Метро 2033: Логово

– Да уж не синюю птицу счастья и не аиста, приносящего детей… Но и не ворону, – произнесла женщина задумчиво. – Я хоть и школьницей была, когда конь бледный пришел, но хотела поступать на астрофизику… Смешно, да? Все отговаривали. Зачем, мол, бабе на звезды смотреть? Зато я знаю, что такое угловой размер. И как, исходя из него и расстояния, определить реальные размеры объекта. А если я скажу, что у нее размах крыльев метров десять, ты не решишь, что я сумасшедшая?

– Я сейчас не удивлюсь даже Иисусу с эскортом ангелов. А тут какая-то птичка… – фыркнул биолог. – Может, это альбатрос. Или гриф. Из зоопарка.

– Ты все шутишь. А у меня есть другое объяснение.

Ему показалось, что она немного оттаяла. «Может, не все так безнадежно?» – подумал он и подсел поближе. И плевать ему было на то, что сволочь-механик криво усмехнулся.

– Понимаешь, она кричала, – продолжала Марина. – Меня пробирало прямо через кожу. Кричала она так, будто ей очень плохо. Будто она самое одинокое во всем мире существо… И будто она оплакивает Землю, и человечество, и нас.

– Да хватит уже. – Василий доел свою тушенку прямо из банки, но взять вторую не решился. – Достало нытье и депрессняк. Птица у нее кричала… А конь – бледный… Болел, что ли, он или накурился?

– Ну ты и придурок, Вася, – не выдержала завскладом. – Это из Иоанна Богослова.

– А тебе меньше пить надо. Ладно, давайте второй файлик запустим.

Вторая запись оказалась совсем короткой. Погода там была хорошей, и ровный полет аппарата под серым небом не предвещал ничего стоящего внимания: все тот же мертвый ландшафт внизу, по цвету похожий на небо.

Запись включилась, когда беспилотник пролетал над жилым районом, месторасположение которого Николай бы сроду не определил, – такие же типовые районы есть (или были) в каждом городе – от Калининграда до Владивостока: пятиэтажные «хрущевки», торговые павильончики, «девятки» и «Нивы» во дворах, детские площадки.

– Вакцина, – вдруг произнес Василий. – Ну точно она!

– Что? – хором переспросили Малютин с Мариной.

– Сергиев Посад-6. А по-простому – поселок «Вакцина». Мой дядя там жил. Я там бывал, когда совсем шкетом был. Примерно в этих местах. Это, типа, военный городок, но туда, типа, автобус ходит.

Его даже никто не поправил. Говорить о явлениях прошлого в настоящем времени было у них делом обычным.

Между тем городской микрорайон на записи уступил место ровным рядам елей или сосен. Деревья были черные и голые, что подтверждало теорию Николая о том, что хвойные леса не имели шансов уцелеть вблизи от мест заражения. Он вспомнил знаменитый «ржавый лес» вокруг Чернобыля. Теперь такие были повсюду.

Аппарат сбросил скорость. Лесопосадки внизу закончились. Впереди в обе стороны от дороги, которая уперлась в пропускной пункт со шлагбаумом, тянулась железобетонная стена с колючей проволокой. Куда более основательная, чем вокруг их поселка.

Асфальтовая дорога за ней сменилась бетонной. Первым стояло здание, похожее на административное. На какой-нибудь горсовет. На нем был даже флагшток, но сам флаг отсутствовал. Остальные строения россыпью стояли поодаль: частью обшитые пластиком, а частью – из простого серого бетона. Голый конструктивизм и никаких архитектурных изысков в духе «сталинского ампира».

– Филиал НИИ Микробиологии Министерства обороны, – вдруг произнес Малютин.

– Чего?

– Да не «чего», а микробиологии. Тут его филиал, вирусологический центр. Там вакцину от эболы делали и от прочей дряни.

Облетев комплекс зданий по кругу и зависнув ненадолго возле каждого из них, беспилотник, похоже, отправился в обратный путь.

– Подожди! Останови! – крикнул вдруг Николай.

