Франция. Большой исторический путеводитель

* * *

Пример интереса Карла ко всему необычному – судьба упоминавшегося уже слона.

Началось с того, что однажды среди прочей военной добычи королю достался огромный, изукрашенный искусной резьбой рог. Карл заинтересовался, какому зверю он мог принадлежать, и люди сведущие сообщили ему, что это бивень слона и объяснили, как могли, кто это такой.

Король никак не мог поверить, что такое чудо-юдо действительно может существовать на свете, а потому загорелся желанием иметь его в натуральном виде. Поэтому посольство, отправленное в 797 г. в Багдад к халифу Гаруну аль-Рашиду в преддверии Пиренейской кампании, имело поручение заодно попросить и о диковинном подарке.

Гарун был щедрым правителем – огромный индийский слон редчайшей белой масти по имени Абуль-Абба отправился в путь. Это было нелегкое путешествие. Великану пришлось надолго задержаться в северной Африке – местным арабским правителям не на чем было переправить его через море, и Карл послал за ним специально построенный корабль. Потом, чтобы попасть в Галлию, надо было пройти через альпийские перевалы – маршрутом, обратным тому, по которому тысячу лет назад проследовали слоны Ганнибала.

Наконец 20 июля 802 г. состоялась торжественная встреча долгожданного гостя. Все были в восторге, подарок халифа был поистине великолепен. Больше всех радовался шестидесятилетний король. По его повелению Абуль-Абба обрел подобающее ему пристанище в знаменитом королевском парке, где уже находилось множество редкостных животных и прочих чудес природы.

Но с таким королем не соскучишься и мохом не обрастешь: как когда-то жену, Карл стал брать с собой в походы слона. И вот в 810 г. в Саксонии произошла трагедия: после переправы через Рейн, когда король поджидал свое войско, знатный чужестранец околел. Скорее всего, Абуль-Абба стал жертвой свирепствовавшей тогда на севере государства эпизоотии – подхватил заразу от какого-нибудь тупорылого деревенского вола.

Насколько тяжела была эта утрата, можно судить по записи в анналах, сделанной в связи с кончиной сына Карла, короля Италии Пипина: «В том же году, когда умер слон, скончался и король Италии Пипин».

* * *

Под властью франкского короля оказалась почти вся Западная Европа (кроме Британских островов и большей части Пиренейского полуострова). Это земли, на которых ныне расположены Франция, Бельгия, Голландия, Швейцария, западная и южная Германия, большая часть Италии и северо-восточная Испания. А 25 декабря 800 г., на Рождество, Карл Великий был провозглашен императором.

Предыстория этого события была драматичной. В 795 г. папой римским стал Лев III. Он полностью полагался на Карла – только тот мог его защитить от внутренних недругов и от византийцев, вновь стремящихся обосноваться в Италии.

Весной 799 г. Лев III был неожиданно захвачен заговорщиками, среди которых были родственники предыдущего папы – Адриана. Пленника заточили в соборе Святого Стефана. Посовещавшись о его судьбе, похитители приняли страшное решение – выколоть ему глаза и вырвать язык. Но они успели лишь вволю поиздеваться над главой церкви – с помощью друзей тому удалось бежать. Вскоре он прибыл ко двору Карла.

Король приказал покарать врагов папы, но с окончательными выводами спешить не стал – он продержал Льва у себя целый год. Наверное, дело было темным. Интриги при папском дворе уже снискали славу изощренных и смертоносных, а на самом первосвященнике лежали тяжелые подозрения.

Следствие вели виднейшие вассалы короля. Наконец, папа и Карл прибыли в Рим, и у гробницы апостола Петра состоялась напряженная судебная процедура. Папа Лев III, опершись на раку с мощами, давал клятву в невиновности. 28 его соприсяжников, взявшись за руки, повторяли слова клятвы. После этого они должны были несколько минут провести в полной неподвижности. Присутствующие при этом королевские вельможи пристально следили за всем происходящим: малейшая запинка при произнесении клятвы, малейшее нарушение последующей окаменелости означали бы лживость клятвы. Но – обошлось. С папы римского были сняты все подозрения и он был восстановлен в своих правах.

