Хроника жажды

Я решил зайти в магазин, пообещав себе: не больше, чем на пять минут, лишняя минута не бомба – атомного взрыва не случится, да, именно атомного. Иногда без преувеличения не поймешь – то ли серьезности до макушки, то ли это шутка. Может, я и задержусь, как же быть в магазине и не засмотреться на товар. За кассой я увидел продавца. Правильно, что это мужчина, а то больно часто в этой роли женщины, странное преобладание. Я не прошу соглашаться, но и быть одиноким с такой мыслью не хочется. Если бы его жилетка была вишневым соком – как цвета совпали, напиток цвета вишни – частый гость на моём столе, потому обошлось без путаницы, – я бы ее не выпил, потому что она вся оказалась бы на полу. А с полу пить – хоть и не все настолько брезгливые, кто-то сочтет недопустимым – пустая трата. Это и про деньги, и про продукт. Чем полезна жилетка без рукавов (а куртка с длинными рукавами? На кассире жилетка) – если бы я его одевал, то ответил: полагаю, чтобы он не перегревался. Его одежда похожа на вязаный свитер. А лицо мужчины? Увы, описать его не удастся: у меня нет рентгеновского зрения, чтобы видеть сквозь вещи – хотя, может быть, и к лучшему, не всё увиденное благотворно для человека, – а журнал, за которым он прятал лицо, не был прозрачным. Кассир, к слову, не обратил на меня внимания, я просто чемпион по беззвучной ходьбе! Где мой кубок с эмблемой в виде ботинка? Впрочем, это заслуга пола и ковровых дорожек. Что же, если так, я зря разошелся в своих мыслях, поуже, поуже надо быть! Я остановился у стеллажа с напитками и стал изучать их ассортимент.

Сколько бутылок! Их форма будто бы берёт с нас обещание не утилизировать их, у кого не дрогнет рука избавиться, например, от бутылки, напоминающей жирафа? Или ананас? Проще облиться кипятком миллион раз, чем решиться на такое. Какие только этикетки не манили меня. Буквально глаза разбегались. Не ровен час, останешься косым. Я словно высокопоставленное лицо, визита которого все долго ждали, никак не могли дождаться и теперь не знают, как не потерять моего внимания. О, этикетки – вид искусства, которому стоило бы посвятить отдельный дневник и уйму свободного времени. Было бы оно у меня – я прямо в магазине стал бы описывать каждую этикетку. Ага, и непременно на глазах у кассира, чтобы он моим же дневником бил меня по голове.

Вот и алкоголь! Только почему бутылка с вином – это точно алкоголь, а не газировка? Я чуть лицом не уткнулся в этикетку, хорошо, вовремя остановился, а то бы разбил ее носом. Да, носом можно разбить стеклянную бутылку, причем особой сноровки не требуется. Оно самое, мое опьяняющее очарование! Жажда говорит мне – она очень говорливая потребность, или это мой внутренний голос, не знаю, в любом случае смысл слов мне ясен – чтобы я не жалел денег. Но разумно обойтись и парой бутылок, за трезвость начальство по плечу похлопает, а нетрезвое состояние, ух, какую грозу навлечет. А ведь кому сколько ни наливай – ни следа хмеля в глазах. Шансов устроить себе незапланированный выходной всё больше и больше, с подобным успехом не лопнуть бы, как бутылка, поскольку… так, здесь самый подходящий момент посмотреть на часы… нет, выходные будут тогда, когда будут, и без поблажек для сроков. На работу я еще успеваю.

Сглотнул слюну. Хватит любоваться на бутылки, а то уже минута сверх намеченного времени пошла. Ну-ка, кошелек, порадуй меня! Сколько в тебе денег? Пересчитал – радоваться нечему. Над моим «богатством» – копейками, которые даже не всегда за деньги принимаешь, потому что соответствующих им цен просто нет, – над этим богатством остается громко посмеяться, потому что их хватит лишь на водопроводную воду. Короче говоря, о покупках сейчас нет смысла думать. Вода из-под крана бесплатная – наливай хоть бассейн. Больше денег мне никто в кошелек не положит, лелеять свое разочарование не буду, на это требуется куча времени, столько, насколько я беден. Вот теперь всё как полагается – сам на остатке, времени лишь на дорогу до работы, и никуда больше. И как поступить? Ну а как еще – закрыть кошелек и вместе с телефоном вернуть на место. Где они лежали, в кармане? Значит, туда им и дорога. Мои надежды и разочарования, будто… Где же подходящее сравнение, без него никуда, а то не объяснить, как я радовался сначала – и как огорчаюсь теперь. Космодром и ракеты? Вот уж точно метафора не в тему, да и в художественном смысле корявая. Глупости, придуманные, чтобы не ранить чрезмерно нежные – потому что превращены в кашицу – художественное вкусы. Спрашивается, где закалка вкуса? Первая вперед (то есть вверх), вторая вверх (то есть опять вверх) – это так мои ракеты-надежды стартовали с космодрома. Первая упала, вторая упала. Это что, они вдоволь налетались? Нет, это неудача на полпути в небо.

