Сохрани мгновения для друга

В глазах студентов счетчик возможных заходов строптивого студента вдруг сорвался со стопора и начал крутиться с бешенной скоростью. И тут же прозвучало:

– Это прекрасно, когда молодые люди, отслужив в армии, так хорошо знают учебный материал.

Не более чем через полминуты растерянный Женька под недоуменными взглядами одногруппников вылетел в коридор с оценкой «зачтено».

По всей видимости, героический поступок товарища спровоцировал выход Жеки во второй группе сдающих. Сев за стол экзекуций и получив вопрос, он быстро осознал, что в очередной раз столкнулся с очевидной тайной. Тем более, что преподаватель не участвовал в разгадке вопроса, а продолжал опрашивать других студентов. Оставалось только честно переписать наименование вопроса и своим размашистым почерком попытаться обосновать актуальность непознанного. Неизвестно, насколько его скромные записи могли помочь воспитать настоящего инженера-механика. В любом случае, после завершения работы на стол преподавателя грустно улегся почти пустой лист.

Не ожидая разрешения, Жека встал. Добравшись до своего места в аудитории, он свалился на стул, отчетливо осознавая, что его может спасти только настоящее чудо. В глубоком отчаянии Жека даже раскрыл чей-то, случайно оказавшийся на парте, конспект. Чем дольше он читал, тем больше ужас заползал в его душу – вопрос излагался не менее, чем на пяти страницах, исписанных мелким убористым почерком.

– Вы издеваетесь со своим ответом? – резкий вопрос заставил вздрогнуть всю группу и позволил любому студенту почувствовать, что все сказанное относится именно к нему. – Кто тут такой хитрый? Э-э-э. Сур… Сурков.

Жека вздохнул и печально посмотрел на свой собственный лист сдачи в руках преподавателя. Снова прозвучал строгий голос:

– Вы что, товарищ Сурков, самый хитрый?

Жека обреченно вернулся на лобное место.

– Я так понял.

– Он понял. В первый раз вижу такого нахального студента. Нет, чтобы сразу признать, что не готов и не заставлять меня попусту терять время.

После недолгого размышления преподаватель решительно развернул папку, вытащил из полиэтиленового уголка стандартный лист и положил перед Жекой.

– Берите и пишите.

– Что? – не понял Жека.

– Как что? То, что вы не поняли. Только пишите все и подробно.

Жека вздохнул и начал писать то, что врезалось ему в память с чужого конспекта. Лист был исписан с обеих сторон, когда Жека, подумав, обратился к преподавателю:

– А можно еще лист.

Преподаватель почти выхватил у него лист сдачи и некоторое время крутил в руках.

– Так ведь… Простите, но кажется, что вы действительно не поняли сразу, что нужно сделать. Это бывает.

Лист сдачи больше не вернулся к Жеке. И чистый тоже не дали. Зато он получил свою зачетку с аккуратной записью «зачтено». Жека был очень доволен. Особенно когда от выходящих из аудитории узнал, что многих уже завалили. Жека окончательно возрадовался после известия о посрамлении его вечной противницы – Алки.

Почти выпорхнув из здания под напором прекрасных эмоций и чувств, Жека съехал по обледеневшему крыльцу и проскочил в уже лежачем положении до припорошенного снегом газона. Даже не успев встать, он смог зафиксировать, что правая брючина безнадежно порвана. В этом мире всегда должен быть баланс настроения и чувств. Иначе он просто захлебнется от радости или горя.

Заботьтесь о себе сами

Жека по жизни часто называл себя вынужденным оптимистом. А как же иначе? Друг Женька в одной с ним комнате – это здорово. Домашний Мишка с огромным багажом знаний, щедро раздаваемых им окружающим, – это прекрасно. Несколько килограмм сосисок – передача от родной тети Лизы – да это же чудо какое-то!