А на ближайшей рождественской службе произошло – для многих неожиданно – великое событие. В соборе Святого Петра Лев III возложил на голову молящегося Карла императорский венец, и прозвучали не позабытые еще слова прославления прежних римских императоров. Стоявшие кругом франки и римляне воскликнули: «Победа и здравие Карлу, Августу, Богом венчанному великому и миротворящему императору римлян!».

Папа приказал увековечить это событие прекрасной мозаикой, выложенной в трапезной его дворца. На ней апостол Петр восседал на троне, а папа и Карл стояли коленопреклоненные по обе стороны от него. Апостол вручал одному знамя, другому поллиум (часть епископского облачения). Этим символически утверждалось духовное значение произошедшего: власть Карла, теперь уже императора, была властью от Бога. Возродилась Римская империя, которая, при благотворном единении императорской власти и власти церкви, должна стать Градом Божьим на земле.

Сам Карл, конечно же, тоже считал, что теперь его власть обрела гораздо более высокое содержание. Через два года был принят новый текст присяги подданных на верность ему, где были и такие слова: «Все должны исполнять святую службу Богу, не совершать ни насилия, ни измены по отношению к святой церкви или к вдовам, сиротам и странникам, так как государь император наречен, после Господа Бога и святых, покровителем и защитником надо всеми».

Новому венценосцу очень важно было признание его титула законным правопреемником владык Древнего Рима – византийским императором. Для этого он начал переговоры с правившей тогда в Константинополе императрицей Ириной. Но ее вскоре сверг логофет (глава администрации) Никифор, который, став императором, и слышать не хотел ни о каком западном двойнике. Он даже послал флот для отвоевания Италии. Однако Никифор вскоре погиб на войне с болгарами, а его преемники об итальянских захватах больше не помышляли. Тем не менее императором воссозданной Западной империи Константинополь признал Карла только в 812 г., за два года до его смерти (оговоримся – есть мнение, что этого так и не произошло).

Вспомним еще раз, что само имя Карла стало легендарным для потомков. Слово «король», известное всем славянским народам – производное от этого имени. Повсюду возник образ мудрого правителя, умеющего читать в сердцах людей и ненавидящего неправду. Образ сильно идеализированный, но он стал меркой, с которой люди подходили к современным им владыкам – что придавало уверенности при отстаивании своих прав.

Империя после Карла

У империи не было достаточно твердой основы, чтобы она смогла просуществовать длительное время в прежнем единстве и силе.

Еще при жизни Карла неспокойно стало и на границах, и на местах. На востоке участились нападения славян, на юге агрессивно вели себя мавры, на севере – датчане. А на побережье Северного моря первые заявки сделали о себе скандинавские «властители морей», кошмар раннего средневековья – норманны, или викинги.

Внутри империи народ роптал на подати и повинности. Особенно на окраинах, где жили недавно присоединенные народы (саксы, лангобарды, славяне, авары, мавры), и жили они преимущественно по прежним своим законам и традициям. Франки не были носителями той культурной притягательности, с помощью которой покоряла когда-то народы Римская империя – порою успешнее, чем оружием.

Карлу докладывали: «Твои послы не встречают больше повиновения, твои приказы не исполняются». Да и сами графы, и прочая знать изрядно подраспустились. Эти наместники и земельные магнаты, обзаведшиеся собственными многочисленными вооруженными вассалами, не походили, для сравнения, на византийских стратегов, командиров и чиновников. Тем, как и римлянам лучших времен, в какой-то мере было присуще чувство сопричастности великому, державе с многовековыми традициями (хотя казнокрадами и насильниками тоже были еще теми). Знать франкского государства ни о чем таком представления пока не имела: она служила не государству, а лично королю, и не «за идею», а за щедрую милость. Служила точно так же, как простые и малые служили тем, кто покрепче.

