Транзит

Женя пошевелил губами в знак работы мысли.

– Есть. Кабачок «Пятнадцать стульев», типа арт-кафе. Вечером не влезть, а сейчас места должны быть.

– Двигай туда.

«Может, даже к лучшему, что Саша не отвечает. Почувствует мое настроение, не надо этого. Хотя почему не ответила? И не перезванивает до сих пор… По инструкции, телефон при себе обязана держать, если мы не в переговорной».

– Приехали, – прервал размышления Игоря водитель. – Ближе не могу, какой-то деятель запарковался у дверей.

До входа в кабачок с резной вывеской цвета мореного дуба оставалось от силы метров десять. Перед ним действительно кто-то бросил бордовую Skoda, а позади нее почти впритык стоял серебристый Citroen.

– Артисты, – пробормотал Игорь, отворяя дверцу вездехода.

В следующую секунду он увидел Александру. Она была не одна, вместе с ней из кабачка вышел рослый, точно не ниже Егорова, молодой человек с короткой, совсем не артистической стрижкой, в черной кожаной куртке с «молниями» и заклепками, узких джинсах и салатовых кроссовках. Саша остановилась спиной к внедорожнику, что-то говоря своему визави. Лицо ее собеседника просматривалось отчетливо и показалось Игорю знакомым.

Он осторожно поднял смартфон и, не опуская стекла машины, быстро сделал пару снимков. Вжавшись в салон, скомандовал Жене:

– Задний ход! Только тихо, не рви с места.

Этот маневр не заставил Александру обернуться. Когда LandRover был почти у самого выезда из переулка, молодой человек в кожанке тронул ее за рукав и нырнул в бордовое авто. Девушка помахала ему вслед и зашагала дальше по тротуару.

Повинуясь какому-то импульсу, Игорь снова набрал ее номер. Долгие гудки были ему ответом до тех пор, пока менеджер по СМИ не достигла противоположного конца переулка и не скрылась из глаз.

Глава четвертая

Надо продержаться

Рабочий день в корпункте завершался на минорной ноте. Добравшись до места, Егоров строго-настрого приказал Жене забыть о том, что он видел возле арт-кафе. Александра перезвонила ровно через восемь минут после того, как покинула заведение. В ее голосе не было ни тени волнения, ни, тем более, тревоги.

– Чем занимаешься? – спросил Игорь.

– Выскочила из машины кофе попить и забыла взять телефон. Представляешь? Три пропущенных от тебя, я вижу. Прости, пожалуйста, – выдала она в эфир на одном дыхании.

– С кем пила?

– Ревнуешь?

– Как сто Отелло.

– Одна я была, гражданин начальник.

– Верю. Чеши в офис, новости есть, – сказал Егоров и дал отбой.

«Если ты не параноик, ты проиграл», – частенько повторял один его давнишний знакомый, тоже политтехнолог. Жил он в точности по этому завету: проверял вдоль и поперек всех, с кем работал или контактировал, заклеивал объектив камеры ноутбука, менял пароли на компьютере и мобильных устройствах каждую неделю. Повышенные меры безопасности, правда, не уберегли его от гнева проигравшего кандидата, который выдвинулся в мэры, чтобы монополизировать рынок коммунальных услуг. Уступив конкуренту полпроцента голосов, тот явился в штаб к технологу с группой неустановленных лиц в тренировочных костюмах и с монтировками.

Разборка могла закончиться гораздо печальнее, если бы на ее место не примчалась полиция. Бдительный технолог отделался вывихом плеча, ушибами и ссадинами. После того происшествия коллега стал арендовать для штаба на день голосования отдельное помещение, адрес которого не сообщал даже заказчику.

«Кто же этот модник в кроссовках? Интрижку завела, зайка моя? Маловато тебе наших ночных забав?.. Хотя когда ей забавляться на стороне? Шуршим, как веники, от зари до зари… Очень странно. Она здесь впервые, как и я. По ее собственным словам, заметь. Знакомых, родственников в этой стране не имеет… Могли случайно познакомиться там же, в кафе? Просто разговорились без задних мыслей? Да-да, и без передних тоже…»

С мыслей такого рода пришлось переключаться на планерку. Для этого набились в переговорную комнату, как сельди в бочку. Генеральный директор поставил задачу, жестко дав понять, что дискуссии не будет. По глазам Димы читалось: «Игорь, ты ведь сам в это не веришь». Александра смотрела на него так, будто узрела привидение. Василий был по своему обыкновению невозмутим. Еще один сотрудник из местных, помогавший Диме, только спросил:

– Игорь Сергеевич, полный расчет за всю акцию когда произведем? На какое число ориентировать людей?

