Боль. Рассказы, стихи, песни

– Тэбе чего, гяур?

– Что значит «чего»? – возмущаюсь я. – Я здесь живу!

– Ты здэсь живошь? – захохотал джамшут. – Это я здэсь живу! А тебя я в пэрвый раз вижу! Пошоль вон отсюда, а то зарэжу, как барана!

И передо мной захлопнулась моя же собственная дверь.

Много времени спустя. Наверно утро какого-то дня.

Открываю глаза. Невыносимая вонь бьёт мне в нос. Твою мать, Кузьмич опять обосрался! Сегодня его с собой не возьму. Встаю с вонючего тюфяка и бреду по тёмному, сырому подвалу к выходу. Башку ломит от выпитой вчера бодяги! Руки трясутся, во рту отметилась тысяча кошек (или всё-таки не кошек? Кузьмич, падла!). Надо собраться силами и дойти до метро. Постою там часок-другой, глядишь и накидают на опохмелку.

Прохожу мимо помойки. Валяется газета. Поднял. Вчерашняя, с большим жирным пятном от селёдки посередине, но буквы видно. На первой полосе читаю: «Выборы президента нашей страны вчера прошли без инцидентов. Самое большое число голосов, как и ожидалось, набрал Фахтуллаев Бобожан Келди оглы. Аллах Акбар!»

ЭПИЛОГ

Межнациональная рознь. Я не из тех, кто её поддерживает. Напротив, я всегда рад, когда ко мне домой приходят гости. Неважно, какой они национальности и цвета кожи. Я угощу гостей тем, что ем сам, застелю им постель бельём, которое берёг для особого случая – чистым, накрахмаленным, и даже могу освободить для них своё удобное ложе, устроившись сам на раскладушке. Я так делаю всегда.

Но в последнее время, я очень боюсь проснуться и услышать:

– Эээ-ээ, дарагой! Что-то ты у нас загостился! Поищи сэбе уже другую ночлэжку!

Мне становится откровенно страшно у себя дома!

Но только страшно! Никакой ненависти! Или всё же она есть?

Я слышал, по телевизору рекламировали «Телефон детских страхов». Если ребёнку страшно, то он может в любой момент позвонить на номер горячей линии и специалисты поговорят с ним, успокоят, поддержат. Очень хорошая и полезная штука!

А нет ли такого телефона для взрослых? У взрослых ведь есть свои страхи. Хотелось бы позвонить. Может, успокоят?

    СПб, 2011

СТРАНА МЕРТВЕЦОВ

Перед вами моё художественно-публицистическое соображение относительно наркомании в нашей стране.

Справедливости ради спешу заметить, что сейчас в России с этим делом стало уже гораздо лучше, нежели в начале 2000-х, описываемых в произведении. Будем надеяться, что эта страшная эпидемия пошла на спад, и рецидив в таком масштабе не наступит уже никогда.

Этот рассказ был опубликован (и даже проиллюстрирован) в одном из выпусков журнала ЛДПР за 2011 год. В отличие от «Страстей гяуровых», данный текст не подвергся цензуре, хотя в нём, на мой взгляд, как раз таки есть чего резать.

«И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы;

И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям…»

(Откровение, гл. 9, 3—4)

ПРОЛОГ

Ужасная правда всё больше и больше будоражит умы неравнодушных людей! Но много ли осталось сейчас неравнодушных? Много ли тех, кто ХОЧЕТ видеть всю правду жизни? Мало! И это, к сожалению, тоже правда.

На ум приходит лишь одна мрачная мысль: «Моё Отечество обречено!».

Прямо как в многочисленных голливудских фильмах ужасов, где земной шар поражен страшным вирусом, и все люди превратились в зомби.

Представляю: я – невольный наблюдатель этого ужасного события, лечу на вертолете над бескрайними просторами своей родной страны, а подо мной разруха – огонь, дым, битые и брошенные автомобили, пустые дома, кровь, невыносимый запах разложения и огромные толпы бродячих живых мертвецов!