Получается, ничего не сделаешь! Я прошел мимо кассира. «Давай, кассир, где твое внимание? Понимаю, журналу оно нужнее. Покупатель – животное, которое не терпит невнимательности, я его не стерплю, давай, где твое внимание, парень? Что же, тогда…» Впрочем, я уже на улице. Я оглянулся: кассир так и не отложил журнал. Несокрушаемый человек.

8

Не стану писать о шагах. Это не перенесет меня на работу, и для записи о них должно быть выбрано располагающее к мысли время, но не сейчас – я же иду по улице! Да и мысли разные мешают, в общем, одни помехи и ничего толкового о шагах. Еще о чём я «не хочу писать»? Что за «это буду – это не буду»? Взрослый ли это человек говорит? Знаю о чём – о здании, которое мне надо миновать и потом завернуть за угол, чтобы не пройти мимо пункта назначения. Опять! Что за купюры? И как понимать эту выборочную систему: для этого «да», и не обсуждается, а для того «нет» – я так решил?

Вот будет здание сокращать путь – с чего бы это? Не знаю, мои извилины что-то совсем спутались в узлы, не думается, не соображается. Чудо, помоги! Не отзывается чудо. От сказанного не отступлюсь, вот будет так с путем – тогда и за мной дело пылью не покроется, не заплетется паутиной. Целую оду выдам о том, как же это замечательно. А пока какое может быть одобрение, нет уж, попридержу-ка язык за зубами. Угол… Поворот… Пришел. Вероятно, это дань зодческой моде – добавить индивидуальности чертеж не позволил – ох уж эти чертежи со своими строгими расчетами – зданию, к которому я направляюсь, которое не отличить от соседних. Туда мне не надо, там меня не ждет работа. То есть чтобы люди не путали одно с другим, это, вероятно, Божий дар – родиться без понимания разницы: там, где живут, обычно не работают, а там, где работают, как правило, не живут. Впрочем, допускаю, что никто от путаницы не застрахован.

Из окон многоэтажных домов – тут, кстати, можно как угодно высоко взбираться или низко опускаться, это ничего не изменит – ни с какого уровня не удастся полностью обозреть крышу здания – пора бы уже сказать, что это склад, где хранится обычная вода в пластиковых бутылках. Достаточно окинуть взглядом окна домов и здания склада, чтобы убедиться в истинности моих слов. Допишу: всё видно с той стороны, откуда я иду на работу и куда держу путь, возвращаясь домой, или, может быть, откуда-нибудь еще, мне хватает и своих направлений. Всем на обозрение, хотя должно быть иначе, ведь здание склада не из решеток с широкими прутьями сделано. Это окна, то есть, по сути, неширокие стеклянные листы, укрепленные в рамах, и всё равно видно – окна!

То же самое и с окнами склада и решетками на них. И голубь в них не пролезет, до того малы прямоугольные отверстия. Замечательно, вставил слово «отверстие». С ужасом представил голубя, застрявшего в миллиметровой ячейке решетки, одна половина снаружи, другая внутри. Не окно, а орудие казни для несчастных пернатых созданий! Пользу решеток не переоценить с точки зрения защиты дома или, как здесь, склада. Всё вертится вокруг склада, я вел к этому и, судя по всему, весьма и весьма успешно привел: сколько слов уже написал. Я, конечно, считаю, пусть и не все случаи упомянул (главное – именно то, как это бывает в жизни), чтобы подтвердить свое мнение: решетки на окнах склада не обязательная вещь. Может кто-нибудь переубедить меня, приведя жизненные примеры? Молчание! Никто не может? Замечательно.

Почему я считаю решетки необязательным атрибутом? А кому приспичит грабить склад с бутилированной водой. Вора, охочего до чужой воды, поди найди. И потом – как? Стремянки достаточной высоты не продаются: мне никто не рассказывал о магазинах, где их можно купить. Остается путь через крышу. Это должен быть очень подготовленный, технически невероятно оснащенный для решения таких задач вор, или, что проще, вор с суперспособностями, если он не обзавелся никакими инструментами (не украл их где-нибудь еще). Правда и здесь вора – я бы сказал злополучного, впрочем, нечего жалеть его, обойдется – ожидает фатальный провал, поскольку человеку не пролезть в узкое окошко. Оно, как я писал, и для голубя будет крошечным.

