Димкина скала

Куда, в холодную речную воду? Зачем? Димка как будто испугался. А она встала и уверенно направилась к речному руслу. Замешкалась, и, будто вспомнив о чем-то, вначале остановилась, а потом вернулась и встала недалеко от костра. Теперь Агника смотрела на Димку, как ему сразу показалось, очень смелым и почти прожигающим взглядом. После нескольких минут молчания первой полетела на землю кофта, затем платок и рубашка. А потом перед Димкой стояла голая женщина с удивительно красивым лицом. И страшным контрастом с ним выступало как будто перепаханное плугом тело с разорванной грудью. Димка в ужасе даже отвернул голову, а когда попытался посмотреть на нее снова, Агника уже отошла к реке, и сейчас оттуда слышалось ее шумное плесканье в холодной воде.

При ее возвращении к костру, Димка старательно делал вид, что ремонтирует застежку на сумке. Он даже не заметил, когда она успела одеться. И даже голову поднял только после ее вопроса-оклика:

– Будешь слушать дальше?

Конечно, он будет. Пусть даже испытавший и шок, и, как ни страшно и стыдно в этом признаться, брезгливость к изуродованному женскому телу, а потом и непонятным образом нахлынувшую обиду. Потому, что ничего не вернешь назад. И что бы ни произошло в этом мире, сколько бы ни прошло зим и весен, он никогда не увидит ее такой, какой она была. И если он не услышит до конца всю историю этой женщины, то ему будет просто необыкновенно плохо.

Димка задумался, пытаясь представить ту, бесконечно далекую Агнику. Ничего не получалось, вдобавок прилетевшая и ударившая в плечо шишка заставила забыть обо всем и поднять голову. Агника стояла в нескольких метрах от Димки и почти угрожающе покачивала веткой в правой руке.

Встреча

Матарат, оглядываясь на ходу, бежала вдоль реки. Совсем маленькой, чуть пошире, чем привычный для всех ручей. Таких здесь много и большинство даже не имеют названия. Осень только началась, а воздух уже дышал и обволакивал настоящей прохладой. Только ей было по-настоящему жарко. И не только от бега. В ее груди смешались и терзали изнутри самые противоречивые чувства. Самое страшное из них – это сам страх. Какой-то по-настоящему животный – что ее заметят и поймают, потому, что она не выполняет законы своего народа, отправившего ее сюда. Но страшнее всего, если он не встретит ее там, где каменистый берег переходит в маленькую сосновую рощу.

Матарат никак не могла объяснить себе, что с ней происходит. У себя на родине она смело могла пойти к врачу и получить достойное данного случая лекарство. А как быть здесь? Она не смогла бы пояснить, почему она осмелилась подойти к этому огромного роста вождю сразу после встречи и выразила надежду, что еще увидит его и неоднократно. А ей и, правда, очень хотелось увидеть его.

К какому бы народу не относилась женщина, только если она настоящая, а не биологическая подделка, далеко не всегда каждая сможет объяснить свои чувства и переживания. Вот почему ей понравился этот бородатый и грубый вождь? Одетый далеко не по последней моде в грязную одежду, от которой несло сразу всем: потом, рыбой и еще много чем. А может это и не от одежды, а от его грязного тела. И к этому животному она бежит, позабыв про долг, вопреки здравому смыслу и, кажется, даже своим собственным желаниям.

Тропа пересекла заросли кустарника. Матарат на ходу хватала рукой созревшие ягоды, совала их в рот и, не задумываясь, ускоряла шаг. Наконец, показалась и знакомая роща. Матарат как корабль лавировала среди деревьев. Она прошла почти всю рощу и даже вышла на берег реки. Вначале напал испуг, а потом пришла радость и счастье, когда сзади ее обхватили огромные грубые руки. Не поворачивая ее к себе, Карачыр начал срывать с нее одежду. Матарат, как могла, помогала ему. Она уже не думала о страхе, о долге и тем более о последствиях, принимая в себя, как ей казалось, дикого зверя.