И вдруг все начинает рушиться и прямо на твоих глазах. Вначале старший брат, как он часто называл Женьку, стал все чаще уходить к какой-то Жанне. Впрочем, обитать одному в целой комнате общежития не так уж и плохо. Но беда решительно пришла со стороны вездесущего и активного завхоза. Аксинья Николаевна Барсукова в общежитии была чем-то вроде многофунционального центра сбора, обработки и, а это главное, использования информации. Как только она обнаружила потенциально свободную койку, последовала агрессивная попытка вселения на это место некоего Федора из другого крыла здания. Причем всего на второй день после убытия Женьки. Жека обоснованно считал, что это крыло здания располагается где-то очень и очень далеко. Может даже и на другой стороне города. Пришлось срочно вызывать Женьку и водворять его на место. Пришелец из другого мира, обнаружив на своем предполагаемом лежбище лежащий и крупный объект, больше не появлялся. А завхоз, принимая белье в стирку от Жеки, стала старательно выискивать малейшие дырочки и пятна. На это уходило чуть больше времени, чем на обслуживание целого этажа общежития. В результате Жека остро почувствовал, что очень скоро ему придется перед сдачей в инициативном порядке самому стирать белье. Опять пришлось вызывать Женьку. По непонятной причине его рост вызывал уважение и мог быть использован как дополнительный аргумент во всех бытовых спорах. Когда Женька выходил из комнаты завхоза, она громко и на весь коридор пообещала треснуть веником по морде…. именно Жеке.

А на следующее утро за нее вступился и безжалостно отомстил Жеке ее же кот. Обнаружив за открытой дверью комнаты залитые водой сосиски и, пользуясь ротозейством дремлющего в комнате Женьки, он старательно вытащил их на свободу – одну за другой. И когда Жека вернулся из умывальника, перед ним предстала картина развернувшейся катастрофы.

В качестве наиболее крупного объекта в картину уничтожения мира вписывался Женька, внимательно рассматривающий свои потертые на коленках джинсы. Не мешающий ему кот, осознающий появившуюся извне угрозу, старательно глотал целыми кусками сосиски. Даже когда Жека кинулся к столу с криками «злодей, скотина, гадина и людоед» хвостатый хладнокровно, как и знаменитый Джеймс Бонд, продолжал уничтожать следы своего пребывания. И только когда Жека заскочил в зону возможного захвата кота, тот лениво спрыгнул с другой стороны стола и побежал к выходу. В коридоре прозвучало его громкое «мяу», но что оно выражало: злорадство или искреннюю благодарность, так и осталось неизвестно. С потерянным видом Жека плюхнулся на кровать. Именно в это момент необыкновенно остро Жека почувствовал, что завхоз, этот кот и тем более Алка действуют против него, объединившись в единую контрреволюционную организацию. А если их компания усилилась в последнее время? Жека с подозрением всмотрелся в выражающее крайнюю степень вины лицо Женьки.

Этот первый семестр

Несмотря на различные неурядицы, незаметно уходили в прошлое первые знакомства, ненужные споры при выборе старосты и даже борьба за самый крепкий стул в классе. А еще стало понятно – институт – не школа, и дергать девочек за косички как-то не принято. Хотя иногда очень сильно зудят руки. Но здесь уже не девочки, а как-никак – девушки. Да и на обозримых просторах института найти косички не так уж и просто. Разве что у этой скромницы – Людмилы Суворовой. Но, во-первых, она старательная и даже частично откровенная зубрилка, а, значит, может вполне пригодиться на зачете или контрольной. Кроме того, отпугивает такая грозная фамилия. А вдруг дальняя родственница? Лучше сдержать свои руки от греха подальше.

И уже все давно знают друг друга – и в группе, и даже в потоке. Теперь легко прогнозировать, что можно ждать от одногруппников. Или почти во всех случаях. Но зато появился самый настоящий страх. Перед чем? Ну, допустим, что вы хотите пригласить именно ее в кино или в мороженицу. Так в чем дело? Приглашайте. А вдруг откажет? Или на запрос Сидорова последует ответ, что она уже идет с Ивановым. Почему? Хотя бы потому, что Ивановых гораздо больше. И вопрос закрывается. Так что? Сидоров должен ненавидеть Иванова? Одного или сразу все полмиллиона. А может за компанию и Петрова? Ну, нет. Мишку Петрову все любят или, по крайней мере, делают вид, что относятся к нему даже с обожанием. И, кстати, та же Людмила Суворова смотрит на него с явным уважением, что постоянно вызывает резкий и ненавидящий взгляд Алки. А что, в их годы все может быть, и нужно держать ухо востро.

Но неужели нужно идти по жизни, толкаясь локтями, пресекая любую попытку аналогичных противоправных действий однокурсников. Конечно, не надо. Просто пропусти девушку вперед и, обернувшись назад, красноречиво разведи руками – извини, друг, но ты уже опоздал. Главное для мальчиков – это собственное спокойствие и равновесие в душе. А как быть девочкам? Но вас же пропустили вперед. Боитесь, что обернетесь, а пропустивший уже удрал? Но тут человечество накопило такой потенциал ухищрений, способов и средств, цель использования которых состоит только в одном – он не сможет смотреть по сторонам. Его взгляд привязан… В общем, к наиболее значимым частям пропускаемой вперед студентки. И совершенно не факт, что лишенному возможности пропустить ее вперед не повезло. В студенческом возрасте можно еще не раз познакомиться, попытаться, многократно ошибиться и даже попробовать чего-нибудь достичь в этой самой жизни.

