Крещённые небом. Издание второе

Первая смерть не забывается. Никогда.

Та афганская командировка Группы «А» затянулась до апреля 1980 года. По возвращении в Москву старшего лейтенанта Савельева ждала первая боевая награда – орден Красной Звезды. И – привычная круговерть «альфовской» службы: боевые дежурства, тренировки, командировки…

Ночь в Куфабском ущелье

Анатолий Николаевич возвращался в Афганистан ещё дважды, в 1984 и в 1985 годах. Это были так называемые боевые стажировки, когда новобранцы Группы «А» обкатывались в реальном бою. «Альфовцы» действовали «на подхвате», в составе десантно-штурмовых манёвренных групп (ДШМГ), которые решали локальные задачи. Их старались щадить, но война есть война.

Осенью 1985 года шла крупная операция в Куфабском ущелье. «Альфа» вместе с Керкинской ДШМГ, которую возглавлял капитан Юрий Михайлович Лапушко, зачищала местность в районе кишлака Махи-Нау, где скрывалась крупная банда «моджахедов». Когда она пошла на прорыв вдоль реки Пяндж, одна из десантно-штурмовых застав (2-я ДШЗ) отправилась преследовать бандитов. Вскоре пришло известие: убит старший лейтенант Андрей Рощинский, возглавлявший группу. Тогда Лапушко отправил на помощь 2-й ДШЗ начальника 1-й ДШЗ старшего лейтенанта Андрея Зубарева с небольшим отрядом. К ночи тот разыскал группу, принял командование заставой, расставил бойцов. Но когда офицер обходил посты, чтобы убедиться, что его подчинённые заняли надёжную оборону, прогремела очередь. Одна из пуль попала в пах и разорвала бедренную артерию. Фельдшер безуспешно пытался остановить кровь. Застава вновь осталась без командира.

Узнав об этом, Савельев упросил Лапушко разрешить ему с подчинёнными отправиться на подмогу. Дороги никто не знал. Темень в горах – глаз выколи. Путь группе указывали трассерами. Через некоторое время узкая тропа упёрлась в отвесную скалу. Анатолий Николаевич полез первым, приказав ребятам ждать, пока он не убедится, что путь безопасен. Вдруг он почувствовал, что его ноги потеряли опору, а камень, за который он схватился рукой, выворачивается из земли. Схватился за другой – выпал и он. А внизу – чёрная пропасть и не за что зацепиться. Он уже скользил в бездну, когда слова «Господи, помоги!» сами слетели с его губ. И в тот же миг под рукой оказалась спасительная колючка, удержавшая его на краю обрыва.

Утром Савельев со своими подчинёнными вернулся в штаб ДШМГ, принёс вещи и документы убитого командира. В ночном бою высоту они удержали. Но вскоре из-за больших потерь личного состава операцию решено было свернуть, а «Альфу» перебросили на другой участок.

Через несколько месяцев после возвращения в Москву Савельев был представлен ко второму ордену Красной Звезды. Но не меньшей наградой он считал то, что в ту тёмную ночь Господь зажёг в его душе огонь веры, который он пронёс через всю жизнь.

«Этот человек не афишировал ни своей веры, ни своих дел, – напишет после его смерти ветеран Группы «А» Дмитрий Макаров. – И не потому, что боялся быть непонятым – поповские, дескать, штучки. Нет. Просто он поступал так, как и должен поступать русский православный человек. Даже его жена, Наталья Михайловна, не знала, например, что её муж помог вернуть церкви Ново-Иерусалимский монастырь. Местные власти хотели сделать на его территории зону исторического туризма и отдыха. Казалось, что так и будет. Тогда Анатолий Николаевич взял документы, подготовленные православной общиной, и положил их на стол высокого руководства в Кремле»

. Монастырь удалось отстоять. Истинно сказано в Евангелии от Матфея: «По плодам их узна?ете их».

Право на сострадание

Тем, кто видел Савельева впервые, он казался классическим персонажем из советского фильма про разведчиков: суровое, словно высеченное из камня лицо, высокие скулы, волевой подбородок, большой лоб, глубоко посаженные, внимательные глаза. Казалось, он не умеет улыбаться. А своих врагов видит насквозь и карает беспощадно. Но родные и друзья знали, сколько любви и сострадания к ближнему скрывалось в его сердце. Ещё ребёнком почувствовав боль утрат, он научился не просто молчаливо сострадать, а приходить на помощь ближнему, не дожидаясь просьб и не ожидая награды.

