Имена любви

пропасть в прошлое как в стекло
если вслед самому себе
оказаться внизу в стекле

далеки они в белом блеске
бороздящие бред челны
помнишь прошлое будто вместе
пеленали его в чехлы

раньше звук издавали вещи
их зрачки пламенели резче
степь стекала в изгиб стальной
где холмы по краям тюлени
в заповедных глазах темнели
расставанья твои со мной

с крутизны ледяного верха
слишком лишних шеренга лет
оттого так надвое время
а другой половины нет

в горький срок на краю парома
в шлеме с гребнем горит аврора
протянув острие копья
можно снова и никогда

«в феврале в белом боинге из фьюмичино…»

в феврале в белом боинге из фьюмичино
стонал желудок а мысли свистели мимо
торжествовала материя как учило
учение основоположников рима
то есть третьего рима три медведя в роще
в телекамеру а в пасти сестра их лыбедь
нам-то девки разносили харчи попроще
очень хотелось но блин не давали выпить

терпи овидий как суп изгнания редок
родина-смородина но внутри дрожало
в подлокотнике диво-радио для деток
про попугая tutto verde e l’occhio giallo
подпел им про попугая сиплым карузо
рылся в плохой но запрещенной гб книге
думал про себя что он это я как грустно
а кто был на самом деле теперь go figure

бывший я в воздухе где пели дети нато
вспомнил еще про крокодила в нильской пойме
il disait adieu ? ses petits enfants но я-то
никаких детей за собой точно не помню
если и грешен вслепую в варшавском блоке
история прощает я возможно гений
автор да все вы помните писал о боге
и что жизнь состоит из сплошных совпадений

лети alitalia из никогда в завтра
аэропорт выстроен и стерильно вымыт
навстречу сразу огромный негр с гребнем в афро
здравствуй oh brave new world that has such people in it
забыть родину обезьянник даже тещу
прочь от этих совпадений в звездном пожаре
самолет не садится все трещит сквозь толщу
времени на соплях на единственной жабре

«сыграть в ящик и восстать из гроба ледоколом…»

сыграть в ящик и восстать из гроба ледоколом
корпоративным налогом у кого перебои с кармой
а лучше всего алгебраической операцией

как правильно что добродетель достойна
нет если по совести блистательно обречена
остаться правилом в прописях платона
первый эскиз космоса был сер и рыхл
все так сбивчиво дышали в зеркало

мир обретает смысл когда прибывает мертвых
коснись ее золотого бедра и высоковольтно пронзит
4x = 2 cos t – cos (2t)
4y = 2 sin t – sin (2t)

когда ты смерклась в окне троллейбуса
я понял что мне это насмерть и бесполезно
с тех пор миновало все что могло
но теперь z

= z

+ с

как я люблю тебя джулия

«потечет чуть попятишься свойство зимы и поземки…»

потечет чуть попятишься свойство зимы и поземки
вроде миру по святцам черед а не вечно война
ночью жадный шиповник гурьбой из оврага в поселки
обитать в синеве раз уж не было нас ни хрена

не резон просыпаться чтоб явью кошмары шныряли