. Когда он убедился, что все нормально, он силой толкнул ее в лицо назад. Люся, врезавшись в стену затылком, сползла вниз, потирая рукой голову.

– Ее не бейте! – крикнула она своему обидчику. Телефон, лежащий рядом, перевел ее слова. Услышав это, они загоготали, и здоровяк толкнувший Люсю, наотмашь сильно ударил мне по щеке тыльной стороной ладони. Я схватилась за лицо и после яркой вспышки в глазах все потемнело.

Люся, сидя у стены, увидела, как Лиза схватилась за лицо, наклонившись в бок от удара, через секунду она выпрямилась и стояла перед афганцем, как царица перед своим подданным. Афганец не смог вытерпеть такой надменный взгляд и начал замахиваться для нового удара, но Лиза резким движением руки загнала ему четыре пальца в глазницы и таким же резким движением вырвала ему глазные яблоки, которые упали в песок и камни на полу двора.

Все произошло так быстро, что сразу ни кто не понял, что произошло, даже сам афганец, чьи глаза лежали на земле не понимал, что произошло.

Прошло более трех секунд, когда все, в том числе и ослепленный афганец поняли, что произошло. Лиза стояла прямо, как и стояла до своего страшного приема и казалась, не собиралась ни чего предпринимать. Афганец схватился за зияющие кровавые дыры в своем лице и воя упал перед Лизой на колени. Остальные, схватившись за оружие, направили его на непоколебимую Лизу.

Во двор ворвались остальные, среди которых был крепкий пожилой мужчина с поседевшей бородой, у которого единственного на плечах были погоны со звездами. Он быстро спросил что-то, ему стоящий во дворе солдат, видевший произошедшее, начал рассказывать, сильно жестикулируя руками и показывая, то на бойца, лежащего в своей крови то на Лизу.

Седобородый отдал приказ, и двое бойцов подхватив искалеченного товарища под плечи, вывели его со двора. Седобородый выругался, и телефон произнес нам перевод: – Ишак!

Я открыла глаза, по-прежнему стоя на ногах, увидела, как куча бородатых солдат целится в меня из своего оружия. Я подняла вверх руки. Размышляя, что им от меня надо и как я устояла на ногах без сознания.

Седобородый заметил телефон и показал Люсе подать его ему. Люся, подняв телефон, послушно протянула его командиру афганцев.

– Кто вы такие? – спросил он.

– Мы приехали выкупить ребенка, я договаривалась с Абдулрахманом! – громко ответила Люся, так чтобы телефон смог перевести ее слова.

Седобородый услышав русскую речь начал говорить на русском языке с сильным акцентом: – Русские! От вас всегда неприятности, как только я вас встречаю!

– Зачем ты его так? Он просто молодой и глупый! – обратился он ко мне, но я не сильно понимала, о чем идет речь. Люся, увидев в моих глазах непонимание, ответила за меня: – Она шизофреничка, только из психушки забрали. При боли теряет над собой контроль. Думали, все прошло, а все стало еще хуже!

– Собирайтесь, едем к Абдулрахману! – сказал седобородый и бросил Люсе телефон. Я опустила руки и шагнула, наступив на что-то мягкое и склизкое. Посмотрев вниз я увидела чьи-то глаза на одном из которых, стояла моя нога.

– Какая гадость! – вскрикнула я, отпрыгивая и вытирая сапог об песок. Афганцы смотрели на меня, как на сумасшедшую.

Нас посадили в кузов одного из автомобилей и повезли по очередному марсианскому пейзажу, в сопровождение к нам приставили четырех бойцов, которые не отрывали от меня взгляд, а в их глаза явно было опасение.

Через три часа, когда на небе появились звезды, нас привезли к большой крепости окруженной каменным четырехметровым забором, через ворота нас завезли внутрь, где на территории было много различных строений различной этажности, а в центре стоял трехэтажный дворец в мусульманском стиле.

Нас высадили у стены, где были вырыты большие глубокие ямы, накрытые металлическими решетками, нам любезно открыли одну из них и, опустив гнилую лестницу, заставили нас с Люсей туда спуститься. Внизу ямы ужасно воняло человеческими экскрементами.

– Люся! Мне все это не нравиться! – произнесла я, когда над нами закрылась решетка.

– Мне тоже! Особенно рядом с человеком, который одним движением вырвал глаза другому человеку и даже не помнит об этом! – пожаловалась на жизнь Люся.

– Отдай мне свои глаза! – шутя, прошипела я, и протянула к Люсе руки.

Люся взвизгнула и закричала: – Лиза перестань мне страшно!

Ночью было холодно, мы сидели в зловонной яме, обнимая друг друга, чтобы хоть как-то согреться. Смотря на звездное небо через решетку ямы я размышляла о произошедшем со мной. Так резко моя жизнь ни когда не менялась, вместо ресторанов и гостиниц я сижу в заточении в Афганистане пытаясь выкупить ребенка из плена. Меня окатило чувство гордости за себя. Я посмотрела на спящую Люсю, девчонку, изменившую мою жизнь. Может моя жизнь и станет на много короче с такими приключениями, но я хоть попытаюсь сделать что-то хорошее.

Утром, когда солнце уже нагревало часть ямы, нам сбросили полторалитровую пластиковую бутылку с водой для утоления жажды.

– Кормить я так понимаю, нас не собираются – произнесла я свои мысли вслух.

– Я бы и не смогла, есть в такой вони – ответила мне Люся.

Напившись воды, нам обеим захотелось в туалет. Мы начали кричать и звать хоть кого-нибудь, чтобы попроситься в туалет, и узнать долго ли нас будут тут держать.