А Карачыр потом долго объяснял ей, что у него огромные планы, что ему нужно оружие. И тогда всем людям будет очень и очень хорошо. Только объяснял он это на своем родном языке. А она его почти полностью понимала. И обещала обязательно помочь. Почему? Потому, что не смогла бы иначе. И когда он грубо хватал ее за грудь, захватывал в свои мощные руки бока, она стонала от боли, но считала, что это от его страсти и ей хорошо, а ее избранник прекрасен, хотя и чуть-чуть грубоват.

К вечеру она бежала, также оглядываясь на ходу, домой на базу. Тело ныло, но она летела счастливая, любящая и, как она сама считала, любимая. Проходя через защитный пояс, она едва не столкнулась с Дарахом. Брат Комалара подозрительно посмотрел на Матарат, но ничего не сказал.

Поздно вечером она подкралась к мужу и вкрадчиво начала объяснять ему, что пора объединить эти варварские племена под одним вождем. Вымотавшись за день, занятый своими мыслями Комалар лениво и согласно кивал. Утром Матарат уверенно объявила хранителю, что одному из вождей нужно выдать необходимое ему оружие. Впрочем, она даже не удосужилась указать количество. Пусть вождь сам скажет, что ему нужно. Хранитель побежал к Комалару за объяснениями. Тот отмахнулся и приказал выдать.

Почему

Видимо Дарах долго держался, но его давно раздражала, по его собственным словам «ленивая до своеволия» женщина. И в один из дней он все же решился. Едва Дарах осторожно высказал свои предположения, дополнив их своими же результатами наблюдений, как обычно мягкий и сдержанный Комалар превратился в бешенного зверя, готового разнести абсолютно все вокруг себя. Но его гнев касался не жены, а нечестного лгуна и обманщика, каким теперь представлялся в его глазах родной младший брат. И нелюбимый Дарах упал в глазах Комалара ниже некуда. Поверить, что жена предпочла ему невежественного и грязного дикаря – нет, даже представить такое – это было крайне недостойно со стороны любого человека на базе. Любое самое негативное представление о Матарат казалось Комалару практически кощунством. Испуганный этой вспышкой раздражения и гнева и страшно обиженный Дарах буквально сбежал от старшего брата и немедленно уехал на самую отдаленную базу в горах.

Несколько дней Комалар ходил по лагерю мрачный, поражая несвойственной ему вспыльчивостью и неразговорчивостью членов прибывшего с ним экипажа. Он уже принял чрезвычайно неприятное для себя решение в ближайшие дни поговорить с женой. Но развернувшиеся события не позволили ему это сделать. Возвращаясь с одной из встреч с местным вождем, Комалар почему-то пошел проверить состояние охранного оборудования. В задачи руководителя экспедиции это никогда впрямую не входило, но он почувствовал необходимость это сделать и, почему-то, именно сегодня. Комалар шел очень медленно, полный самых неприятных размышлений.

Наверное, случайно, там, где лесной массив достаточно круто обрывался вниз, переходя в каменистый берег реки, по поднимающейся в гору тропе рванула тень человека. А может просто женщина. Комалар долго размышлял, пока, то ли личная ответственность, то ли простое человеческое любопытство не погнало его вперед. Двигаясь по лесной тропе, он не встретил никого – ни своих, ни посторонних. Постепенно он стал успокаиваться, и возникла достаточно здравая на его взгляд мысль – повернуть обратно.

Внезапно на одном из поворотов тропы он увидел впечатавшиеся в глинистую почву следы обуви. Самые обыкновенные – женские, если бы только не одно обстоятельство. Там, где на почве ясно виднелось углубление от каблука, проявлялся неясный узор. Комалар присел и долго рассматривал картинку на дороге. Наконец, он встал. Сомнений не было. Заказывать украшение каблуков узором, похожим на ветку дерева, имела привычку только одна женщина в экспедиции. Комалар беспомощно оглянулся по сторонам. Еще оставалась надежда, что она пошла погулять или отдала кому-то свою обувь. Но все это так глупо. Что, на базе у его подчиненных не хватает обуви?

