Синявин

Капитан-поручик Наум Синявин на «Леферме» (Le Ferme- твердый) базировался в Ревеле и курсировал вдоль южого берега Финского залива от Рогервика до Кашпервика для наблюдения за кораблями противника. Шаутбенахт Пётр Михайлов с корабля «Св. Екатерина» пишет 13 мая очередное письмо Синявину: «Господин Капитан Порутчик! Когда получишь сие письмо, то немедленно отдай Лантратам, и когда они станут спрашивать тебя, чего требуешь, скажи чтоб дали нарочитых людей на лошадях человек 100,чтоб разставить по берегу их для осматриванья неприятельских кораблей, и когда (сколько на первой час как наискоряя) получишь, тотчас разставь от Рогорвек к Ревелю, а от Ревеля до Кашпервека, и во оных трёх, також и в иных причинных местах, поставь из морских Русских по человеку или по два, дабы где увидишь неприятельских сколько и каких кораблей, друг другу давали знать, для того, что Мы идучи к Ревелю будем во всех пристанях спрашивать о том, дабы нечаянно на неприятеля не напехаться. Сие всё как наискоряя управше».

22 мая Пётр находясь у Берёзовых островов в Финском заливе пишет ещё одно письмо Науму Синявину: «Сего числа получили Мы ваше письмо мая от 18 дня, в котором пишешь, что Шведские корабли у Ревеля являются, а где оные стоят за Наргеным или инде где, о том имянно не пишете: того для проведайте немедленно, где оные стоят, ежели за Наргиным, то пошлите хотя ночью в лодке с Чюхнами ково нибудь из своих матрозов на этот остров осмотреть, в котором месте они стоят и сколько их числом, и с тем репортом пришли к нам немедленно, навстречу хотя к Кашпервику сухим путём, и там вели ждать ково Мы пришлём туды морем, дабы Нам знать, сколько их есть».

Шаутбенахт Пётр Михайлов присылает указ капитану-порутчику Науму Синявину, чтоб он собрал 310 матросов и 1100 солдат и распределил их по новым кораблям «из оных на Ляферм -100, на Арундель, Армунд, Фортуну по 70 матрозов… в том числе взять у Ивана Синявина 60 человек». Взять под команду этот отряд и отправляться к Гангуту.

22 июля Государь находился с флотом у полуострова Гангут (по-шведски Hang? udd) лично производил рекогносцировку окрестностей в узком месте. К группе островов, расположенных посредине мыса, было послано 15 скампавей, которые должны были следить за противником. При обследовании полуострова у мызы Лапвик было найдено удобное место для перетаскивания скампавей сухим путем. Расстояние между берегами равнялось здесь всего 2 с половиной версты. У Петра Алексеевича родилась оригинальная идея устроить в узком месте «переволоку и перетащить по ней часть легких галер» и зайти противнику в тыл, а там как будет «неприятеля привесть в камфузию». Что было и сделано русской пехотой.

Шведский адмирал Густав Ватранг (Wattrang Gustaf), узнав от местных жителей о принимаемых русскими мерах, решил пойти на столкновение. Для этой цели часть шведской эскадры под командованием вице-адмирала Эрика Лиллье отправили к тверминнскому рейду для атаки стоявшего там наших галер и линейных кораблей. Отряд в составе фрегата «Элефант», 6 галер и 3 шхерботов шведского контр-адмирала Нильса Эреншильда (Nils Ehrenschi?ld) был послан к западному берегу Гангутского полуострова для занятия позиции у места предполагаемой «переволоки». Остальная часть флота под командованием адмирала Ватранга находилась на прежнем месте в 2 милях от урочища Агнаут. Ошибка шведов, что они раздробили свои силы, чем не замедлил воспользоваться контр-адмирал Петр Михайлов, который по суше ездил смотреть шведский флот.

25 июля наш корабельный и галерный флоты в Тверминне услышал пушечные выстрелы. Линейные корабли вышли в шхеры перед городком Тверминне.

Капитан-поручик Наум Синявин на своём корабле прикрывал галеры, на которых пошёл вперёд Государь. Петр, ещё не видя противника, выдвинулся с 35 скампавеями вперед, на линию сторожевых судов к середине полуострова. Приближаясь, он заметил, что шведский вице-адмирал Лиллье с 14 судами направился в море к юго-востоку, а на якоре остался адмирал Ватранг с несколькими линейными кораблями и фрегатами. На следующее утро Петру удалось установить, что Лиллье, выйдя из шхер, повернул к востоку в обход Тверминне, намереваясь там запереть выход в море русскому галерному флоту и зайти в тыл. Надо было принимать срочные меры для спасения нашего галерного флота, стоявшего у Тверминне.

