Джагер

Мирч все это время пристально следил за Прохором, а Коста сидел неподвижно. Сухо потрескивали дрова, стреляли искрами, те вылетали в широкий дымоход. Ильмар уже собрался нарушить молчание, когда переговорщик поднял голову и заговорил:

– Мы можем дать вам Москву, атаман Крест. Со времен Погибели здесь не было ни одного управителя, который бы командовал всеми кланами. Что же, Ордену даже лучше, если такой появится. Если управитель этот будет дружественен к Храму киевскому. Будем вместе дела решать. Но есть кое-что, очень важное, что надо сделать, чтобы добиться своего. И вы сделаете это для нас. Вместе с нами.

– Что? – спросил Ильмар.

– Знаете вы, что в московском Храме готовятся к походу вглубь Пустоши? Они пойдут в то самое место, про которое вы слышали от Зиновия Артюха. И они понесут с собой ключ. Хотя на самом деле этот артефакт – нечто совсем другое, просто удобнее всего называть его ключом. Мы должны остановить их. Уничтожить караван, завладеть ключом. Тогда станете управителем Большой Московии, атаман Крест. Мы поможем вам в этом.

Ильмар хотел спросить, когда караван выступает из Храма и сколько там будет людей, но не успел, потому что киевский переговорщик добавил:

– И еще, атаман. Владыка Баграт велел передать вам, что, по его сведениям, с караваном пойдет сам Преподобный Гест.

* * *

Хэнк выглядел как молодой бычок. Высокий, лобастый, кулаки точно гранитные булыжники – здоровяк держался на месте бригадира исключительно благодаря силе. Нижняя губа, большая и синяя, пораженная какой-то болячкой, отвисала чуть не на подбородок.

Бригадир медведковских развалился на лавке, где недавно сидели киевские. Окинул взглядом шатер, сунув руку под безрукавку из дубленой кожи, почесал грудь и уставился на атамана.

– Выступаем завтра на закате, – начал Ильмар. – Расставь…

– Скажи своему рыжему, – перебил Хэнк, подавшись вперед, – что если он еще раз тронет Стеню, я лично привяжу его к лошади и протащу по Ленинскому тракту. А потом подвешу на фонарном столбе при въезде в город.

Ильмар с трудом поборол желание выстрелить из обреза в наглую рожу. Оружие по-прежнему висело у стенки ларя, но сейчас неподходящий момент. Медведковские давно вместе, и Хэнк ими верховодит не первый сезон, а устраивать разборки в лагере… пусть бычок пока живет. Еще будет повод ему кишки выпустить.

– Посты расставишь на холмах, – проглотив слова Хэнка-Губы, снова начал атаман Крест, глядя в глаза бригадиру. – И конный разъезд отряди в пойму к старой дороге, чтоб за трактом наблюдали и заставой Ордена, что на въезде в город. И чтоб тихо себя вели. Ферму не трогать, у них там второй день движение, обоз за обозом в город уходит. Видать, сворачивают дела, ферма давно себя изжила, болотом стала. Значит, уйдут бурильщики отсюда в новую долину своих улиток плодить. Ты понял?

Хэнк задумчиво потрогал пальцами болячку на губе.

Ильмар вдруг вспомнил про ключ, о котором говорил Коста. Что за ключ? Для чего? Какой замок отпирает, может, те железные двери, о них в бреду болтал Зиновий? Или… Киевский переговорщик утверждал, что ключом обозвали некий артефакт, а потом Коста умело перевел разговор на другую тему…

Захотелось зевнуть, атаман провел ладонью по щетинистому подбородку, тряхнул головой.

Все. Надо выспаться, завтра быстро снять лагерь и выдвигаться к тракту. Только перед этим Артюха допросить про ключ.

Хэнк достал из-за уха цигарку, понюхал, покатал в пальцах и послюнил кончик. Поднявшись с лавки, шагнул к очагу, прикурил, пыхнул сизым дымком. Шатер наполнился сладким духом дурман-травы.

Когда Губа вернулся на место, Ильмар выдернул из-под крышки ларя ремешок – звякнула посуда, – машинально положил обрез перед собой.

Бригадир дернулся, уставившись на взведенные курки. Пепел с цигарки, зажатой между зубов, упал ему на штаны и прожег дырку в паху.

– Смотри, причиндалы сгорят, – усмехнувшись про себя, произнес Ильмар.

Хэнк вскочил с лавки, хлопая ладонью по штанам.

– Потуши мастырку. – Атаман отпустил обрез и перебрался на лежанку.

Подтянув ремень с кобурами и кинжалом, вынул один пистолет, положил в изголовье. Накрывшись кожаной курткой, приподнялся на локте – бригадир послюнявил пальцы и загасил окурок. Ильмар сказал:

– Ступай, Хэнк, вели своим людям отдыхать. Увижу утром кого пьяным, не буду разбор учинять, а сделаю так, как ты хотел поступить с Прохором. Это ясно?

Бригадир, кивнув, шагнул к выходу.

– Стой, – громко сказал Ильмар.

Хэнк обернулся. В шатер заглянул Калеб, беглым взглядом окинул его и подался назад, исчезнув в темноте.

– Нарочь. Знакомо название?