Это Россия! Это Москва, Питер и прочие города моей Родины! Это моя земля, мой дом…

***

Итак. В прохладном зале медленно гаснет свет и воцаряется почти мёртвая тишина. Первое время, слышны лишь лёгкий хруст попкорна и робкий шёпот кого-то из зрителей. Затем, огромный белый экран на стене вспыхивает, и на нём как будто невидимым скрипящим пером кто-то выводит кровью большие слова:

«Вест-пикчерз» представляет:

«СТРАНА МЕРТВЕЦОВ: ПРОЦЕСС»

Россия, Град Петра, февраль 2009 года, 21:30 по московскому времени.

Что такое зима в Санкт-Петербурге не поймёт ни один гость нашего города, если ему не удалось пожить у нас хотя бы два-три года подряд. И дело вовсе не в сумасшедших морозах с апокалипсическими снегопадами, хотя такое тоже частенько бывает. Самое мерзкое в Питере – это его вечная, почти стопроцентная влажность, из-за которой и летом, и зимой, независимо от температуры воздуха, ходишь весь мокрый с ног до головы. И если в тёплое время года в этом ничего страшного нет, лишь небольшой дискомфорт, то морозной зимой это губительно для любого живого организма, основанного на углероде.

Поэтому даже местные наркоманы и алкоголики, в которых ещё теплится жизнь, стремятся, пускай и на «автопилоте», но доползти зимой до любого тёплого подъезда на своих тонюсеньких дрожащих ножках.

Вот как-то раз, поздно вечером захожу я в свою парадную. На улице уже давно темно, лампочка на лестничной клетке, как всегда, перегорела. Чувствую, что вступил во что-то мягкое, тёплое и вонючее (но не дерьмо). Угадайте, что это?

– Твою мать! Кто здесь? – чертыхнулся я от неожиданности.

В ответ лишь стон живого трупа и какая-то возня на бетонном полу во мраке подъезда.

Вместе с внезапно усилившимся до тошноты запахом гнилого мяса, мне в голову ударило воспоминание одного из фильмов Джорджа Ромеро о зомби, который я посмотрел накануне.

– Не может быть! – пробормотал я, и в мозгу у меня засвербело от любопытства.

Конечно же, я человек отнюдь не равнодушный, и мимо пройти просто не имел никакого морального права, и вовсе не оттого, что лежавшее на полу «что-то» мешало мне открыть дверь моей квартиры. С мыслью: «Вдруг плохо кому-нибудь, мож сгнил кто-то, помочь же надо!», я достал свой мобильник и, включив подсветку, поднёс телефон к полу на зловещие звуки: «Аааа-ооооо-ууу!!!».

От увиденного я вздрогнул и, с робким «пук», отпрянул назад.

На полу, в темноте, лежал парень лет двадцати не больше. В грязных и рваных джинсах, и футболке, босиком. Левая рука пацана поразила меня больше всего: кисть чёрная и распухшая, от запястья до локтя – голые кости вперемешку с коричневым и вонючим месивом, которое когда-то было плотью. Выше локтя – изъеденная язвами плоть, но она, слава Богу, присутствует. Ноги парня запутались в окровавленном и грязном бинте, свалившемся, видимо, с ужасного вида руки. Лицо сильно разбито и всё в крови. Чуть выше по лестнице я заметил валявшуюся тёмную шмотку, которая, как выяснилось потом, оказалась его курткой.

– Ёкарный бабай! – просвистел офигевший я. – Чувак, да тебе в больничку надо, блин! Кто ж тебя так обглодал то?!

– Черви! Уберите с меня червей! Больно! – прохрипел в ответ пацанчик с закатившимися глазами.

«Фу! Чё за зараза?! Какие ещё, на фиг, черви?!» – подумал я, а вслух произнёс:

– Ща, парень, погоди, я скорую вызову.

Я принялся судорожно набирать номер скорой медицинской помощи на сотовом телефоне. Долго и утомительно мне пришлось разъяснять диспетчеру, что произошло и в каком состоянии больной. После моих слов: «…обглодан, как зомби…», на какой-то миг диспетчеру показалось, что доктор (а точнее – психиатр) нужен именно мне, но затем до него стало доходить, в чём дело.

– Ясно, – тяжело вздохнув и записав адрес, подытожили на другом конце провода. – Ждите, будет машина.