Светлеющие кущи. Миниатюры, отрывки и варианты

И он вынужден был бежать и бежать. Может быть, на какое-то время ему удалось бы укрыться от меня, отдохнуть, набраться сил для нового забега, но потом все должно было продолжиться, потому что я всё равно нашел бы его убежище.

Он не первый человек, за кем я гнался. Бывали и другие. Я знал, что рано или поздно он остановится и тогда мы поговорим. Возможно, я сменил бы гнев на сочувствие, негодование на прощение. Но пока что мы оба готовы были бежать снова. Он увидел, что я наблюдаю за ним, повернулся и побежал еще быстрее, чем прежде. Я глубоко вздохнул и побежал за ним.

Монолог волшебника, творящего чудеса

Я тот, кто творит чудеса. Можно назвать меня волшебником. У меня есть длинный позолоченный плащ и колпак. Не буду описывать или называть чудеса, которые я делаю – просто чудеса. Я не веду им счет. Иногда приходится сделать много чудес, а бывает – только одно.

Однажды я попытался сосчитать их ради интереса, но сбился после первого десятка. Для кого я творю чудеса? Конечно же, для людей! Я волшебник и должен помогать людям.

Кому-то достаточно одного чуда, бывают такие, которым, сколько ни делай чудес, всё будет мало. Не знаю, для чего им столько.

Я творю чудеса, только когда меня никто не видит. Не люблю привлекать к себе внимание.

Вот, скажем, если я вдруг замечу, что мне навстречу идет какой-нибудь человек, то сразу же быстро спрячусь. А потом делаю так, что из ниоткуда возникает то, что ему нужно. Как я узнаю?, в чём именно он нуждается? Моя сила помогает мне ведать нужды людей.

Мои чудеса не приносят вреда людям, и сами люди не могут с помощью моих чудес навредить друг другу.

Творя чудеса, я совершаю специальные движения: моргаю, вращаю зрачками, размахиваю руками. Со стороны, должно быть, это выглядит забавно.

А для себя я никогда не творю чудес. Я просто не знаю, чего хотеть. У меня есть всё, по крайней мере, всё необходимое. Мне этого достаточно, и я вполне счастлив. Я делаю много чудес для людей, отчего они становятся счастливыми или хотя бы довольными, а значит, должен я получать какую-то награду за старания? Должен, но не получаю ничего.

Что мешает мне сотворить чудо для себя? Ничто не мешает.

Я делаю для людей чудеса, но не хочу, чтобы они видели, как я это делаю. Всё равно им будут непонятны мои действия.

Чтобы оставаться незамеченным, я, шелестя блестящим одеянием, проношусь мимо людей. Я делаю это так быстро, чтобы меня не успели заметить и схватить за подол плаща. Но люди такие сильные и проворные, что с ними постоянно надо быть настороже. Они могут поймать меня и где-нибудь запереть.

Что было бы потом? Например, мне могли бы поклоняться. У меня появилась бы своя паства, которая внимала бы моим словам. Восхищалась бы всем чудесам. Представляю себе: толпы людей, одетых, вероятно, так же, как и я, падали бы ниц вокруг меня, а я лишь ходил бы между ними и с презрением окидывал их взглядом.

Хотя, возможно, всё могло быть иначе: кто-то поймал бы меня и посадил в огромную коробку или оплел сетью вроде рыболовной, а потом принес меня к себе домой и никому не показывал бы. Я бы творил чудеса только для него одного. Это было бы ужасно, ведь другие люди лишились бы моих чудес. Человек каждый день, каждый час приказывал бы мне:

– А ну-ка, создай мне такое чудо.

Или:

– А сейчас сделай что-нибудь другое, интересное и необычное.

И я бы не мог ему отказать, да и вообще не сумел бы уйти от похитителя. Вот поэтому я не хочу, чтобы меня ловили и куда-то сажали.