Никто не замечал, как часто используют привычный нам марш «Прощание славянки». Под него отправляются поезда, теплоходы, провожают в армию и даже в дальние путешествия. Это наш отечественный символ. И хотя до сих пор имеют место отдельные споры, считается, что его написал простой штаб-трубач Василий Агапкин. И заметьте, без всякого высшего образования и, наверняка, без всяких раздумий о своем вкладе в нашу культуру. Чего же тогда может достичь студент после получения высшего образования?

А теперь немного сочувствия родителям. А как же. Рано или поздно кто-то из них приходит домой, а дверь в комнату дочери закрыта. Непонятно? Родители сразу начинают теряться в догадках. Больше всего переживают, конечно, мамы. Папы обычно намного дольше остаются в относительном спокойствии или начинают разминать кулаки, вспоминая свое далекое армейское прошлое в морской пехоте или занятия по боксу. А если подумать, то разве можно учить уроки при открытой двери? И интересно, кто переживает больше, когда закрыта дверь в комнату сына?

Как-то один человек рассказывал, как стоял в вагоне метро и исподтишка разглядывал двух милых девушек, судя по содержанию разговора и применяемым терминам – студенток. Когда через две остановки одна из них по непонятной причине сорвалась на многоэтажную нецензурную конструкцию, у мужчины едва не случился инфаркт. Впрочем, это как раз естественно. Вопрос только в том, а всегда ли мы правы, ругая детей за повторение наших же собственных проступков и повторение аналогичных ошибок?

Во всем виноват Менделеев

В ноябре случилось нечто непонятное, нарушившее равновесие отношений в сторону Алки. В реальности разрушенный паритет резко выявился в учащении случаев помощи этой, по словам Жеки, бездарности, неумехе и дармоедке. Себя он к заявленным классам и видам людей не относил. Жажда мести потребовала немедленных и оперативных действий. В свои дальнейшие планы Жека посвятил, и это вполне естественно, только Женьку – Мишка как полностью очарованная и околдованная сторона мог помешать.

По словам прирожденного выдумщика и, значит, почти историка Жеки знания Алки по курсу химии явно застряли где-то на уровне доменделеевских времен. А по его словам в рамках возможного перспективного применения на производстве средневековые алхимики несомненно стояли выше нее и знали много такого, чего не знает современная студентка. В то же время, самокритично и обоснованно сомневаясь в своих личных знаниях по данному предмету, Жека не поленился сходить в соседнюю группу. Там тоже имелся очевидный научный авторитет. Конечно, не такого высокого уровня как Мишка, но очень даже неплохого. Результатом похода оказалось выяснение типа катализатора разложения. Вопрос с его покупкой легко решался возле пивной химического завода. Требуемое незначительное количество вещества позволяло надеяться на решение вопроса по его закупке на уровне одного литра пива.

Место встречи действительно было выбрано верно. Заключение договора с его возможной пролонгацией открывало безграничные возможности для предоставления Мишке последующих обоснованных доказательств, что его обожаемая и горячо любимая подруга в интеллектуальном плане – пробка для колбы. Почему именно колбы? Жека хотел, чтобы его месть имела техническую и, может быть, даже научную обоснованность.

Где сядет Алка в химическом кабинете, он знал наверняка. Дело в том, что преподаватель химии – Зоя Лазаревна Ротенберг – зная Мишкину безотказность, легким маневром привязала к нему на занятия Ломакину Женьку. В связи с этой девушкой и ее именем нужно заметить следующее. Если на первом месте, то есть самого главного врага, у Жеки всегда стояла Алка, то на второе место в списке противников могла смело рассчитывать студентка Ломакина. И дело было совсем не в ее полной бестолковости – она не одна такая. В первую очередь проблема заключалась в наглом заимствовании и повседневном использовании этой особой благородного и прекрасного имени. В свое время он и так уступил, причем с очевидными моральными издержками, свое первоначальное обозначение на созвучное ему – Жека. Но тогда все было добровольно. А в отношении этой сокурсницы он не смог смириться с очевидной акцией самозахвата. Неизвестных ему родителей этой Женьки Ломакиной Жека в учет не брал.