Адмирал Фёдор Апраксин приказал, немедленно галерам приготовиться к выходу из бухты. Шаутбенахт Петр Михайлов решил прорваться в Аландские шхеры морем, обойдя стоявшие под берегом корабли Ватранга мористее, вне досягаемости их огня. Утром следующего дня 20 скампавей капитана-командора Змаевича начали прорыв. Шведский адмирал Густав Ватранг, заметив движение русских, тотчас же приказал сняться с якоря, но была хорошая летняя погода и шведские корабли из-за штиля не смогли двигаться. Вот эти большие линейные корабли пришлось ботами буксировать в море. Шведы открыли сильный огонь по прорывавшемуся отряду, но он не достигал русских галер. Попытка шведов помешать прорыву была безуспешной. Петр Михайлов и Апраксин, видя, что обход совершается удачно, послал по тому же пути еще 15 галер, стоявших до сих пор под командованием бригадира Лефорта в качестве сторожевых судов. Эти галеры также прошли успешно. Прорвавшиеся галеры заблокировали отряд шведского контр-адмирала Эреншильда в фиорде у деревни Рилакс у острова Падва. 26 июля главные силы галерного флота были передвинуты ближе к Гангуту. Петр прибыл на военный совет на галеру Апраксина. Там в 3 часа ночи, решили, воспользоваться новой ошибкой адмирала Густава Ватранга и провести главные силы галерного флота в промежуток между шведским флотом и берегом, придерживаясь к последнему так близко, как это позволит глубина.

С рассветом 27 июля стоял «мертвый штиль», Апраксин в строгом порядке повел свои галеры «дал указ пробиватца сквозь оного, не огребая кругом». Шведы, заметив новый маневр русских, открыли ураганный огонь. Но он не причинил русским вреда, так как шведский флот стоял далеко от берега, а наступивший штиль на море не давал возможности шведам подтянуть свои корабли к берегу. Как на ученье «в стройном порядке, двинулись наши галеры одна за другой». Только 3 шведских корабля, стоявшие ближе других к месту прорыва, были прибуксированы поближе к берегу и смогли сделать до 250 выстрелов, нанеся незначительные повреждения русским галерам «только у одного капитана ногу отбили».

Гангутское сражение. Старинная гравюра. Художник А. Ф. Зубов

Наши галеры, кроме одной, севшей на мель прошли благополучно. Шведами были захвачены «один майор, капитан, два прапорщика, один комиссар, один казначей и один пастор, а равно мешок с деньгами и 179 нижних чинов». Смелый маневр русских моряков опять блистательно удался. Морская позиция шведов, казавшаяся неприступной, была обойдена. Гребцы не щадили сил и около полудня собрались в заливе против фиорда, где находилась запертая Змаевичем шведская эскадра. Теперь перед русским флотом стояла задача уничтожить заблокированный отряд шаутбенахта Эреншильда.

Передовым русским галерам было приказано не выпускать отряд шведов из Рилакс-фиорда. Контр-адмирал Эреншильд, используя выгодную позицию, расположил суда вогнутой линией, примкнув фланги к суше. В центре позиции стоял 74 пушечный линейный корабль «Элефант» (Слон), по сторонам его по 3 галеры, а позади линии 3 шхербота. На всех этих судах шведы имели 116 пушек и около 1000 человек экипажа. Тут подошли главные силы нашего галерного флота. Крупные галеры по диспозиции начали выстраиваться в боевой порядок: впереди «авангардия» под командованием шаутбенахта Петра Михайлова. Они расположились тремя группами: в центре 11 скампавей бригадира Лефорта; на правом и левом фланге по 6 скампавей генерала Вейде и Змаевича, Волкова и Дамиани. Своими загнутыми флангами авангардия полукругом почти охватила все неприятельские суда. Русские суда «ариергардии и кардебаталии» расположились за ними. Шведы имели преимущество в артиллерии.

Шаутбенахт Петр и адмирал Фёдор Апраксин понимали, что бой потребует множество жертв с обеих сторон. К шведскому контр-адмиралу Эреншильду послали генерал-адъютанта Ягужинского с предложением о сдаче. После безуспешных переговоров на мачте скампавеи Апраксина взвился синий флаг и раздался пушечный выстрел. Это был сигнал «вступать в бой», который продолжался 3 часа. Стреляли железными ядрами и картечью. Началась знаменитая «Гангутская баталия», покрывшая неувядаемой славой русских моряков. Шведы, надеясь на подход главных сил, оказывали упорное сопротивление, но из-за штиля главные силы не могли помочь своему блокированному отряду. Невзирая на сильный артиллерийский огонь, русские передовые галеры два раза подходили к противнику, но оба раза были отбиты. Только в третий раз авангард под командованием шаутбенахта Петра Михайлова, ударив по флангам противника, сломил сопротивление шведов. Наши солдаты шли на абордаж и лезли даже по самим стреляющим пушкам, так что даже некоторые «духом пороховым были разорваны». Шведы, пользовавшиеся славой непобедимых, отчаянно сопротивлялись «ни одно судно без абордирования от наших не отдались».