Женщина нажала на паузу. Но только отмотав немного назад, они увидели то, во что биолог сначала не поверил: на глинистой и мокрой после дождя земле чернела цепочка следов. Явно человеческих. Будто там прошли человек десять. Минут пять они сидели, не произнося ни слова. И даже когда Васька, оправдывая свое «кошачье» имя, попытался утянуть из ящика очередную банку тушенки (хотя свою норму на неделю уже получил), Марина рта не открыла, а только треснула ему по руке тыльной стороной ладони.

Он думал, что она не видит. Николай показал мастеру на все руки свой кулак – мол, ты не один такой умный.

– Никому об этом видео – ни слова, – наконец нашлась женщина. – Разве что Семенычу. Хотя ему расскажем завтра утром.

«Всегда бы она была такой сдержанной и разумной», – отметил про себя Малютин.

Остаток вечера обещал быть скучным. Василий пошел перебирать запасной генератор, который он наделся либо привести в чувство, либо разобрать на запчасти.

А сам Николай вызвался помочь заведующей перетащить на первый этаж пару коробок и ящиков. Она по-прежнему делала вид, что холодна, как айсберг, который напоролся на «Титаник», но биолог видел, что все не так безнадежно. Уж чего-чего, а женский род он знал. «Пожалуй, если ставить себе реальные цели, то можно добиться…» – подумал он.

Про то, что ему обещали «тушняк» за несение караульной службы и якобы как в подарок ко дню рождения, он пока не напоминал. «Успеется, – решил Николай. – Если снова втереться к ней в доверие, то можно получить больше, чем несколько банок.

Он перетащил три самые тяжелые коробки, когда внезапно раздался противный, режущий слух, звук электрического звонка.

– Что это? – Малютин мигом выбежал из подвального этажа.

– Сигнал тревоги. – Марина склонилась над пультом. – Такой звенит здесь, когда кто-то открывает снаружи ворота. Жалко, что камер нет.

– Это могут быть только Колосковы. В Клубе тоже его услышали?

– Там я проводку разобрал, – вклинился в разговор Вася. – Сгнила.

– То есть, кроме нас, никто не в курсе? – быстро сориентировался биолог. – Мы ближе всего к выходу, мы и проверим. Давай, самоделкин, бери свою «Сайгу». Надеюсь, она заряжена у тебя.

Сам он подхватил стоящий в коридоре в специальной стойке карабин. Не забыли они взять и фонари, налобные. Без них снаружи нечего было делать даже вечером.

Одевшись, оба выбежали в шлюз. Дождавшись, когда Василий закроет внутреннюю гермодверь, Малютин повернул штурвал наружной.

***

На улице ощутимо похолодало. Снежная крупа падала на прозрачную крышу «трубы». Тусклый свет из окна склада почти не разгонял темноту, прорезая в ней лишь узкую дорожку. Остальной поселок был практически весь погружен во мрак.

Ближайшие ворота были в ста шагах отсюда. Снаружи их можно было открыть ключами, связку которых их группа нашла в поселке, когда несколько лет назад пришла сюда.

Стемнело еще не окончательно, и на фоне белесой стены хорошо выделялся прямоугольник распахнутой двери.

Но никого рядом не было.

– Да где же они? – Малютин был уверен, что это вернулись охотники.

– Гляди! – Василий указал в сторону стены, чуть левее ворот.

Там, прислонившись к бетону, сидел на земле человек в защитном костюме.

– Никитич, ты, что ли? – Малютин узнал его синий прорезиненный костюм, импортный, с какого-то химического производства. Больше ни у кого такого не было. – Никитич! Ты живой?

Костюм сидящего был заляпан, будто человек в нем полз по грязи. Именно поэтому они не сразу его заметили.

Дыхательная маска сбилась набок, рюкзака за спиной не было.

Старик поднял на них глаза. Только теперь биолог заметил широкую прореху в его защитной одежде, на боку. Блеснула в луче фонаря дорожка из капель крови на земле.

Он был жив и находился в сознании. Глаза его были открыты – страшные, отсутствующие. Зрачки расширены, как бывает от страха или шока, и на свет фонаря почти не реагировали. Кожа лица была землистой.