Эффективной центральной власти, способной постоянно контролировать ситуацию в стране, так и не было создано. Пока был жив Карл – с его энергией, с его личным обаянием и несомненным авторитетом, состояние государства было довольно стабильным. Когда его не стало, дела пошли гораздо хуже.

* * *

У Карла и Хильдегарды было восемь детей: три сына – Пипин, Людовик и Лотарь, и пять дочерей. Старший, Пипин, от рождения был горбатый. А если в малокультурной среде порою оголтело травят даже рыжих – чего же хорошего было ждать этому королевскому отпрыску? Над ним издевались не только братья, сестры и придворные – даже городские сопляки, завидя его, вприпрыжку бежали следом и вопили: «Горбатый! Горбатый! Горбатый!».

Несчастный мальчик озлобился, он возненавидел всех и вся, даже отца – который, когда Пипину было всего четыре года, провозгласил его королем Италии. Такие люди, повзрослев, не расстаются со своим детским восприятием мира, оно скорее утверждается в них. Пипин устроил заговор против отца, намереваясь убить и занять его место. Карла спасли бдительные друзья: один монашек, затаившись в алтаре церкви, подслушал речи заговорщиков и обо всем сообщил императору. Рядовых злоумышленников схватили и казнили, Пипина же постригли в монастырь. Там он в 810 г. скончался (в один год со слоном).

А ведь Карл любил всех своих детей и хотел так устроить их будущее, чтобы после его смерти между ними не было раздоров. Для этого он и решил поделить свое государство между сыновьями, что было закреплено особым Тионвильским указом. В нем были определены границы новых королевств – предполагалось, что дружественных, ибо их государей будут объединять память об отце и братские узы. Но предал Пипин, рано скончался Лотарь. В 813 г., за год до смерти, Карл своей властью, без участия папы нарек императором последнего своего сына Людовика.

* * *

Людовик (778–840 гг., правил в 814–840 гг.) был прозван Благочестивым. Действительно, это был очень набожный человек – почти каждый свой день он начинал с длительной молитвы в храме, щедро жертвовал на нужды церкви, не раз порывался удалиться в монастырь. Но многие современники считали, что лучше бы он проявлял поменьше рвения к вере – дела государства в той обстановке требовали куда большего внимания, чем он им уделял.

Получив после отца всю полноту власти, Людовик Благочестивый начал с того, что приказал взять под стражу любовников своих сестер. Один, оказав сопротивление, был убит, другого ослепили. Впоследствии и сестры, и многие придворные дамы были разосланы по монастырям. Были удалены многие отцовские сановники. К делам управления император предпочитал привлекать духовных особ, в первую очередь епископов. Они очень уверенно стали чувствовать себя при дворе.

Доверие императора, к удивлению многих, сумел тогда заслужить сын злосчастного горбатого Пипина – Бернгард. В свое время Карл Великий оставил ему отцовское итальянское королевство. Теперь и Людовик сохранил за ним трон. Королями остальных земель он решил сделать своих сыновей Лотаря, Пипина и Людовика-младшего (как видим, имена в точности дублируют предыдущее поколение Каролингов).

В 817 г. Людовик издал «Императорский декрет», по которому наследником императорского титула провозглашался Лотарь. Декретом закреплялся также раздел империи.

Но тут вознегодовал племянник Бернгард. Он считал, что у него больше прав на императорский венец, поскольку его отец был старшим из сыновей Карла Великого. Бернгард отказался признать декрет и занял своими отрядами альпийские проходы.

Теперь в гнев пришел дядя. Он двинул на ослушника большое войско. Итальянский король, которому явно не по силам было противостоять ему, пришел в смятение. Но тут он получает послание от императрицы Ирменгарды (личности, судя по всему, довольно мрачной) с клятвенным уверением, что муж простит его, как только он явится с повинной. Бернгард поверил.