Я на работе и сейчас надену оливковый рабочий комбинезон с белыми пуговицами. Создателям его отдаю должное – угадали с размером. Это самое удобное, что я когда-либо носил, а я-то понимаю, о чём говорю: все-таки столько одежды перебывало на этом теле (показываю на себя). Однако вкус не переделаешь и не подгонишь к телу так, чтобы они пришлись друг другу впору. Вот в чём, на мой взгляд, практичность и удобство одежды на размер больше: кажется, что носишь на себе свободу. С постоянным чувством зажатости долго не проживешь и далеко не уйдешь. Можно бы попытаться растянуть ее, но с рабочей одеждой так нельзя – недолго и порвать.

9

Разговор о себе – вещь всегда положительная, но как же другие? Кто? Да сослу… (зевнул) …живцы! В нашей организации я, разумеется, далеко не единственный человек, кто работает грузчиком, и никак иначе: наша работа для сильных людей, и было бы в корне неправильно, если бы организация обходилась всего одним грузчиком – попробуй справиться. Трудоемкое занятие – воображать? Выбор чего полегче никто не отменял. Люди, те, для кого жизнь без воды – не жизнь, а только пригоршня слогов, не перенесли бы жажду. А от нее конец до того страшный, что даже слова боятся выводиться на бумаге и мысль – продумываться до полной ясности. Встретить конец в такой нужде… упаси и отведи от такого конца – как угодно умирать, но не так. Интересно, буквы в слове «вода» влажные? На стакан наберется воды? Не жду на чайник – букв в слове маловато, здесь и полкружки – ура и спасибо! Вместе со мной гнут спины на складе еще шесть человек, и наши спины гнутся очень сильно. Еще раз скажу: физически сильные люди не пустятся наутек от трудов, как от огня, и неизменное число работников на складе – тому свидетельство. А если кто-то умеет работать с техникой для перемещения больших грузов, то любое дело для них превращается, как говорится, в не бей лежачего. Я работаю на погрузчике, и до моего механического помощника никогда не дойдет смысл слов «тяжелый», «неподъемный». Для меня и для погрузчика это удача, которая может с другими удачами соперничать. Хотя как бы он себя повел, нагрузи его сверх того, к чему он предназначен? Не сдвинулся бы с места. Прости, с другим погрузчиком я работаю продуктивнее.

Бывает, приходится подменять кого-нибудь из коллег – а оно мне надо? Ради премии? Там прибавка такая, что при подсчете никак не собьешься – только увлечешься, как уже и всё. Не придумали ни природа, ни человек абсолютно надежного средства от болезней и травм. Раз-другой они выводят из боевого состояния человека, и потом, не всё же погрузчиком работу делать, хотя управлять им у меня получается ловчее. Наверняка судьба вмешалась в нашу встречу, вернее, меня подвели к нему, сам же он техника, логично же, что к встрече стремился я. Ну и те, кто проводил инструктаж, тоже были в ней заинтересованы.

С ума сойти от размеров нашего склада. Не буду преувеличивать, самолетный ангар он не превзойдет, но ум взбудоражит непременно. Размеры, сравнения… Я не ропщу и не позволяю себе этого. Мне не нужно, чтобы кто-нибудь облегчил мою ношу, к счастью, в мягкотелости меня не упрекнешь, по плечу даже то, в чём без погрузчика не обойтись. Почти по плечу, я себе не отхватил с лихвой нечеловеческих возможностей. Как бы там ни было, облегчать есть что, недолго и надорваться, перетаскивая из одной части склада в другую бутыли с водой. Как иначе? По одной таскать – убегаешься, вот и стараешься ускориться, как можешь.

Я еще не написал, сколько воды в каждой бутыли. Не литр, не два и даже не пять. Почитаешь меня и не позавидуешь тому, как деньги достаются! Воду не бросишь на половине пути – еще самого в пустую бутылку засунут в наказание или заставят расставлять на стеллажах, а их целая уйма и полок – километры в каждом. Наказание почище иной казни. Вот так и прививают иммунитет к ошибкам и невнимательности. Воду не заставишь течь туда, куда нужно, вода умеет только растекаться – самое бесполезное ее свойство. Как вода всё преодолевает – ей по силам столько бутылей увлечь за собой, так и я с ношей преодолеваю путь.

