Время жизни

Какая мука – вновь собраться,
покуда смерть меж нами спит!
Приходит чертовщина-ночь
и трогает предметы быта.
Вино дешёвое – сердито,
Но трудно трезвость превозмочь.
Прощай, последняя звезда, –
звенят рассветные трамваи…
Воспоминания о мае
И даром некому раздать.

2.

Пока Россия спорит с Богом,
я озираю этот мир,
как пьяный старенький сатир,
разбивший морду об дорогу.
Не ищет мой звериный взор
ни справедливости, ни счастья;
слова похмельных давних ссор
на ум приходят в одночасье.
Лишь осени прозрачный свет
Чуть слышно душу согревает,
И давний друг прошедших лет
Мои стихи ещё читает.

    2.11.1993 г.

«Последняя осень тысячелетья…»

Последняя осень тысячелетья,
Прозрачная, словно мечты новобранца.
Наверное, мог бы на выход успеть я,
Когда бы не полное сердце багрянца.
Когда бы не тяжесть изжитых любовей,
Не черная метка партийной печати,
Покладистый пленник свободы и воли,
Нетленную летопись смог бы начать я.
Мы петь остаемся в двадцатом столетьи,
Товарищи игрищ кровавых и строек.
В лицо улыбнутся подросшие дети
Былым королям разудалых попоек
И сами возьмутся выращивать стебель
Надежды и веры, любви и пшеницы.
А нам остается лишь блеклая небыль,
Прожитая на пожелтевших страницах.

    2000 г.

«Над рекой под названием Осень…»

Над рекой под названием Осень
Взгляда просит московская просинь,
На минутку, на миг, на мгновенье
Возвращается вдохновенье.
Возвращается сердце на место.
Так ушла и вернулась невеста.
Так ушла и вернулась надежда,
Размыкая прозрачные вежды.
Мне бы тоже вернуться в начало,
Чтобы Осень меня укачала,
Пронесла от истока до устья
Все мои беспричинные грусти,
Утопила их в озере-море
Рядом с болью, печалью и горем.

    2001 г.

«Под куполом клёна от листьев светло…»

Под куполом клёна от листьев светло
и кажется – можно жить.
Присядем за серым дощатым столом,
в стаканы плеснём миражи.
Раскроются дали, сверкнёт горизонт,
обнимется с телом душа.
– Слыхал? Собирает команду Язон.
– Запишемся в кореша!

    6 октября 2007 года

?

Хорошая репродукция Сикстинской мадонны

Вошла в мой дом с ребёнком на руках.
Я усадил, подал воды напиться.
Об окна бились голубые птицы,
за Светлую испытывая страх.
Но я в младенце Бога не узнал.
………………………
Больное сердце любит на пределе.
Чудесные еврейские глаза
по-матерински бережно глядели,
и кто-то «здравствуй» за спиной сказал.

    1984–1994–2004 гг.

?