Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения

.

Позже тема депортации снова стала считаться «непопулярной» в советской историографии. Специальных исследований на данную тему в 1960—1980-х гг. вышло немного. Так, Х.И. Хутуев отметил, что «упразднение национальной автономии и выселение балкарского народа шло вразрез с основами Конституции СССР, приводило к прямому отступлению от ее норм и положений, к грубейшему нарушению социалистической законности»

.

В кандидатской диссертации Ч.С. Кулаева впервые специально рассматривалась депортация карачаевцев. В соответствии со сложившимися к этому времени в советской историографии подходами он писал, что «в условиях культа личности к карачаевскому народу были допущены произвол и насилие». Автор возложил персональную ответственность за депортацию на Л.П. Берию, обвинив его в сознательном стремлении «посеять национальную рознь и подорвать дружбу народов СССР», создании «обстановки недоверия и подозрительности к отдельным народам». В свою очередь, начало реабилитации карачаевцев Ч.С. Кулаев связал с «разоблачением» Л.П. Берии, после чего «раскрылись факты грубейших нарушений социалистической законности»

. При этом исследователь не отрицал, что «среди карачаевцев, как и у других народов нашей страны, имели место случаи дезертирства, проявления трусости и другие нежелательные явления». Однако он полагал, что не эти «единичные факты характеризуют карачаевский народ», напротив, «большой фактический материал говорит о бесстрашии и героизме карачаевцев, о патриотизме и самопожертвовании во имя победы над врагом»

.

Депортациям не было посвящено специальных разделов или статей в новых фундаментальных трудах и справочных изданиях по истории советского общества, Второй мировой и Великой Отечественной войн, а в обобщающих региональных работах, как правило, приводилась достаточно краткая информация. Так, в обобщающей работе по истории Кабардино-Балкарской АССР указывалось на «несправедливость», допущенную в отношении балкарцев «в условиях культа личности» и выразившуюся в отмене их автономии и переселении в восточные районы страны. В то же время эта «несправедливость» не могла рассматриваться как основание для сомнений в правоте советского общественного строя. Поэтому, несмотря ни на что, «балкарцы показали высокое чувство патриотизма. Они активно включились в трудовую жизнь. Подавляющее большинство их работало честно и добросовестно»

.

В очерках истории Чечено-Ингушской АССР говорилось: «В 1944 г. в результате некоторых нарушений ленинских принципов национально-государственного строительства и социалистической законности Чечено-Ингушская АССР была ликвидирована. XX съезд КПСС устранил эти нарушения». В другой главе сообщалось о восстановлении Чечено-Ингушской АССР 9 января 1957 г., огромной работе по трудоустройству возвращавшегося населения и оказанию ему различных форм помощи

.

Наиболее полные сведения приводились в очерках по истории Карачаево-Черкесской автономной области, но материал в них также интерпретировался в соответствии с идеологическими требованиями эпохи. Ликвидация автономии Карачая в 1943 г. рассматривалась как «нарушение национальной политики», но «никакие извращения не могли изменить природы социалистического строя, поколебать социально-экономическую основу нашей страны, разрушить дружбу народов». Приводились многочисленные примеры трудового героизма карачаевцев 1943–1945 гг. «на новых местах жительства»

. Восстановление автономии карачаевцев рассматривалось как результат выполнения решений XX съезда КПСС, отмечались проявления дружбы народов при их возвращении

.

Вопросы депортации обсуждались и на областной научно-практической конференции в Карачаево-Черкесии в 1977 г. Ее участники отметили, что карачаевцы были необоснованно обвинены и несправедливо выселены в восточные районы страны, «ибо нельзя отождествлять народ с кучкой предателей, изменников, пособников гитлеровцев». После устранения извращений «ленинской национальной политики» карачаевцев реабилитировали и вернули, заслуга в этом приписывалась партии

.

В отличие от советских историков зарубежные историки и эмигранты подчеркивали трагизм судеб горцев Северного Кавказа. Пожалуй, наиболее четко данный подход сформулировал А.Г. Авторханов, охарактеризовавший СССР как своеобразную «империю зла»

. В качестве самого страшного государственного преступления рассматривались массовые депортации народов в СССР, которые А. Г. Авторханов назвал «практикой геноцида гитлеровского типа, когда целый народ, включая стариков, женщин, детей, только по одному расовому признаку объявлялся «вражеским народом»

. При этом Авторханов, сам перешедший на сторону вермахта в 1942 г. с предложением союза на условиях будущей независимости Чечни, в своих работах отвергал любые обвинения в сотрудничестве народов Северного Кавказа с оккупантами, как и «разговоры о создании банд» на территории региона: «Они «появились» в результате фальсификаций, придуманных Берией, Сталиным и их местными прихлебателями». Причины депортаций он связал с сущностью и характером советского строя, цели которого могли быть реализованы только путем принесения в жертву собственных народов, а ключ к выселению увидел в национально-освободительной борьбе горцев, которые вели «перманентную партизанскую войну в горах Кавказа» против имперской политики России, начиная с Кавказской войны

.

В 1960 г. в США вышла книга Р. Конквеста, посвященная депортациям советских народов. Он рассматривал их как продолжение колониальной политики царской России. Возможности автора, как и других зарубежных исследователей проблемы, крайне ограничивали имевшиеся в его распоряжении немногочисленные источники. Тем не менее он фактически первым предложил обобщающий очерк хода депортаций, оценил их численность, разработал карту этнических репрессий в СССР

.