– Надо продержаться трое суток, в этой части план не меняется, – ответил ему Егоров. – Дату пока не оглашайте. Завтра наш юрист подаст заявку в горисполком: на митинг и пикетирование.

– Люди сомневаются, что нам вообще позволят собраться, – выразил свое мнение сотрудник.

Митингов, шествий, пикетов и других проявлений гражданской активности у себя под носом «дядька» не любил. Даже санкционированные мероприятия, такие как День урожая или День физкультурника, проходили вдали от правительственных зданий – на ипподроме в юго-западной части города. Туда централизованно свозили со всей не слишком большой страны, на поездах и автобусах, делегации колхозников и молодежи. Площадь же Самобытности была тем легендарным местом, откуда начал восхождение к власти сам президент, тогда еще неприметный глава сельхозартели. Именно там, на многолюдном митинге, бурлившем и ревевшем, как штормовое море, готовом начисто снести погрязший в злоупотреблениях режим, его провозгласили народным кандидатом.

Тем не менее, в последние несколько месяцев «дядька», по оценкам экспертов, повернулся лицом к либерализации. Разрешения на пикеты и собрания получали все желающие, даже ярые ненавистники нынешнего строя. За оппозиционные листовки никого (о, дивное диво!) не волокли в «обезьянник», чтобы оформить неподъемный штраф. По слухам, и борьба с тунеядством должна была вот-вот прекратиться. Делегат братской страны в Совете Европы усиленно подчеркивал, что президент полностью разделяет общечеловеческие ценности, которыми он, собственно, и руководствовался в своей деятельности изначально.

– Не волнуйтесь. Позволят, – отрезал Игорь, невольно скопировав интонацию связного с транзитного рейса.

Распустив коллег с планерки, он задержался в переговорной. Подумал чуть-чуть, потом сказал себе мысленно «А, ладно!», набрал и отправил сообщение в столицу державы. Получателем его был еще один ценный сотрудник агентства «Контекст» по имени Даниил. Настоящий виртуоз мониторинга, он мог найти что угодно на просторах Интернета, лишь бы зацепка была. Ныне, по завершении сезона, специалист пребывал в честно заслуженном отпуске.

«На лыжах катаюсь», – пришел ответ.

«На склонах Килиманджаро?» – уточнил Игорь.

«Ближе».

«Сделай для меня лично. Пожалуйста».

«Подождать придется».

«Сколько?»

«Дней несколько».

«Подожду», – согласился Егоров и послал другое сообщение, с вложением, вдогон:

«Фотка нормальная?»

«Годится», – одним словом оценил Даниил.

В тот вечер Егоров захотел побыть один, без Александры. «Попозже буду», – бросил он ей, когда маленький коллектив разъезжался из корпункта.

– Встреча? – поинтересовалась она.

– Да, – соврал он.

LandRover с Женей за рулем доставил его в знакомый переулок.

– Не жди меня, отдыхай. Я такси вызову, – сказал Игорь водителю и толкнул рукой дверь под вывеской из мореного дуба.

Арт-кафе оказалось на удивление симпатичным, ничуть не позорнее таких же арт-объектов, имевшихся в державной столице. Свободные места пока оставались, и ему даже перепал столик у окна. Игорь заказал бокал темного пива. Есть не хотелось. В офисе он вместе с коллегами перекусил доставленной пиццей, также недурной, да и общее состояние не располагало к гастрономии.

Требовался какой-то сильный ход, но ход не находился. Держава ждала подвига от своих сыновей и дочерей, и на дополнительную помощь от нее уповать не стоило. Если с финансированием заминки не будет, уже хорошо. Переговоры, проведенные за минувшие дни, убедили его: местные жители, и нерядовые тоже, могут примкнуть к движению, но при условии, если появится яркий, объединяющий повод. Вообще, народное вече сперва хотели приурочить к очередной годовщине вступления Красной гвардии в братскую столицу, однако она таким поводом точно не являлась.