Отважный штурм русских заставил их сдаться. Одно за другим суда начали спускать флаги. Последним спустил свой флаг шаутбенахт Эреншильд. В бою он был ранен и хотел уйти на небольшой лодке, пользуясь нашедшим туманом, но был замечен и взят в плен «Ингермоландскому полку от капитана Бакеева з гранодеры». Петр всегда чтил храбрость противника. Здесь на корабле лично помогал приводить в чувство обескровленного шведского контр-адмирала Нильса Эреншильда и приставил к нему своих врачей. Этот герой оставался в нашем плену вплоть до заключения мира. Намного позже уже при освобождении Пётр Алексеевич в качестве признания мужества и героизма подарил Нильсу свой портрет, украшенный драгоценными камнями.

В Гангутском бою шведы потеряли 10 судов, вооруженных 116 пушками, 711 человек убитыми и ранеными, а оставшиеся 237 человек были взяты в плен; наши потеряли 127 человек убитыми и 342 человека ранеными. Занятие Финляндии открыло путь на шведскую столицу Стокгольм. Это была первая серьёзная победа, одержанная Балтийским флотом. Наш флот после боя вышел из бухты и стал на шхерном фарватере, ведущем в Або. Морально подавленный адмирал Густав Ватранг на другой же день оставил Гангут и ушел к Аландским островам, чтобы прикрыть берега своей страны.

3 августа адмирал Апраксин пошёл со всем флотом к Або. Пленные суда были отправлены в Петербург с капитан-командором Сиверсом. Великий шаутбенахт Петр Михайлов на своей скампавее успел захватить 2 шведских купеческих судна.

9 августа пришли к городу Аланту и послали бригадира Лефорта с 9 галерами к старому замку. 14 августа собрав всех командиров, наши руководители написали обращение к народу об окончании битвы. На другой день всех шведских офицеров посадив на 5 галер отпустили к Петербургу. Пленных генералов сопровождал сам Государь. В это время пришла новость от выборгского коменданта полковника Шувалова, что он взял Нейшлотскую крепость. Захвачено там 18 пушек, много ядер и гранат. На корабле адмирала состоялся военный совет, на котором решили возвращаться к Гельсинфорсу и далее в Ревель.

1 сентября налетел сильный шторм, который чуть не погубил линейные корабли. На нескольких кораблях были сломаны мачты и волны накатывались такие что суда валились на бок и черпали воду. На корабле «Святая Екатерина» находился Царь Петр Алексеевич и он видел, как его корабль подняло и стукнуло об воду, что «раскололся в двух местах бушприт». Но слава Богу пронесло и ветер утих. Наш флот подошёл к Березовым островам и там укрылся. В это же время побило 16 русских галер в финских шхерах и погибли 74 матроса.

Прибытие шведских пленных кораблей в Санк-Петербург. Гравюра 18 века. Неизвестный художник.

4 сентября наш морской отряд вместе с пленными шведскими кораблями прибыл к Кроншлоту. Штормовой ветер не утихал и корабли прибыли в Петербург лишь 9 сентября. Пленные суда выставили перед площадью на Неве. Взятые флаги и шведских офицеров, и моряков вывели в город. Этот момент можно видеть на старинной гравюре того времени. Корабли стоят у Васильевского острова, а с берега салютуют пушками. На мосту Петропавловской крепости в честь победителей была построена Триумфальная арка. На одной из картин был нарисован орёл, напавший на слона и подпись «орёл не мух ловит».

Государь Петр Алексеевич после всех летних баталий снова заболел, поднялась температура и он слёг, но благодаря «добром старании медиков» снова был на ногах. С Адмиральской верфи 6 ноября спущены два новых линейных корабля «Шлюсенбург» и «Нарва». 23 ноября освящена ново построенная церковь Воскресения Господня. В эти дни был выпущен орден Святой Екатерины и первой награждена была Екатерина Алексеевна за «баталию с турки у Прута, где в такое опасное время не яко жена, но яко мужеская персона видима всеми была». Шаутбенахту корабельного флота Петру Алексеевичу за Гангутскую баталию присвоено звание «вице-адмирала синяго флага», а генерал Вейде награждён орденом «Святого Андрея Первозванного». Капитаны-поручики Наум и Иван Синявины награждены были золотыми медалями и получили денежную премию.

Здесь следует сказать про старшего брата, который строил Петербург Ульяна Акимовича Синявина. В октябре по доносу писаря из канцелярии он был взят под стражу и помещён в один из казематов Петропавловской крепости. На следующий год Черкасский был назначен обер-комиссаром столицы и ему поручен был надзор за производством архитектурных работ в ней, причем сам Пётр дал ему «пункты о постройке строений». Именным указом ему повелено было наблюдать, «чтобы никто против указу и без чертежа архитекторского нигде не строился». С назначением князя Алексея Михайловича Черкасского на пост губернатора Сибири и за недостачей улик был помилован и восстановлен в прежней должности директора Канцелярии городовых дел.