Впрочем, сейчас ему было не до захватчицы. Спланированный план проведения акта возмездия предусматривал следующее. Когда перед самым занятием химическая посуда должна была выставляться на столы в лаборатории, у Жеки оставалось всего несколько минут, чтобы засунуть этот самый катализатор в колбу и обеспечить, чтобы он не сполз по стенке раньше положенного времени – на дне могли быть маленькие остатки воды. Любая преждевременная реакция – полный провал.

Сколько великих проигрывало генеральные сражения только из-за своей личной самонадеянности и нежелания учитывать возможность, что противник окажется умнее, подготовленнее и хитрее. К моменту выхода на итоговые приготовления Жеки, раздраженная его постоянным наблюдением и подколками Алка начинала свою большую игру. Она решала задачу без использования опыта и мудрости предыдущих поколений, включая средневековых алхимиков. Для выполнения акции возмездия Алка, используя свои женские связи, на машинке учебной части напечатала соответствующие бирки. И приготовила клей.

Накануне занятия в химической лаборатории две фигуры маячили по длинному институтскому коридору. Одна из них принадлежала Жеке, проклинающему всеми словами Алку, а вторая – самому объекту обличения. Полнота словарей гневных слов с обеих сторон никак не влияла на уровень их взаимной ненависти.

Ситуацию временно разрядило появление преподавательницы. Она, едва заметив Жеку, пригласила его в лаборантскую передвинуть тяжелый стол. Как только фигуры студента и преподавательницы скрылись за толстой деревянной дверью, Алка на редкость быстро и умело реализовала свои замыслы, переклеив бирки. Ей оставалось только замести следы и получить что-то похожее на алиби. И потому она подхватила под руку незнакомого студента со старшего курса и начала мило болтать с ним на непонятную тему. Молодой человек не успел даже среагировать на это грубое посягательство в отношении личной свободы, как был приведен в еще большее замешательство – на углу коридора Алка безжалостно бросила его, оставив в недоумении и полной растерянности.

Выскочив из лаборантской и обнаружив отсутствие своего врага, Жека немедленно приступил к операции «Катализатор». Он успел как раз до начала занятия. В обычной колбе, стоящей на закрепленном за Алкой столе, только тщательный осмотр мог позволить обнаружить маленький и твердый кусочек темного по цвету вещества, наклеенный на внутреннюю стенку посуды.

Минут пять после звонка на занятие Зоя Лазаревна настойчиво подчеркивала значение фундаментальных работ великих русских химиков, потом напомнила о классификации неорганических соединений и пояснила основные этапы проведения опыта. Самого простейшего и почти школьного опыта, связанного с изучением взаимодействия соединений различных классов.

Когда из колбы на столе Жеки послышался слабый гул, а затем на свободу стал вырываться цилиндрический столб дыма с неприятным запахом, у него сразу изменился цвет лица. Впрочем, не только у него. Никакой команды не прозвучало. Но, не дожидаясь ее, инициативным порядком студенты выскакивали из аудитории, побросав сумки и вещи. Через пять-десять минут в непонятной очередности гул и дым прекратились, и студенты начали возвращаться в класс. И как раз в это время на столе Алки возник второй источник выброса. Только был он поменьше, имел другой запах и цвет. Студенты посмотрели на Зою Лазаревну и смело остались в классе. Уже привыкли. А Зоя Лазаревна медленно подошла к столу Жеки, посмотрела на две бирки на сосудах и полуугрожающим тоном произнесла:

– Кто?

Все молчали. Через полчаса по институту поплыли слухи об аварии с тяжкими последствиями и предполагаемыми жертвами. А на следующий день пронесся слух, что преподавателя химии увольняют. Студенты долго шушукались, а потом с горячей и обличительной речью выступил Женька:

– Говорить о том, что у нас появился идиот – совершенно не правильно. И не только потому, что слово идиот – мужского рода. Кстати, себя я отношу сюда же. Нужно размести все, что сделано.

К концу Женькиного выступления мало кто вспоминал, что произошло совсем недавно на уроке химии. Ведь это уже не главное. Нужно спасать человека.

Через считанные минуты ректор с удовольствием смотрел на выправку Женьки. Хотя он сам и никогда не служил в армии, но славное боевое и революционное прошлое его предков всегда вскипало в его душе, едва он видел что-то, с очевидностью связанное с военной службой. Вот и сейчас, едва Женька напросился на встречу и переступил порог кабинета, ректор заявил: