Гостья из прошлого

Отзывов было не слишком много, но и не так чтобы совсем мало. В основном их оставляли его друзья и знакомые.

Книжки писателя выходили в электронном виде. До бумажных версий дело пока ни разу не доходило. Квартальный, впрочем, сперва не впадал в уныние.

– Так бывает с каждым, – уверял его, исходя из богатого опыта, литературный агент Грызунов.

– Так уж и с каждым? – отвечал писатель.

Ни в каких союзах Квартальный не состоял, творил сам по себе.

– Временные трудности – обязательный этап. Когда продвинем твои произведения, отбоя от издателей не будет.

На эти слова агента писатель реагировал скептической ухмылкой. Ему казалось, что издателям вполне хватает бестселлеров Стивена Кинга и Джоан Роулинг.

Тем не менее, Квартальный упорно продолжал сочинять. Он был далек от сравнений себя с Кингом, однако до поры до времени считал, что и его сюжеты достаточно захватывающи, а уровень исполнения весьма недурен.

Такую убежденность в нем поколебали именно друзья со знакомыми. Они не ругали произведения Квартального – как раз наоборот, хвалили и стиль, и слог, и то, как выстроена интрига, как жизненны герои. В один прекрасный день он понял всю фальшь подобных заявлений.

– Нет, ребята, меня не проведете, – бормотал Квартальный, читая очередной положительный отзыв.

Он твердо уверился в том, что его писанину способны адекватно оценить только профессионалы, обитающие в издательствах и толстых литературных журналах. А какие профессионалы из лично знающих его людей?

– Расстраивать меня не хотите, понимаю. Добрые вы, – приговаривал Квартальный. – Люблю, ценю.

Для пущего вдохновения писатель предпринимал прогулки в близлежащий лесок. Его путь пролегал мимо заброшенного строительного забора из бетонных плит. На одной из них кто-то, видимо, из числа праздно шатающихся подростков намалевал без знаков препинания краткую надпись: «Катя лицемерка».

Определение показалось Квартальному идеально подходящим для его ситуации. Лицемерия он на дух не выносил.

– Ты потерпи немного. Не сразу Москва строилась, – убеждал Грызунов.

Деньги он взял с писателя совсем пустяковые, сказав, что рассчитывает на процент с договора о публикации. Только заключать договор на бумажную книгу с Квартальным по-прежнему никто не спешил.

– Лицемеры… Лицемеры… – повторял писатель, шагая от дома к лесочку и обратно.

Заброшенный забор как бы подтверждал его правоту.

– Может, хватит себя изводить? – спрашивала жена.

В талант Квартального она не верила, а он не давал ей читать написанное. Мир в семье от этого, правда, не страдал. На высказывания супруги о том, что надо писать, как Толстой с Достоевским, или не писать вовсе, Квартальный возражал, что и во времена классиков хватало достойных авторов.

– Кто-нибудь их помнит? – интересовалась жена.

– Современники ценили, – аргументировал писатель.

– Ах, современники…

Постепенно количественные изменения перешли в качественные. Квартальный утратил покой, стал нервным и раздражительным. Дома за ужином он ни с того, ни с сего наорал на сына, затем послал к чёрту Грызунова, который позвонил насчет продления агентского контракта, и даже шуганул кошку, взобравшуюся на микроволновку.

– Все врут, никто правды в лицо не скажет, – говорил он вслух, отмеряя привычные десять тысяч шагов по лесным тропинкам.

В обстановке тотального лицемерия жизнь превратилась в ад. Квартальный забросил очередную захватывающую повесть, не доделав ее до середины, и тупо валялся на диване. На отсутствие аппетита он обычно не жаловался, но тут ощутил натуральное отвращение к еде.

– Может, к психологу сходим? – предложила жена.

– Зачем нам психолог? Я что, чокнутый? – вопросом на вопрос ответил Квартальный.