4 декабря 1714 года прибыли из Константинополя полномочные послы Петр Андреевич Толстой и Петр Павлович Шафиров с «подтверждением с Турками вечнаго мира».

Наступил 1715 год, стояли сильные морозы. В Петербурге на Адмиралтейских верфях и Кроншлоте Государь Петр Алексеевич приказал капитану Эдварду Лейну все бывшие в походах карабли «валять» и «производить им починку». Так же был приказ капитанам Петру Бредалю и Велиму Фангенту в Ревеле производить ремонт мачт, рей, делать «килгален, салить и мазать» оставшихся там на зиму 12 кораблей. Капитан Наум Акимович Синявин так же производил ремонт своего «Рандольфа». Весь Балтийский флот в этом сезоне Петр планирует из 29 кораблей «от 40 до 70 орудий». Новопостроенные и купленные в Британии князем Борис Ивановичем Куракиным 3 корабля планируют привести вместе с Английским флотом. Осип Соловьев купил в Голландии 2 новых корабля.

Адмирал Федор Апраксин вместе с Государем решают в марте отправить, как и прежде капитана-поручика Ивана Акимовича Синявина в Архангельск к вице-губернатору Лодыженскому за проводкой кораблей в Ревель через Копенгаген «принять там 4 корабля и управить оные к ходу как наискорье». Апраксин ему рекомендует «…где случиться идти мимо датских воинских кораблей, то поступать по поставленным с ними пунктам, а от других кроме гогландских, отдаляться… а вымпелы и парусов не спускать под смертною казнию, но обороняться сколько возможно… имена кораблям Уриил, Селафаил, Ягудиил, Варахиил». Капитан Иван Синявин поднял свой флаг на 52 пушечном «Урииле», на «Селафаиле» был капитаном Витус Беринг. После очень трудного плавания эти два корабля в ноябре прибыли в Копенгаген. Из-за сильнейшей бури их до того раскачало, что по приходе в порт их пришлось «килевать».

Ещё в ноябре король Карл вернулся из Турции в Стральзунд. Шведы снова пришлли в себя после поражения, и многие морские капитаны надеялись на лучшее в новом году. Шведские корсары, поощряемые королём, начали захватывать множество торговых судов разных стран. Англия и Голландия решили выслали свой соединённый флот из 32 линейных кораблей в Балтийское море. Капитану Науму Синявину Государь выдал предписание руководить вооружением и оснащением линейного корабля «Ингерманланд», в постройке которого царь принимал непосредственное участие и на котором впервые поднял свой вице-адмиральский флаг. Корабельный флот стоял у Кроншлота. 27 июня внезапно от молнии взорвался линейны 64 пушечный корабль «Нарва» и почти все 400 человек экипажа погибли. 6 июля корабельный флот из 30 вымпелов пришли в Ревель. Адмирал Апраксин имел свой флаг на «Леферме», а вице-адмирал Пётр Михайлов поднял флаг на «Ингерманланде», капитан-поручик Наум Синявин держал флаг на «Страфорде».

Адмирал Федор Апраксин вместе с Государем решают в марте отправить, как и прежде капитана-поручика Ивана Акимовича Синявина в Архангельск к вице-губернатору Лодыженскому за проводкой кораблей в Ревель через Копенгаген «принять там 4 корабля и управить оные к ходу как наискорье». Апраксин ему рекомендует «…где случиться идти мимо датских воинских кораблей, то поступать по поставленным с ними пунктам, а от других кроме гогландских, отдаляться… а вымпелы и парусов не спускать под смертною казнию, но обороняться сколько возможно… имена кораблям Уриил, Селафаил, Ягудиил, Варахиил». Капитан Иван Синявин поднял свой флаг на 52 пушечном «Урииле», на «Селафаиле» был капитаном Витус Беринг. После очень трудного плавания эти два корабля в ноябре прибыли в Копенгаген. Из-за сильнейшей бури их до того раскачало, что по приходе в порт их пришлось «килевать».

Ещё в ноябре король Карл вернулся из Турции в Стральзунд. Шведы снова пришлли в себя после поражения, и многие морские капитаны надеялись на лучшее в новом году. Шведские корсары, поощряемые королём, начали захватывать множество торговых судов разных стран. Англия и Голландия решили выслали свой соединённый флот из 32 линейных кораблей в Балтийское море. Капитану Науму Синявину Государь выдал предписание руководить вооружением и оснащением линейного корабля «Ингерманланд», в постройке которого царь принимал непосредственное участие и на котором впервые поднял свой вице-адмиральский флаг. Корабельный флот стоял у Кроншлота. 27 июня внезапно от молнии взорвался линейны 64 пушечный корабль «Нарва» и почти все 400 человек экипажа погибли. 6 июля корабельный флот из 30 вымпелов пришли в Ревель. Адмирал Апраксин имел свой флаг на «Леферме», а вице-адмирал Пётр Михайлов поднял флаг на «Ингерманланде», капитан-поручик Наум Синявин держал флаг на «Страфорде».