Инструкции и здравый смысл требовали немедленно возвратиться на базу, взять людей и только после этого продолжать преследование. Или дожидаться Матарат дома, и уже потом требовать объяснений. Нет, все было уже поздно. Комалар упрямо тряхнул головой и, хотя и очень медленно, двинулся по роковой тропе.

Он уже на подходе к роще услышал их голоса. Страсть не заглушалась даже шумом постоянной свидетельницы свиданий – мелкой, но быстрой речки. Комалар замедлил движение, но продолжал упрямо гнать себя вперед. Чем ближе, тем медленнее. Ну, вот и они. Из-за дерева Комалар мрачно наблюдал за их движениями. Что там говорить. Матарат была великолепна. Ведь ей всего несчастные две с небольшим сотни лет. Такое же упругое тело с налитой грудью без малейших намеков на изъян, с блестящей кожей, беспорядочно развевающиеся в такт движениям ее тела чудесные волосы и прекрасные тонкие руки. Всегда такие нежные, внимательные и заботливые. Но это было раньше. А сейчас они нетерпеливо хватались, или даже впивались, за чужое тело. И этот вождь, до чего же он груб. Неужели ей все это нравится? И почему она так громко стонет? Совсем не так, как с ним. Странное состояние. Она уже не его или пока еще жена?

Комалар выдержал. Молча, и стараясь не отводить свой взгляд от развлекающейся пары. И только тогда, когда задыхающиеся любовники дружно свалились на траву, а ее губы стали покрывать поцелуями довольное и улыбающееся лицо дикаря, постепенно опускаясь все ниже и ниже по мощному мускулистому телу, местный бог вышел вперед. Прошло еще не одно мгновение, прежде чем Матарат и Карачыр даже не увидели, а скорее почувствовали, что они здесь не одни. Едва осознав, что их тайна раскрыта, вождь схватил лежащий рядом меч-саблю и бросился на Комалара. Привыкший за свою жизнь убивать людей, как на войне, так и в мирное время, Карачыр был вполне уверен в своих силах. Тесная связь с Матарат давно позволила ему понять истинную божественную сущность пришельцев. И потому Комалар был для дикого вождя всего лишь обыкновенным и, в отличии от самого вождя, вполне мирным человеком.

Но все оказалось не так уж и просто. Тысячи поколений, создавших мощную цивилизацию, позаботились о развитии не только науки и техники. Отличное знание способов борьбы и фехтования позволило Комалару относительно легко уйти от направленного на него удара и выбить меч из руки врага. И теперь, когда обезоруженный Карачыр бросился на представителя более совершенной цивилизации, первый же удар кулаком заставил его потерять сознание. А Комалар испытывал настоящее удовольствие. Едва бросив взгляд на принявшую сидячее положение и сжавшуюся в комок Матарат, он подошел к вождю и начал внимательно осматривать его сверху вниз. Чужой запах немедленно заставил Комалара брезгливо сморщить нос. Он не спешил повернуться, так как знал, что его ждет очень неприятный для него разговор. А, может, под приступом прежней привязанности давал своей жене время одеться. Но удар ножом в шею был точен. Сзади и одновременно чуть сбоку. И, когда Комалар, истекая фонтаном крови, начал медленно разворачиваться назад, то последнее, что он увидел, были пылающие ненавистью глаза его жены.

– Почему? – Комалар быстро и неотвратимо уходил из жизни, униженный и ничего непонимающий.

И совершенно не интересуясь состоянием своего умирающего почти на ее глазах мужа, даже не удосужившись накинуть на себя одежду, Матарат трясла тело Карачыра.

Прохлада

Откуда-то сверху и со стороны реки волнами подходила прохлада. Хотелось все больше съежиться, стать маленьким и целиком забраться под одеяло или завернуться в него в несколько слоев. Но ведь он мужчина и должен мужественно терпеть. Лучше попрыгать на месте. А единственное захваченное одеяло, точнее покрывало, он уже отдал Агнике. Димка обоснованно думал, что за свою жизнь она испытала гораздо больше и пусть хоть рядом с ним испытает что-то хорошее.

Он посмотрел в сторону Агники. Она тихо, почти беззвучно спала рядом с костром, накрывшись его покрывалом. Приближение утра сулило появление надежды на их избавление от ходящей по пятам опасности, изредка напоминающей о себе громким ревом. А у Димки все больше росла уверенность, что он до утра не доживет, а просто замерзнет. Наконец, он устал прыгать и угрюмо уселся у костра. С одной стороны к его телу пришел жар, а сзади все крепче обнимал холод.

Когда ему на плечи легло одеяло и, прижимаясь к нему, рядом уселась Агника, Димка был очень удивлен, но сопротивляться не стал.

– Дурак, – поясняла Агника, – что же ты молчишь? Замерзнешь, а ты мне нужен. Да и не только мне. И кстати, я должна научить тебя правильно использовать костер.

Быстро согревшись, Димка уснул. Напоследок в засыпающей голове лениво проскочил вопрос: «А кому, собственно, он еще нужен?» – но кроме мамы никто в мысли не приходил. Когда утром он проснулся, то почему-то почувствовал себя необычайно наглым человеком. Он лежал целиком укрытый покрывалом, а его голова покоилась у Агники на коленях. Она сама сосредоточенно о чем-то думала, при этом почти машинально поглаживая рукой волосы Димки. Почти как его мама в детстве.

– Она все ему раскрыла, – Димка не мог даже подумать, что Агника может так ненавидеть, – а у моей мамы отняли все. И у нее, и ее сестры. И даже брата. Но тому было легче. Моя беспутная бабка предала всех ради своей страсти. А аппарат к тому времени давно улетел. Вернее говорили, что он сразу отправился в обратный путь после выгрузки.

Она смотрела куда-то далеко в лес. И в ее взгляде читалась не только ненависть, но даже готовность убивать. Невзирая ни на что и тем более на родственные, но уже давно разрушенные узы.

Нападение

Нужно отдать должное Карачыру. Понимая, что рано или поздно на базе схватятся своего руководителя, он решил не мешкать. Он даже не стал вызывать своих воинов, расположенных далеко за пределами долины. Вождь решил нападать немедленно, используя только имеющиеся у него силы. Для этого он дождался глубокого вечера и едва темнота начала опускаться на долину реки, а в окнах домов на базе пришельцев загорелось множество ярких огней, он сразу повел людей на приступ.

Как часто мы укоряем себя за лень, но только после того, когда все уже произошло. Ахиллесовой пятой базы пришельцев была река, достаточно мелкая, бурная, но все равно настоящая. Ее влага создавала постоянные проблемы для охранной сигнализации, и как только установились стабильные отношения с местными племенами, от нее решили, как обычно в таких случаях лишь временно, отказаться. Шли годы и на базе понемногу забывали про основной изъян существующей обороны пришельцев. А вот Матарат не только об этом помнила, но и сообщила своему любовнику. И Карачыр умело воспользовался данным обстоятельством.

Его воины оставили коней в лесу и прошли по неглубокому речному руслу. Стараясь не шуметь, они по несколько человек врывались в дома пришельцев. И там начиналась резня. Кочевникам были не нужны люди. Им хотелось получить только оружие, а потому те, кто могли бы им помешать оказались достойны только одного – уйти из этого мира. Независимо кто он: мужчина, женщина или ребенок. Опять неожиданную мысль подсказала вождю Матарат. Для нее многие из прибывших на базу были еще и носителями знаний. И быстро понимающий ее Карачыр приказал сохранить отдельным мужчинам жизнь. Только оглушить и связать. О детях и женщинах он не волновался.

Практически за один час база опустела. И только в одном большом строении слышался шум и громкие разговоры. Сюда и согнали пойманных, ничего не понимающих людей. Начались поиски хранилищ с оружием. К счастью для окружающих базу племен ничего не смыслящие дикари переворачивали и крушили как раз то, что на самом деле было настоящими и современными средствами уничтожения. Кочевников интересовали вещи и предметы, о назначение которых они знали, которые они видели когда-нибудь и могли понять, как ими можно пользоваться. Но на базе холодное оружие не хранилось. Почти до самого утра продолжались тщательные поиски. А потом Карачыр решил не рисковать. Захватив то, что обычно нравится кочевникам, привязав пленных друг к другу, захватчики выступили в обратный путь.

Сзади ехала Матарат. Ее чрезвычайно обижала холодность вождя. Не обнаружив нужного ему оружия, Карачыр как будто начал охладевать к ней. Напрасно она показывала ему на блоки и предлагала обыскать стоящие на отшибе дома. Вождя не интересовало то, что он не мог понять.

И все-таки, хитроумный кочевник решил подстраховаться. И потому в середине колонны, посаженные на одну кобылу, ехали две дочери Матарат. Карачыр сам лично позаботился, чтобы их не убили и не покалечили при нападении на базу. Пока его люди переворачивали все помещения сверху донизу, выискивая хоть что-то более, не менее достойное, вождь выспрашивал у своей любовницы о других пришельцах. Самым неприятным для него оказалось то, что базу успел покинуть старший сын Матарат – Адванар, а в дальнем поселении оставался родной брат Комалара – Дарах. Пока не поздно Карачыр стремился добраться до своих мест, вывести орды и захватить все, что только можно.

Отрицание богов

– Ты понимаешь, что произошло в эту ночь, – Агника настойчиво отвлекала Димку от приема пищи. После холодной ночи у него проснулся просто зверский аппетит.

– А ведь самое страшное, – повторила Агника, – что авторитет, на чем бы он ни был основан, может разрушиться или исчезнуть мгновенно. Так и произошло с пришельцами. Я сознательно не говорю – моим народом – потому, что у меня смешанная кровь.

А действительно, могут ли боги, не способные защитить самих себя, считаться таковыми. Для Агники здесь сомнений не существовало. А для Димки с его институтским обучением вообще было непонятно, а стоит ли рассматривать этот вопрос всерьез? И все-таки, зачем ее предки прилетели сюда. Если им была нужна земля, то почему они не уничтожили или не согнали с нее людей. Так зачем они прилетели на эту далекую для них планету?

– Золото, – вначале коротко обрезала Агника, а затем пояснила, – для всех вас это только драгоценный металл, а для моих предков это была жизнь или даже способ выжить. Мне не объяснить тебе, почему это именно так и никак иначе. Пока прими эту информацию к сведению. Это так же верно, как и то, что любое убийство рано или поздно приведет к следующей смерти и так до бесконечности. Меня так учила моя мама. Она пережила больше, чем я. Хотя, скажу честно, когда мы с ней разговаривали, я была настоящим несмысленышем и вполне возможно, что многие вещи воспринимала и понимала только как обычный ребенок. Думала ли об этом моя мама? Даже не знаю.

Димка сразу вспомнил исковерканное и изрезанное тело Агники и невольно поежился.

Война

Как бы ни старался Карачыр, полностью скрыть резню на базе пришельцев уже не удалось. Уже с утра об этом узнали пришедшие к разрушенным постройкам местные жители. С криками ужаса они убегали обратно в свои становища. А местные вожди растерялись. Никто из них не знал, что делать. Одно дело поживиться за счет пришельцев и другое – найти следы уничтожения сильных и вооруженных людей. Но кроме местных жителей в дальних поселениях оставалось, пусть и небольшое, количество членов прибывшей на корабле экспедиции. И первым, кто забил тревогу, оказался Дарах. Да, он был здорово обижен на брата. Но эту обиду он полностью списывал на козни коварной и ветреной женщины. В языке пришельцев отсутствовали слова шлюха, стерва и их более тяжелые аналоги. Но даже то, что кричал Дарах во всеуслышание, было вполне достаточно для характеристики жены его брата. Интуитивно Дарах уже догадывался, что Комалар давно закончил свой жизненный путь. Было только не ясно – при каких обстоятельствах. Прибывший на базу на одном из летательных аппаратов, а у пришельцев их было несколько штук, Дарах в ускоренном темпе провел небольшое собственное расследование. И сразу пришел в ужас. Нужно представить человека, который, как избранный, но один из многих, отлично знал состояние дел. И теперь он вполне объективно оценивал состояние базы. И никто ему не мешал, вернее не мог помешать. Даже его брат, который для Дараха был настоящим авторитетом, уже ушел в прошлое.