Падение небес

– И все? Так просто? Никаких условных знаков?

– Нет, только про шапку не забудь сказать. Храмовая разведка работает иначе, не так, как наши. – Прокоп поправил шнурок на шее и снова улыбнулся, но уже не наигранно, ему было приятно сознавать, что меха-корповские разведчики действуют изощреннее, чем киевляне. – Удачи, Разин!

– Ты меня знаешь? Мы встречались, что ли? Не помню.

– Нет, Разин, не встречались. Мне тебя описывали: здоровый и глядит так, будто вот-вот башку отвернет.

Егор коротко кивнул и отвернулся. Альбинос шагнул следом за ним к двери, но Прокоп окликнул его:

– Музыкант, постой! А струны-то! Струны – вот они.

Старьевщик снова напялил привычную личину добряка и умильно заулыбался. Заворачивая струны в клочок кожи, он бормотал:

– Ты заходи, Музыкант, заходи в мою лавку, когда здесь будешь. Новости расскажешь, то да сё…

Разин топтался у двери, пока Альб расплачивался за покупку. Инвалид пытался отказаться от денег:

– Ты ж наш, я не знал раньше, бери так!

– Нет, Прокоп, я лучше заплачу.

Альбинос подумал, что раньше улыбка хромого ему нравилась, а теперь он вряд ли сможет относиться к Прокопу по-прежнему дружески. Хотя, если вдуматься, что такого? Ну, агент Меха-Корпа, и что? Всякий в Пустоши устраивается, как может, а каждый десятый здесь – не тот, за кого себя выдает. Но все-таки теперь показное радушие старьевщика смотрелось неприятно. Погруженный в эти раздумья Альб вышел следом за Разиным в переулок, где спутник остановился свернуть самокрутку. Альб сунул струны в карман, поднял голову… и быстро шагнул обратно в тень. По улице шагал Миха Ротник.

* * *

Разин обернулся, перехватил взгляд Альбиноса, пожал плечами и возвратился в лавку.

– Ты чего?

– Вон видишь, мужик по улице идет? Это Миха.

Толстый коротышка, бывший наниматель Альбиноса, шествовал по грязному переулку, аккуратно обходя лужи. Справа и слева от него тяжело шагали крепкие мужики в одинаковых куртках, перетянутых скрипящими ремнями, – Ротник обзавелся новой охраной и снарядил телохранителей как полагается. Вид парни имели очень боевой и по сторонам глядели грозно, у одного за спиной висела берданка, на поясе у другого – кобура с большим револьвером. Разин оглядел процессию и бросил:

– Подожди здесь. Меня он не знает, гляну, куда направляются.

– Эй, постой!..

Но Разин уже шагал следом за Михой.

– Стремительный человек, – заметил Прокоп, выглядывая в дверь. – А ты подожди, подожди его, Музыкант. Он скоро возвернется, Лушка-то совсем рядом живет.

Альбинос глянул на старика сверху вниз.

– Лушка?

– Баба Михина. Он к ней частенько заглядывает, пока Христы нету.

– И надолго он к ней?

– Да когда как, но обычно ненадолго. Брательник его не одобряет, так что Миха у Лушки не задерживается – не ровен час, нагрянет Христа. Побаивается Миха брательника-то.

Возвратился Разин в самом деле скоро.

– Как тебе Михина подруга? – поинтересовался Альбинос. – Симпатичная?

– А ты знал, что ли, что он к бабе идет?

– Прокоп знал. Идем.

И Альб быстро зашагал от лавки старьевщика, Разину пришлось нагонять его.

– Ты куда собрался?

– А ты меня слушал, когда за Михой побежал? Идем в гостиницу «Злой киборг». Пока хозяина нет, оглядимся там.

Гараж перед «Злым киборгом» не изменился, на месте была и здоровенная маслянистая лужа перед ним. Хотя сухой сезон в разгаре, лужа не стала меньше. Обходя ее, Альбинос бросил через плечо:

– Видишь это болото? Оно здесь всегда и постоянно одного и того же размера. Я иногда спрашивал себя: почему лужа не высыхает в сухой сезон?

– И почему же? – Разин шагал следом и едва слушал Альба, он косился по сторонам, прикидывая для себя пути отхода из этого места.

– Я думаю, это одна из великих загадок Пустоши, вот так!

– Судя по запаху, сюда мочатся все, кто надрался в «Злом киборге», вот и вся загадка. Много там сейчас народу?

– Музыка не играет, значит, мало. «Банда четырех» рубит музыку, когда зал набирается, да и рано еще. Но я внутрь не пойду, меня могут узнать… нам сюда.

Альбинос вошел в гараж, где было как-то пустовато. Разобранный песчаный мотороллер да груды покореженных железяк вдоль стен – больше в гараже ничего не было. Впрочем, заляпанный смазкой стол по-прежнему стоял в углу, и выпивка на нем, как обычно, присутствовала. Вокруг стола собрались четверо механиков, Альбинос сразу направился к ним.

– Здорово!

Приветствие повисло в воздухе, механики мрачно глядели на гостей. Наконец Захарий нарушил молчание:

– Зачем ты явился, Музыкант?

– Как зачем? – Альб улыбнулся. – Я же вам за ремонт «Зеба» должен остался, верно? Пришел должок вернуть.

– Должок, – повторил Арсен и провел ладонью по седой шевелюре, – это хорошо. А ты знаешь, что Миха тебя велел убить, если появишься?

– Злой он на тебя, – поддакнул Леш.

– Я с ним потолкую, и он меня простит, – заверил Альбинос. – Только вы ему не говорите, что я здесь, а то он сразу волноваться начнет, нервничать…

Альб аккуратно положил на стол между кукурузных огрызков и стаканов столбик серебряных монет.

– Вот, мой должок. Я обещал к концу сухого сезона, но опоздал, потому отдаю больше.

Он придвинул стакан, налил водки и выпил. Механики мрачно наблюдали за его действиями и поглядывали на Разина, пытаясь понять, что это за верзила приперся с Альбиносом.