Бригадир пальцами оттянул губу, ковырнув болячку, ответил:

– Кажись, за Минском озеро такое есть.

– Откуда знаешь?

– Так это… Стеня с-под Минска родом. Жил рядом с монастырем, что возле озера того стоит. Рассказывал, как лихорадка народ косить стала, побёгли оттуда все. Только отшельники в Свири и остались. Они еще…

– Теперь ступай, – оборвал Ильмар.

– Ага, – Хэнк вытер испарину со лба. – В разъезд пошлю Юла и Метиса.

И откинул полог.

– Да хоть маниса с бесхвостым мулом, – пробурчал атаман.

Лег, зажав в кулаке распятого мутанта, висевшего на шнурке у груди, и тут же заснул.

Глава 4

Сумерки быстро сгущались. Город остывал, в низинах и над руслом повисла серая дымка. Наблюдатели на верхних этажах башни включили прожектора, луч одного выхватил из полутьмы мост над болотистым руслом. С реки доносилось громкое кваканье. Крыша Арены стала похожа на низко плывущую платформу, когда по краю вспыхнула гирлянда огней, замкнувшаяся в огромный эллипс. На острове в палаточном лагере торговцы разожгли костры, и звезды на башнях Цитадели заиграли багровыми отблесками. Храм Ордена будто воспарил над рекой, туман скрыл берег под ним.

Оглобля опустился на лавку под окном, сунул между колен винтовку и стал наблюдать, как на складских галереях суетятся башмачники: стаскивают к лебедкам мешки с фуражом, получают оружие в арсенале. К нему подкатился Панк с каким-то вопросом, но, напоровшись на колючий взгляд, отошел.

Иногда сквозь кваканье, бряцанье и гул разговоров прорывался скрипучий голос Гуго. Сапожник метался от склада к складу, пытаясь уследить, чтоб никто не стащил лишний ящик патронов или консервов, не умыкнул канистру с бензином.

Беготня и сборы всегда раздражали Оглоблю. И помогать Гуго, принимая во всем этом участие, он не собирался. А что до приказа хозяина… перебьется хозяин. Архип со своими властными манерами, привычкой контролировать все в башне и ко всему придираться надоел старшему бригадиру. Его давно сменить пора, Архипа. У Оглобли есть несколько парней, рядовых бойцов, готовых пойти за ним. Хотя он пока не вел с ними речей о бунте, опасаясь предательства, но знал, что в случае чего они поднимут стволы против главы клана, если пообещать каждому будущее бригадирство и ослабление дисциплины. При Архипе-то вон все как строго. А Оглобля посулит, что при нем вольности больше будет, вот и пойдут за ним люди, особливо те, что помоложе. А после, став хозяином, он им свободы, конечно, не даст, наоборот, прижмет так, что и пикнуть не посмеют. С кем-то из бывших приспешников разделаться сразу после захвата власти надо будет, вон с тем же Копытом – слишком наглый и строптивый, да и сам потом станет метить на место нового хозяина.

Оглобля подпер подбородок кулаками, размышляя. Теперь-то, конечно, придется повременить. Поход этот неведомо куда, неведомо зачем… Главное – выжить в нем да себя во всей красе показать. Тогда по возращении получит в распоряжение летучую бригаду, «тевтонцев», ракетометы. И в бригаду ту людей будет отбирать, ясное дело, он сам. Не понимает хозяин, что под себя копает! Именно бригада и станет костяком бунтовщиков. Тачки, оружие… Конец Архипу.

Он повернулся к окну и уставился во двор, залитый светом прожекторов. Конюхи готовили телеги, смазывали ступицы, подбивали гвозди на бортах. Под навесами возле мотоколясок копошились механики клана. Тарахтел двигатель бензовоза, недавно купленного Архипом у нефтяников за бешеные деньги. Машина ценная и незаменимая в дальних походах. Цистерна длиною в сорок локтей имела внутри две секции, в одну заливали воду, в другую бензин. На бока спешно навешивали броню, если на караван нападут, то подорвать бензовоз зажигательными пулями будет нелегко. Опять же поди угадай, в какую половину стрелять – где вода, где бензин?

В кабину бензовоза забрался сухопарый Гаврила в засаленном комбезе, крикнул что-то стоящему возле переднего колеса Паскалю, хлопнул дверцей. Мотор взревел, вонючий дым вырвался из выхлопной трубы, машина дернулась и покатила к выезду со двора.

Часовой распахнул ворота, цистерна, покачиваясь, выплыла на дорогу по широкой дуге и поползла вдоль решетчатой ограды к автозаправке, которую Южное братство поставило на съезде с эстакады.

Оглоблю окликнули с галереи, но он не пошевелился – в свете фар под забором мелькнула знакомая фигура в безрукавке и коротких штанах. Каспер! Куда это он намылился, его ж Архип под замок посадил? Старший бригадир выпрямился, перехватив винтовку, но тут кто-то взял его за локоть. Оглобля хотел двинуть прикладом, однако вовремя остановился.

– Чего сидишь? – спросил Архип. – Я тебе что сказал? Вниз давай.

– Иду, иду. – Повесив оружие на плечо, Оглобля быстро зашагал к лестнице.