Идея с консультацией у специалиста была похоронена. Писатель начал понемногу прикладываться к бутылке коньяка, которую держали для гостей.

Перспектива просматривалась совсем скверная. И тут Квартальный получил письмо от старинного друга, много лет назад осевшего за рубежом и преподававшего изящную словесность в одном из европейских вузов.

Оказалось, что друг следит за его творчеством. Раньше он молчал, как человек деликатный, а тут всё же не утерпел – решил по собственному почину выступить с рецензией.

«Прости, старик, истина мне дороже, – читал Квартальный в смартфоне. – Изучил твою последнюю повестушку. Картина печальная. Где ты выкопал такие характеры? Откуда такой язык? А вся история, якобы взятая из реальной жизни? Слабенький, притянутый за уши вымысел. Не то завещали нам светила отечественной словесности! Пример с Толстым и Достоевским, конечно, очень хрестоматийный, но я рискну привести его. Вот у кого следует учиться…»

Квартальный поймал себя на том, что улыбается от счастья.

– Друг… Настоящий друг. И в радости, и в горе, – сказал он, перечитав послание. – Один среди лицемеров!

Рецензия вернула его к жизни. Писатель встал с дивана и перестал прикладываться к бутылке. Перезвонил Грызунову, извинился и поблагодарил за проделанную работу. О продлении контракта обещал подумать.

Новая повесть быстро бежала к концу. В перерывах между написанием Квартальный бодро ходил по привычному маршруту, хитро подмигивая надписи на заборе.

Сомнений больше не осталось. Все его книжки – сплошная чепуха, но это еще не повод бросать начатое.

– Мне до пенсии далеко. Буду продолжать, авось повезет, – сделал вывод автор, не состоявший в союзах.

Для себя он твердо решил не беспокоить издательства с журналами по меньшей мере лет пять. За это время он наделся отшлифовать мастерство.

Больше Квартального радовалась только его жена. Отыскав через социальную сеть мужнина друга, именно она убедила его состряпать разгромный отзыв на книжку. Душевное здоровье супруга было ей ценнее любой литературы.

Руки прочь!

Левый хавбек Скорострелов попал в сложную жизненную ситуацию. Нет, очередной транш капнул на его карточку вовремя, и жена, эстрадная певица, мигом собравшись и накрасившись, выехала на шопинг по лучшим бутикам Москвы. Проблема была в другом. Какой-то гад слил в Интернет видео мужских забав, которым хавбек предавался в бане у приятеля.

В принципе ничего особенного Скорострелов не делал. Как говорится, время от времени все джентльмены делают это. Тем более, формально-юридически он ничего не нарушил. Однако это не уберегло прославленного футболиста от гневной реакции общества.

Общество отреагировало немедленно. В аккаунт к Скорострелову посыпались крайне эмоциональные комментарии. Спустя какой-то час там творился натуральный ад.

«В наше время такого не было!» – возмущался болельщик со стажем как у пенсионера-героя. «На немцах с испанцами отрываться надо!» – давал четкие указания фанат помоложе. «Что скажут дети?» – задалась вопросом одна из поклонниц хавбека, здесь же объявившая, что навеки отписывается от него.

Насчет детей Скорострелов был уверен, что нечто новое они для себя вряд ли откроют. Повторить содеянное с испанцами и немцами он тоже был не прочь, хотя до сих пор всё происходило с точностью до наоборот. Деду хавбек даже начал подробно отвечать, но потом бросил, проглядывая другие, еще более яростные отклики.

Друзья и коллеги Скорострелова, несомненно, изучали всю эту пургу в одно время с ним. Отзываться и вступаться за него, впрочем, не спешили. Данный факт особенно расстроил потерпевшего. Не удержавшись, он набрал номер правого хавбека Петухова, с которым раньше играл за один клуб.

– Видел? – спросил Скорострелов.

– Да уж… – глубокомысленно ответил Петухов.

– Чего молчишь? Написал бы свое мнение.