4 июня

В подвале. Уши нужны для слуха или для сережек, но первое их назначение – слух. Весь день это доказывал: то правым, то левым ухом, а имел бы третье ухо, то и про него не забыл бы – водил по водопроводным трубам. И не надо шутить, мол, ничем другим пыль не смог собрать? Уши, надо же додуматься, уши! А просто – пристрастие к грязи, наверное. На мои уши без сожаления не посмотришь, а посмотришь – не поймешь: эти комья пыли и грязи – уши?! И много так наслушаешься воды в водопроводных трубах? Никакой канители – и всё почему? А нельзя обойтись без игры в словесного детектива? По новому кругу – почему? А потому, что у меня появился доброжелатель. Не «доброжелатель», а просто доброжелатель. Это он перед моим приходом привел в порядок трубы, пальцем проведи – ни пылинки, ни следа. Впрочем, я проводил не пальцем, а сразу ухом, но всё равно – чистота такая, что хоть воду с них пей.

Я даже не позавтракал, и обед в моём желудке голодную пустоту не истребляет, а с ужином бог знает что, но как же я пойму насыщение без голода? Подобными несбавляемыми темпами доведу я себя до состояния кожа да кости. Вон, кто-то уже гремит по мою душу – или это кости о кости бьются?

В подвале нашего дома много просторных секций, если квартир недостаточно на всех этажах, то милости прошу: небольшие косметические улучшения – и можно справлять новоселье. Правда для туалета и ванной понадобятся работы отнюдь не косметические, но всё равно, основное-то жилье в наличии. В одной из секций – я даже уточню: это секция напротив входа в подвал – так вот одна из стен в ней покрыта клубками и узлами. Это не кто-то вздумал под швейную мастерскую секцию сдать, и это не клуб шитья и вязания нигде кроме как в подвале. Я и не про шерстяные клубки и узелки пишу, никто из жильцов экстремальным вязанием – в темноте, но в сухости – не занимается. Я говорю о трубах. О разных трубах. Есть закрученные в спираль, эта форма влияет на течение воды. То ли прямых труб просто не набралось, то ли спираль лучше подгоняет воду к водопроводному крану. Есть и в виде знака бесконечности: вновь неординарная форма, что же такое, прямые предметы отменены? В глазах уже рябит от одних и тех же линий. Всё для воды, ее комфортного и гладкого течения из водопроводного крана – в водопроводный кран; из любой, даже самой пыльной и ржавой трубы – в такую же трубу. Ее правда не выпьешь, но и не обязательно этого делать, сколько разных применений найдется для воды. Что это? Я ощущаю себя каплей воды, не холодной и не горячей, оставленной высыхать среди переплетений труб. Ох, как же велико мое желание высохнуть полностью, смерть так медленно уменьшает меня, я бы рад поторопить ее, чтобы жажда не настигла меня.

18 июня

Сорок градусов – не написать бы «тепла», а то термометры меня в остряки не возьмут. Градусник за окном держится на такой отметке, мой внутренний термометр не отстает от него – сговорились? Как бы заставить их опуститься? Решение: освежиться! С озерами у нас туго, зато рек не счесть. Реки и озёра? Обычный душ уже не для сегодняшних тенденций? И охлаждение с освежением в классической трактовке – тоже мимо современности? Нет уж, жару? никто не отменял, я ни ногой за порог и на улицу и носа не высуну. Нос жалко, сгорит же или испечется. И потому ясно: душ, но не поездка к реке! Меня судьба готовила к долгой жизни, а не к превращению в жаркое с румяной корочкой во цвете лет. Как жить? Живут при нормальной погоде, а жару переносят. Как жить при такой жаре человеку, которого терзает непрерывная жажда? Действительно, как? Спешить незачем и не для кого, я неторопливо плыл верхом на пустой баклажке по разогретой чуть не до кипения реке, я всю воду уже выпил, и другую такую же баклажку, полную питьевой воды, мне нигде не найти.

26 июня

Нет – писанию

2 июля

1

Какой прекрасный выходной – суббота. Воскресенье, разумеется, тоже ей мало чем уступает, и я понимаю: кому как. Я не хочу обидеть выходные, хотя может показаться, будто у меня есть такая цель. В общем, повторяю: суббота – прекрасный выходной, который сам бог велел провести не без пользы для себя. Без пользы вообще ни туда и ни сюда! Я сегодня то там часок, то там другой уделял занятию, на которое посмотришь и воскликнешь: «Да, для духа тут море пользы». Рвать отведенное для дела время – скажи об этом защитникам прав животных, лютовать будут так, что житья не дадут и яблоками гнилыми забросают – не в моих правилах. Совпадает же так, что и продуктивно позаниматься не выйдет, и в целом сплошной суматохой всё обернется. Я читал стихи любимого девятнадцатого века. А вот поэзию восемнадцатого века меня не заставишь читать: не дается! Поэта зовут… минутку, мне еще одну книгу принесли, и снова – как интересно!