Я хотел бы касаться людей, многих и многих. Чтобы поближе узнать тех, для кого я делаю чудеса. Я знаю только, чего хотят, в чём нуждаются люди, но совсем не знаю, что они собой представляют.

Может быть, есть такой же волшебник, как и я (в таком же золотом плаще и в колпаке), который творит чудеса не для людей, а для других волшебников.

Но я не вижу никаких созданных для меня чудес, или я их просто не замечаю, поскольку занят чудесами для людей. Мне, наверное, стоит оглядеться – вдруг чудеса для меня другой волшебник уже сотворил, а я их не увидел.

Если я позову этого волшебника, он появится? Или предпочтет не показываться? Если бы он появился прямо передо мной, я бы поблагодарил его за труды. Я бы пожал ему руку. И кто знает, может, мы бы с ним стали друзьями.

Изъян во мне

Во мне есть изъян, и я это прекрасно понимаю и чувствую. Я не могу избавиться от него. В моих силах, пожалуй, только жить с ним и пытаться понять, что же со мной не так. Мне досадно от мысли, что я не такой, как большинство окружающих. Этот изъян спрятан во мне очень глубоко. Печально, что мне не у кого спросить, что делать, как от него избавиться. Общаясь с другими, я вижу, что и у них немало изъянов. Но сейчас я не буду говорить о них.

Плохое намерение

Я не люблю показываться на людях, поскольку понимаю, что не найду среди них единомышленников. Меня не приглашают стать частью чьей-нибудь компании. У меня относительно этих людей много плохих намерений. Я плету интриги у них за спиной, распускаю злые слухи о каждом из них. Я стремлюсь разрушить их тесные компании. Но какой для меня в этом смысл? Никакого!

Бесцеремонность

Некоторые люди весьма бесцеремонны. Бывает, идешь, скрестив руки на груди, по какому-нибудь переулку, посматриваешь то вправо, то влево, ни о чём не думаешь, и вдруг появляется перед тобой незнакомец и начинает изводить расспросами. Ты убегаешь подальше от него.

Спустя немного времени ты успокаиваешься и вновь шагаешь, не думая ни о чём, но внезапно опять перед тобой появляются личности, которых ты не знаешь, и принимаются болтать неизвестно о чём, раздражая тебя. Они обступают со всех сторон, наваливаются буквально всем скопом.

Ты уклоняешься от них, расталкиваешь и убегаешь. Тебе удается избавиться от назойливых преследователей, но походя к своему дому, ты обнаруживаешь, что у самой двери тебя поджидают какие-то люди.

Днище лодки

Наша лодка опрокинулась, и мы с напарником оказались в воде. Мы оба держались на плаву. Лодка плавала поблизости вверх дном, и не было никакой возможности перевернуть ее, мы просто пытались держаться за ее днище. Мы оба видели, как волны накатывали на него, слышали их плеск. Мы обменивались короткими фразами, но лишь для того, чтобы отвлечься от плеска волн о днище лодки. Нам надо было спасаться, и мы стали обсуждать, как это сделать.

Незнакомая местность

Я летел в самолете и размышлял о мире, над которым пролетал, но что это были за мысли, не объяснить в двух словах. Дело не в том, что плотные облака не позволяли разглядеть, что было под нами, и не в том, что мы летели на очень большой высоте.

Я вспоминал, как самолет, взлетая, пару раз слегка ударился шасси о взлетную полосу. Я тогда очень разволновался. Хоть это был не первый мой полет, я до сих пор так до конца и не преодолел боязни самолетов.

Внизу была незнакомая местность. Облачная пелена поредела. Показалось на мгновение, что турбины загудели громче. Я огляделся: сколько людей, приникших к стеклам иллюминаторов.

Я смотрел на непривычный пейзаж: чужую растительность, непривычной формы холмы, ручьи и озёра – были видны только общие очертания, без деталей. Несущаяся под нами земля блеклым орнаментом скользила по стеклам.