Когда он с ближайшими друзьями явился к императору и склонил перед ним колени, тот приказал всех схватить и передал на суд своих вельмож. Суд признал Бернгарда бунтовщиком и осудил на смерть и его, и его спутников. Но дядя смилостивился и ограничился тем, что приказал ослепить осужденных. Однако палач перестарался: исполнил приказ с такой жестокостью, что Бернгард через два дня скончался.

Старший сын императора Лотарь перебрался в Италию, а оставленная им Бавария досталась Людовику-младшему.

Вроде бы установился какой-то порядок. Но вот незадача – его нарушила личная жизнь императора. После смерти Ирменгарды (818 г.) он женился на красавице Юдифи – дочери баварского графа Вельфа. Красавица оказалась еще и умницей, и хитрости ей было не занимать – Людовик влюбился без памяти. В 823 г. у них родился сын Карл. Любимое дитя от любимой жены отец не мог оставить без короны (этого не могла допустить и мать), и в 826 г. маленькому Карлу была дарована Швабия (земля алеманнов).

В результате возникла смута. Сыновья Пипин и Людовик и раньше уже роптали, заявляя, что не признают главенства над собой Лотаря. А теперь, когда стало известно, что надо делиться и в пользу четвертого брата – все трое, не переставая грызться между собой, выступили против отца. Требование к нему было однозначным: установившийся раздел должен остаться в силе.

Епископы, привыкшие к своему властному положению, решили воспользоваться моментом и узаконить свое первенство по отношению к императору: собравшийся в 829 г. в Париже церковный синод провозгласил, что отныне духовная власть выше светской.

Не замедлил вмешаться и папа Григорий IV. Когда распря между отцом и сыновьями дошла до вооруженного противостояния, он, никем не званый и без всякого предупреждения, заявился в лагерь императора. Там повел себя как верховный судья: настоятельно потребовал от Людовика примирения с детьми, причем всю вину за создавшееся положение возложил на него. Император был крайне удручен.

Видя такое дело, значительная часть его воинов перешла в стан его сыновей, и вскоре Людовик Благочестивый оказался фактически у них в плену.

Его ждало тяжкое унижение: в Суассоне он прилюдно покаялся в своих грехах, в якобы совершенных убийствах, клятвопреступлениях и святотатствах, а в довершение отказался от власти и императорского достоинства. В конце концов епископы его простили и в императорских правах восстановили, но понятно, что авторитетным правителем он быть уже не мог. Государство Карла Великого утрачивало единство.

Диакон Флор Лионский в эту годину всеобщего раздора написал такую прочувственную «Жалобу о разделе империи»: «Теперь, придя в упадок, эта великая держава сразу утратила и свой блеск, и наименование империи. Государство, недавно еще единое, разделено на три части, и никого уже нельзя считать императором. Вместо государя – маленькие правители, вместо государства – одни только маленькие кусочки.

Что же сталось с соседними народами на Дунае, Рейне, Роне, Луаре и на По? Все они, издревле соединенные узами согласия, в настоящее время, когда союз порван, будут раздираемы печальными раздорами…»

Это уж как повелось: разным людям, собранным вместе, свойственно в большей степени исходить из того, что они разные, а не задумываться над тем, что есть ведь и серьезные основания для единения. А когда они оказываются порознь – поздно локти кусать.

* * *

После смерти императора Людовика в 840 г. его сыновья не смогли восстановить единство державы, а скорее всего об этом и не помышляли.

В 842 г. в Страсбурге встретились братья – короли Людовик Немецкий (когда-то Людовик-младший) и повзрослевший Карл, король Нейстрийский (западногалльский. Вскоре он получит прозвище Карл Лысый). Их целью было договориться о том, чтобы вместе противостоять императорским амбициям Лотаря (четвертый брат Пипин к тому времени умер).