Флот у острова Котлин Гравюра 1715года. Художник П. Пикарт

В августе того же 1715 года Сенявин на корабле «Страфорд» был командирован царем в Голландию и Англию с заданием произвести обширные закупки. Требовалось приобрести не только шлюпки, пушки и другое снаряжение, но и семена огородных растений. На корабль нагружено 270 бочек «смальчучу», 300 бочек смолы, 72 «бунта пеньки». В задачу капитана-поручика Наума Акимовича Синявина входил так же поиск и наем на службу людей, обученных работе с водолазным колоколом. На обратном пути «Страфорд» был затерт во льдах у острова Тексель. Наум Синявин писал Государю про свой корабль «…нанятыми людьми большими помпами воду всю вылил и починивать оный начал». Корабль был спасён, удалось залатать пробоину, и он уже стоит ждёт, когда сойдёт лед чтоб соединиться с капитаном Бредалем у голландских берегов. Весной его отправляют в Копенгаген. Он везёт туда нанятых капитаном Шельтингом 400 матросов на новопостроенные корабли: 52 пушечный линейный корабль «Девоншир». 54 пушечный «Портсмут», 60 пушечный «Мальбург» и фрегат «Самсон». В отношениях с иностранцами Наум Синявин не расшаркивался, а твердо отстаивал честь русского флага. Когда голландский капитан «ошибочно» принял «Девоншир» за торговое судно и потребовал его досмотреть на предмет контрабанды, Синявин ответил категорическим отказом, выражая готовность сразиться в случае чего со всем голландским флотом. В другом случае капитан военного корабля под флагом вольного города Гамбург не отсалютовал русскому кораблю, заявив, что не знает такого флага. Чтобы повысить эрудицию немца, капитан Наум Синявин приказал трижды выстрелить из пушки по гамбургскому штандарту, после чего русский военно-морской флаг удивительным образом начали узнавать и салютовать. Иван Синявин по указанию адмирала флота летом этого года вышел в путь с 4 кораблями и одним транспортом в Белое море. Здесь открылась течь на корабле «Ягудиил» и он отправил его в Архангельск. Капитан Иван Акимович Синявин в декабре доносил Петру «что 27 ноября прибыл он с капитаном Витусом Берингом в Копенгаген. Капитан-порутчик Бенс зашёл на своём корабле в Флекен. Ржи я от города не взял; а взял 1000 пудов свинца, да 500 пуд железа. Оно здесь дороже нежели у города, и ежели будет нужда, то стану оное продовать; корабль от великих штормов разшатался и не возможно пробыть чтоб не ученить килевания. А транспорт стал против Готенбурга на Клип и от великаго шторма пропал. Есть здесь в Копенгагене слух, что Порутчик и при нем несколько Русских и иноземцев спаслось». Государь ему пишет в приказе, чтоб он остался в Копенгагене до его последующего повеления.

Летом 1716 года вся Балтийская эскадра в колличестве 22 вымпелов прибыла в Копенгаген, где её дожидался вице-адмирал Пётр Алексеевич. Сюда же пришли корабли английской эскадры под командованием адмирала Джона Норриса. Сюда же пришли голландские суда. Царь на шнявах «Принцесса» и «Лизета» осматривал неприятельский берег от Гельсинборга до Ландскроны. Датский генерал-адмирал Гульденлев привёл свой флот. Вице-адмирал Петр Михайлов отправляет капитана Ивана Синявина на корабле «Архангел Уриил» в разведку к острову Ганно вместе с английскими и датскими кораблями и сказал: «…между тем ежели увидишь неприятеля в числе10 кораблей или меньше, тогда поставить вам флаг свой на фок-стеньге и выстрелить одинаково, а ежели увидишь 20 кораблей или больше поставь на грот и на фор-стеньгах по флагу и выстрелить».

Здесь сделаю отступление и приведу цитату из очерков Ф. Ф. Веселаго про флаг и русский флот: «… укажем на Наума Акимовича Синявина. который при своём крайне дерзком характере был одним из отличнейших и достойнейших русских моряков своего времени. До чего могла доходить дерзость Синявина в частных сношениях, показывает следующий случай: в бытность свою в июне 1716 года в Копенгагене он поссорился с генералом-адьютантом Девьером, доверенным лицем государя и зятем князя Меншикова. Наум Акимович, зазвав Девьера к себе на корабль, так обругал его, что по словам поданной жалобы «никакой шельмы, которой достоин руганья, не можно так ругать». Но Синявин этим не удовольствовался и в заключение побил противника, после чего тот, притворно или действительно, но более недели пролежал в постели. Однакоже распоряжавшийся таким образом вне службы, тот же Наум Акимович, вот как понимал и отстаивал высокое значение русского флага: когда Синявин, бывши сосвоим кораблём в Текселе, пошёл оттуда в Англию, то агент наш Соловьёв заметил ему, что он напрасно не позволил голландцам осмотреть свой корабль, когда те просили об этом, потому что, за отказ в осмотре, корабль едва не арестовали. Синявин отвечал: «корабль свой осматривать не дал, то есть правда, того ради, что я ещё хочу честь и живот свой продолжать, а буде я бы оный дал осматривать, то весьма честь и живот вскоре минулся, и хотел бы сего шельмица видеть, который вам грозит арестованием! Разве и весь голландский флот на мя подвинется и тот добровольно осматривать не может, разве силою. Правда, мы здесь сильны только одним флагом и вымпелом. для чего не боимся и всего их флота, а за оныя его такие непотребные слова об аресте корабля вашей милости не надлежало донесть кому надлежит, понеже хотя бы на будар был поставлен флаг и вымпел Его царского Величества, то уже корабль стал военный, а не торговый, которому на море всегда голландский военный корабль мусить (должен) салютовать и вымпел свой спустить, что мы столько раз видели и впредь будет!».

