Хроники Пустоши

Така не ответил, подхватил за хвост рыбину с короткими лапками на боках, хищницу, которую Крючок и Туран приняли за безобидную кальмарку, взмахом ножа распорол ей брюхо. Споро выпотрошив рыбу, прополоскал внутренности в озере и пошел к повозке.

Загудел двигатель «Панча», завелись мотоциклетки. Атаман снова выбрался на крышу, огляделся из-под руки, посмотрел в небо и крикнул:

– Выступаем!

Глава 12

Скалы и Огненная долина остались позади, вокруг снова лежал затвердевший ил. Люди изнывали от жары.

Утром Така показал на темное облако, которое плыло с востока, и пояснил, что это та самая буря, застигшая их еще в первый день пути – она описала круг и теперь возвращалась. По словам проводника, иловые облака могут путешествовать по пустыне долго, много дней, и самое плохое происходит, когда они сталкиваются. В том месте начинают беспрерывно бить молнии, ураган может запросто унести человека, и в конце концов две бури закручиваются громадным смерчем. Такие воронки способны поднять в воздух тяжелую машину и зашвырнуть аж за границу пустыни.

Крючок, в последнее время внимательно слушавший проводника, предложил разбить лагерь на светлой прогалине, видневшейся между холмами впереди, и направил повозку туда.

Така спорить не стал. Он забрался на клетку Турана, а потом слез и объявил, что бури бояться не стоит, она пройдет стороной, потому как ветер поменялся. И, погрустнев, добавил, что кочующие с облаком скаты снова не заберут Таку, а жаль.

Немного позже Туран спросил, что это значит – «не заберут»?

И проводник рассказал о том, во что верят кочевники. Встречи с предками и почившими друзьями достоин лишь человек, которого унесут небесные скаты. Избранный увидит тех, кто давно покинул этот мир ради мира иного – много лучшего, чем Пустошь и Донная пустыня, мира, где вдосталь воды, где ил порос буйной зеленой травой и мяса хватает всем.

Но что значит «заберут»? – повторил Туран, и Така пояснил: значит – съедят. Скаты – хищники, которые целыми сезонами неподвижно лежат на иле. Когда поднимается сильный ветер, они отталкиваются плавниками, тела их подхватывает буря и несет над пустыней. А если хищник замечает добычу, он изгибается – и ветер швыряет его вниз. Схватив жертву, скат нагоняет стаю.

Така хотел стать добычей, но небесные скаты не позарились на старика.

– Ты не старик, – хмыкнул Крючок. – Совсем не похож. Я и то тебя старше.

Людоед хлопнул ладонью по впалой груди:

– Така стар здесь. Внутри.

Крючок закинул в рот пластинку болотной травы и ничего не ответил.

Караван приближался к светлой прогалине между холмами. Показав левее, на гладкую равнину, проводник спросил:

– Видишь?

– Ну? – сказал Крючок. – Равнину вижу.

Туран, слушавший разговор, добавил:

– Там ничего нет.

Людоед покачал головой и принялся рассказывать, как определить, что впереди поле медуз, где ни человек, ни зверь не пройдут. Его внимательно слушали, Крючок даже жевать перестал. Из рассказа получалось, что место, занятое медузами, можно отличить по едва заметной маслянистой пленке, затянувшей поверхность ила. Ночью или в пасмурный день ее почти не видно, но на солнце она радужно поблескивает, если же темно – надо разжечь факел или включить фару и направить луч на ил.

Вскоре проводник велел остановить повозку, хотя до светлой прогалины они еще не доехали. Он спрыгнул на ил, пройдя вперед, наклонился, воткнул палец в поверхность, вынул и лизнул.

– Такыр.

– Чего? – не понял Крючок.

– Такыр, – повторил людоед. – Оазис рядом. Люди пустыни там. – Он еще раз ткнул пальцем в ил, потер его о ладонь и вернулся к повозке.

– Такыр – это почва? – догадался Туран. – Впереди кочевники? Или просто где-то рядом?

– Рядом. Такыр сырой. В оазисе жизнь, вода.

– Вода! – оживился слушавший их разговор Морз. – Где он, за холмами теми где-то? Так давайте туда!