В 1978 г. за рубежом вышла книга А.М. Некрича, работать над которой он начал в первой половине 1970-х гг., еще до эмиграции из СССР

. Он также подверг критике действия советского руководства, рассматривая депортации как репрессивные меры в отношении отдельных народов СССР.

Вплоть до недавнего времени эмигрантская и зарубежная историография развивалась совершенно обособленно от советской исторической науки. Более того, по мнению С.У. Алиевой, эта историография сыграла негативную роль в положении самих репрессированных народов, «подтверждая и усиливая огульные сталинские обвинения этих этносов в антисоветских настроениях и действиях»

.

Под влиянием кардинальных перемен в жизни страны на рубеже 1980—1990-х гг. появились новые, порой противоположные прежним оценки советской национальной политики и депортаций народов СССР. Первые публикации, особенно в средствах массовой информации, нередко повторяли сформулированные западными авторами и эмигрантами обвинения коммунистического режима в совершении преступлений против советских народов, массовых депортаций, ликвидации их национальной государственности и разрушении исконной среды обитания. Лишь постепенно в отечественной науке стали складываться новые подходы к проблемам истории горцев Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны, во многом связанные с введением в научный оборот широкого круга новых источников.

Изменение самого статуса рассматриваемой проблемы выразилось в проведении специальных научных форумов – международных, всероссийских и региональных конференций, посвященных репрессиям против советских народов. Они состоялись в Элисте (1992, 1993, 2003), Карачаевске (1993, 2003), Нальчике (1994), Грозном (2006), а также международная конференция в Элисте (2003), опубликованные материалы которых стали немаловажными историографическими фактами в разработке рассматриваемой проблемы

.

Существенное значение имеют работы Н.Ф. Бугая

. Он не только плодотворно изучает проблему депортаций на протяжении двух десятилетий, но и подготовил целый ряд специалистов, защитивших под его руководством или при его непосредственном участии кандидатские и докторские диссертации, а также опубликовавших широкий круг работ, книг и статей по различным вопросам истории депортации советских народов и их последствиям. Среди других современных российских исследователей проблемы необходимо также выделить В.Н. Земскова

и П.М. Поляна

.

Вопросы государственной национальной политики в регионе в данный сложный период истории, депортации северокавказских народов анализировали И.В. Алферова

, А.М. Гонов

, A.C. Хунагов

. Депортации карачаевцев и балкарцев посвящены труды А.-Х.У. и P.M. Кущетеровых, К. Чомаева, Д.В. Шабаева, О.О. Айшаева, Э.А. Аджиевой и Х.-М.А. Сабанчиева

, чеченцев и ингушей – работы Н.Ф. Бугая, P.C. Агиева и Л.Я. Арапхановой, Мусы М. и Мовсура М. Ибрагимовых

.

Новые исследования позволяют проследить сам порядок проведения депортации, выяснить общее количество выселенных граждан. Большинство современных исследователей расценивают депортации как антигуманные и беззаконные акции, как «произвол сталинского тоталитарного режима». Отдельные авторы говорят о геноциде в отношении репрессированных народов

. В то же время причины депортаций получили разное объяснение в историографии. Формальным поводом для них послужили стандартные обвинения в «предательском» поведении отдельных народов, оказавших массовую поддержку захватчикам в период оккупации региона, создававших бандформирования, нападавшие на советские войска. Однако значительная часть исследователей отвергает данные обвинения и объясняет депортации тремя основными причинами: 1) необходимостью расширения территории Грузии «за счет исконных земель северокавказских народов»; 2) стремлением ряда руководителей региона переложить ответственность за провал партизанского движения на отдельные народы; 3) потребностью Сибири, Средней Азии и Казахстана в дешевой рабочей силе

.

Версию о том, что депортация северокавказских народов имела своей целью «очистить» один из лучших по природно-климатическим условиям регионов для Грузии, из исследователей первым, вероятно, высказал Х.-М. Ибрагимбейли

. Впоследствии она нашла широкое отражение и в работах других авторов

. В качестве одного из аргументов ими приводится почвенная карта Северного Кавказа, изданная в 1942 г. Академией наук СССР, где административный центр Карачая город Микоян-Шахар (ныне – Карачаевск) уже получил грузинское название Клухори, которое он носил в 1943–1957 гг.

Авторы одной из обобщающих работ по истории карачаевцев и балкарцев, соединяя первые две версии, указывают на то, что в насильственном выселении были заинтересованы сразу несколько группировок – «грузинская» (во главе с «национал-державниками в Кремле»), «ставропольская» (Суслов и его «полководцы») и «кабардинская» («кабардинский национал-большевик Кумехов» – руководитель партийной организации Кабардино-Балкарии в годы войны)

.

Возражая им, другие историки отмечают, что территории выселенных народов передавались не только Грузии, а депортации подвергались и народы, вовсе не граничившие с Грузией. Кроме того, политику на Северном Кавказе «определял далеко не один М.А. Суслов»

. К.-М.И. Алиев указывает на то, что в случае использования первой версии, даже подкрепленной документальным материалом, причины подменяются следствиями. Вопрос об изменении административных границ решался уже после депортации народов, да и передана была Грузии только небольшая часть территории Карачая. Между тем «Сталину ничего не мешало отдать Грузии если не всю область, то хотя бы ее большую часть»

.

Значительная часть авторов видит корни депортации в самой природе советского тоталитарного режима