Государь Пётр 5 августа 1716 года поднял флаг на русском линейном корабле «Ингерманланд» и дал команду флоту сниматься с якоря. Никогда Балтика не видывала более величественной парусной флотилии четырёх государств. Эта армада состояла из 69 военных кораблей: 21 линейных русских кораблей, 19 английских, 6 голландских, 23 датских и более 400 торговых судов, перевозивших пехоту. Из письма барона Шафирова к князю Меншикову от 7 августа находим такие слова: «…такой чести ни один монарх от начала света не имел, что изволит ныне командовать 4 народов флотами, а именно английским, русским, датским и голландским, чем Ваше Сиятельство поздравляю». В письме к Апрксину Пётр писал: «…чаю ваша милость сие прочтя пословицу свою не забудешь, что от роду впервые». К вечеру все флоты стали на якорь в Киегенбухте, где простояли 2 дня. Видя такое превосходство кораблей шведский флот числом линейных кораблей до 21 флага ушел из Балтики в Карлскронскую гавань под защиту пушек. 14 августа Государь с отрядом из 4 кораблей и 2 шняв отбыл к Стральзунду. Капитана-поручика Наума Синявина Пётр отправляет на корабле «Девоншир», с фрегатом «Самсон» крейсироватьть между Борнгольмом и Ругеном: «…и там проведать нет ли каких неприятельских фрегатов, которые искать и отогнать или с Божиею помощью разорить… торговые шведские суда брать и приводить». Корабельная эскадра под начальством шаутбенахта Вейбранта Шельтинга в конце октября отправилась на зимовку в Ревель. В ноябре Иван Синявин произведён в капитаны 3 ранга и отпущен в деревню к родным на побывку.

С начала 1717 года Пётр Алексеевич отправился в Голландию и Францию. Балтийский флот под руководством генерал-адмирала Апраксина должен крейсировать между Гангутом и Дагерортом. Если появится сильный шведский флот, то уходить к Кроншлоту. Порт Ревель велел приготовить к защите, туда отправились Фёдор Апраксин и Корнелий Крюйс. Пётр писал «первое, что неприятелю страх, другое, обучение людям, третье ежели надобно будет всегда готова и ретирада безопасная, понежже тут море узко и неприятелю обойти нельзя». Шведскому флоту вместо нападения на русских пришлось скрываться в своих гаванях, потому что у шведских берегов стоял английский флот из 25 кораблей.

15 мая 1717 года родились две дочери близняшки у Наума Акимовича Синявина и Неонилы Федоровны Языковой, которых назвали Авдотьей и Феодосьей. Неонила была младше Наума на 8 лет. После рождения душевно больного первенца Якова у Наума и Неонилы Синявиных долго не было детей и вот родились две прекрасных дочери.

Русский линкор «Ингерманланд» рисунок из альбома «Русский военный флот» 1904 года.

Весной 1718 года корабельный флот числом 32 вымпелов под начальством адмирала графа Апраксина на «Москве», вице-адмирала Петра Михайлова на «Ингерманланде», шаутбенахт князь Меншиков на «Святом Александре», так же были контр-адмиралы: Шельтинг на «Марльбурге» и Паддон, командоры Сиверс, Сандерс, Гордон и соответственно капитан Наум Синявин на «Девоншире». Общее число экипажей составляло более 10000 человек и 1436 пушек. Вся армада пришла в Ревель иногда высылая по 5 кораблей в крейсерство. В этом году спущен на воду линейный 90 пушечный, трёхпалубный корабль «Лесное». В строительстве принимал непосредственное участие Государь «тесал киль, работал на верфи у корабля». Иван Акимович Синявин приобрёл особенную доверенность у Царя и когда один из чиновников Адмиралтейских Провиантских магазинов проворовался он его назначил «Презусом Комиссии Военного суда» и назначил к нему помошниками подпорутчиков Головина, Золотарёва, Ладыженского, Торсона и Гарбоу.

В январе 1719 года Пётр отправляет капитана-поручика Наума Синявина в Гамбург, для принятия корабля «Рандолфа» подаренного Государю королём прусским. После возлияний в новогодние праздники у Петра опять проявились боли в почках, и он был вынужден в зимнее время отправиться на лечение на воды. Государь отбыл к Олонецким минеральным водам куда ему пришло известие, что умер шведский король Карл и государством правит его сестра Ульрика-Элеонора. Он усиленно лечился, принимал воды в течение 20 дней, и, вероятно, они процедуры ему помогли.

Пётр Алексеевич принимал активное участие в составлении «Правил докторских, как при оных водах поступать». Там, в частности, есть такой пункт: «…а перед обедом чарку водки тем, которые обыкли, выпить позволяется, а особливо анисовой, а за обедом рюмки три вина Бургонского или рейнвейну, или легкого вина Французского, так же от жажды полпива или легкого самого пива пить помалу не запрещается». Зато квас, кислые щи, брага, овощи, ягоды и грибы, были запрещены к употреблению. Считалось, что они способствуют брожению и, соответственно, вредят здоровью. Вероятно, Петр брал с собой докторов «медикусов». В правилах были перечислены болезни, от которых избавляли марциальные воды: «…а имянно цынготную, ипохондрию, желчь, бессильство желудка, рвоту, понос, чечуйную, каменную, ежели песок или малые камни, и оные из почек гонит, от водяной, от запора, от апелепсии, выгоняют глисты, а также лечат килы и от прочих болезней силу имеют». Именно туда на воды пришло письмо от Наума Синявина из Гамбурга, где он сообщает Петру: «…корабль Рандолф лежит у Глюкштата в гавани в безопасном месте ото льду, а яхта и торншлот лежат у Гамбурга и без починки на море идти не могут… договорился с корабельным мастером киль, гют, руль, рюсты новые сделать… в реке льду множество… мундиры матросам подрядил, воистину они очень голы… да капитан датский Питерсон просил принять в службу Царскому Величеству капитаном по 30 рублев».

14 апреля капитан Наум Синявин сообщает Государю, что он «золочёную яхту» отдал послу Василию Долгорукому, а с кораблём «Рандольф» и капитаном Блорием выходят из Копенгагена в Ревель куда и прибыли в начале мая. Его государь приказывает срочно прибыть на яхте в Петербург. Он приказал ему взять под командование крейсерский отряд из 6 кораблей и одной шнявы. 10 мая капитан Синявин отправляется в Ревель для приёмки под своё командование 7 кораблей с капитанами и командами. Здесь стоит перечислить линкоры, это 52 пушечные: «Портсмут» (Синявин), «Девоншир» (Зотов), «Ягудиил» (Деляп), «Уриил» (Торнгоут), «Рафаил» (Шапизо), «Варахаил» (Стихман) и 18 пушечная шнява «Наталья» (Лопухин). Этому отряду приказано срочно отправиться в Пилау и Данциг, так как туда пришли 3 шведских военных корабля. Шведы захватывают торговые суда с хлебом и отправляют их в Стокгольм. Тем временем капитан-поручик граф Александр Апраксин сын адмирала и капитан-командор Фангофт курсировали с кораблями между островами Лансдорт и Готландом и взяли в призы 18 торговых судов.

24 мая 1719 года капитан 2 ранга Наум Акимович Синявин, которому уже 39 лет на корабле «Портстмут» во главе морской эскадры встретили 2 шведских корабля и бригантину у острова Эзель. Он своим кораблём вступил в бой против командорского 50 пушечного линейного корабля «Вахтмейстер» капитан-командора Врангеля, фрегатов «Карлскрон-Вапен», «Рускенфельт», и бригантины «Бернгардус». Обоюдная стрельба продолжалась в течение 4 часов «…и с Божиею помощью против командорского корабля, подняв красный флаг стали стрелять и были друг против друга от пятого часа и даже до девятого». Шведский линкор «Вахтмейстер», став «меж двух кораблей и несколько времени беспрестанно в пушечном бою билися». Шведский капитан-командор Врангель стрелял точно и сбил на корабле Наума Акимовича «штанги имарса-фалы, отчего оба марселя упали на эзельгофты». Сделав «Портстмутом» разворот и встав против «Вахтмейстера» боком Синявин картечью уничтожил большую часть моряков и «запалил деку». С другой стороны, подошёл капитан Деляп на «Ягудиле» и решился на абордаж «капитан Деляп хотел абордировать, но потом отворотил и выпалил в противника всем лагом и испортил много такелажа и руль». После на помощь «Портстмуту» которому в корму приблизился другой шведский фрегат, подошёл «Девоншир» под командованием капитана 3 ранга Конона Зотова. Именно он открыл огонь бортовой артиллерией по шведскому фрегату «Карлскрон-Вапен».

Шведская бригантина «Бернгардус» помогая флагману Врангеля открыла огонь по Зотову. Флагман «Вахмейстер» попытался выйти из боя так как шведский капитан-командор Врангель, командовавший боем, был ранен и потерял сознание. Шведские корабли спустили флаги, а потом, когда наша артиллерия прекратила стрелять большой 50 пушечный корабль капитан-командора Германа Врангеля «расставил все свои парусы и пошел на утек».

Наши корабли «Ягудиил» (капитан Деляп) и «Рафаил» (капитан Шапизо) по приказу Синявина устремились за ним в погоню, в то время как Зотов с кораблем «Девоншир» и шнявой «Наталия» остался с плененными фрегатами и бригантиной. Исправив повреждения, в погоню за шведским флагманом направился и Наум Синявин на «Портсмуте». Линкор имея малое колличество парусов убегал как мог. Через 3 часа погони капитан Шапизо на «Рафаиле» атаковал неприятельский корабль, но, имея больший ход, проскочил вперед.

Эзельский бой. Картина 19 века. Художник Людвиг Рихард.

Капитан Деляп на «Ягудииле» подошел к линкору «Вахмейстеру» на расстояние, которое позволяло «бросать с марсов гранаты». Деляп приготовился брать неприятеля на абордаж, но шведские матросы изготовились к отражению атаки. Русский корабль изменил курс и произвел всей бортовой артиллерией залп. Развернувшись, капитан Шапизо также открыл огонь «сделал всем лагом залп, которым кроме людей перебил у неприятеля много такелажа». Шведский капитан Тролле заменил Врангеля и продолжил неравное сражение. К месту боя подошёл Синявин на «Портсмуте» и так же открыл огонь.

Тролле приказал спустить флаг, но канаты были перебиты и случилась заминка. Линкор «Рафаил» капитана Шапизо успел сделать ещё один залп. Оставшийся без мачт с пробоинами в бортах «Вахтмейстер» около трёх часов дня всё же спустил флаг. Капитан Деляп на «Ягудииле» шлюпки так как все канаты были перебиты. Капитан Шапизо с «Рафаила» подспешил и отправил своих моряков принять сдачу шведского флагманского корабля. Позже в Ревеле оскорблённый такой несправедливостью Деляп говорил всем английскую поговорку «я срубил куст, а он (Шапизо) убежал зайцем». В итоге этого боя капитан 2 ранга Наум Синявин «взял в призы» линейный корабль «Вахтмейстер», 34 пушечный фрегат «Карлскрон-Вапен» и бригантину «Бернгардус». На судах было взято в плен 387 человек с капитан-командором Врангелем, убито около 50 и ранено 13 человек. Потери русских составили 7 человек убитыми и 9 человек ранеными. Наум Синявин после боя писал Петру: «все сие… сделано без великой утраты людей, я иду со всею эскадрою и взятыми шведскими кораблями в Ревель». Государь назвал Эзельскую победу «добрым почином Российского флота»

Капитан 2 ранга Наум Акимович Синявин был произведен через чин в капитан-командоры, командиры судов были произведены в следующие чины. Ему было пожаловано имение из отписанных в казну деревень в Рязанском уезде. Синявин получил от вице-адмирала Петра Михайлова медаль с надписью «прилежание и верность превосходят сильно» и денежную премию. Вернувшись в Ревель Наум Акимович заходил с «призом» и береговые пушки стреляя холостыми зарядами приветствовали его «и тогда командор новый Синявин поставил на своем корабле бредевымпел и благодарил из 13 пушек, а потом Его Величество был в гаване и смотрел взятых шведских воинских кораблей». Эзельский бой оказался первым корабельным сражением, в котором русским флотом была одержана победа пушечным огнем без абордажа. Победа у острова Эзель окончательно лишила шведский флот господствующего положения на Балтийском море.

2 июня 1719 года весь корабельный флот прибыл к Котлин острову под командованием Петра Михайлова на «Ингерманланде». После соединения со стоявшими на Ревельском рейде кораблями флот состоял из 21 линейного корабля с общим числам орудий в 1672 пушки и экипажем в 10711 чел. Спустя 4 дня галерный флот (132 галеры, более 100 островских лодок с 26 000 человек десантного войска) под командованием генерал-адмирала Апраксина прибыл к Ламеланду. Капитан-командора Наума Синявина Государь отослал с 4 кораблями для осмотра неприятельского берега.

12 июля генерал-адмиралом Апраксиным были отправлены 21 галера и 12 островских лодок с десантными войсками под командой генерал-майора Ласси к северу от Стокгольма с целью его разорения.

Через десять дней произошла высадка десанта численностью 2400 человек генерал-майора Ласси на шведский берег близ деревни Лефста. Встретив на берегу шведский отряд из 1600 воинов, Ласси атаковал его и обратил в бегство. Наши морские десантники углубились на шведскую территорию, уничтожили железные рудники и заводы, после чего возвратились на свои суда и отправились к главным силам галерного флота.