Говорят, характер проявляется в мелочах. Вот одна из них. В часть везли новобранцев. Стоял трескучий мороз, а автобуса долго не было. Сильнее всех замёрз худенький парнишка в кепке: посинел, весь дрожит, зубы стучат. Анатолий, недолго думая, снял с себя шапку-ушанку и надел парню на голову. Тут и остальные спохватились, стали укутывать товарища.

А вот другая история. В марте 1989 года в Москве судили Якшиянца – отморозка, который со своими подельниками несколькими месяцами ранее в Минеральных Водах взял в заложники детей с их учительницей, потребовав оружие, наркотики, два миллиона долларов и самолёт для вылета за рубеж. В противном случае он обещал расстрелять или сжечь всех заложников – бандиты разместили под сиденьями захваченного автобуса канистры с бензином. Многочасовые переговоры ни к чему не привели, и ради спасения детей его требования решили удовлетворить. Тогда Израиль пошёл нам навстречу и выдал террористов под гарантии сохранения им жизни. Савельев присутствовал на процессе, внимательно вглядываясь в лицо преступника, который до последнего издевался над перепуганными и измотанными детьми. Он знал, что Якшиянц – наркоман и уголовник с тремя ходками в прошлом, что для него нет ничего святого, что при неблагоприятном стечении обстоятельств он, не задумываясь, забрал бы жизни десятков маленьких заложников. Он всё это знал. И всё же потом признался жене, что пожалел Якшиянца. Как сказал он сам, «сильно, до боли в груди». Он видел неглупого, небесталанного человека, который так скверно распорядился собственной судьбой.

Такую милосердную, всепрощающую, по-настоящему христианскую любовь сегодня редко встретишь в людях даже менее суровых профессий. Как знать, не это ли сострадание чужой боли до боли своей подточило его сердце до срока?

Савельев, выросший в бедной семье, где каждая копейка на счету, рано узнал цену деньгам. Но ещё раньше он узнал цену доброты, которую деньгами не измерить. Он был бессребреником, широкой душой. Как-то раз один из сослуживцев отмечал юбилей, звал Савельева в гости. Тот, не имея возможности принять приглашение, поблагодарил, снял с руки недавно подаренные ему золотые часы и отдал юбиляру. А однажды приютил на своей даче незнакомого человека, попавшего в беду…

А уж о своих близких Анатолий Николаевич заботился особенно трепетно. Наталья Михайловна вспоминает такой эпизод:

– Как-то мы гуляли по Арбатскому вернисажу, и мне понравилась картина, на которой был изображён мальчик с козой. Тогда ему не удалось купить картину: денег не хватило. И он, представляете, полгода ходил, при всей своей занятости, искал после работы ту самую «Козу», наконец, нашёл, принёс и подарил мне. Я к тому времени и думать о ней забыла, поэтому была потрясена и тронута. А он поцеловал меня и, улыбнувшись, сказал: «Кто ищет, тот всегда найдёт»

.

Этот маленький эпизод иллюстрирует важную черту характера Анатолия Николаевича, подмеченную ещё его командиром части, – привычку доводить до конца начатое дело, идёт ли речь о подарке любимой или о спецоперации. Эта хватка в сочетании с бесстрашием, помноженным на точный расчёт, и с талантом импровизации сделала Савельева одним из лучших оперативников Группы. Может быть даже – лучшим.

Мастер импровизации

Просчитывать ситуацию и принимать нестандартные решения Савельев научился задолго до прихода в КГБ. Его сослуживец вспоминает такой эпизод их армейской жизни:

– Мы служили в Молдавии, и однажды при передаче помещения от одного взвода другому между молдаванами и русскими возник конфликт: наши требовали привести помещение в порядок, молдаване отказывались. Слово за слово, кто-то уже потянулся к автомату, щёлкнул затвор. Тут Анатолий и говорит: «Ребята, вы меня сначала убейте, а потом между собой разбирайтесь!» Это было так неожиданно, что пацаны опомнились и обстановка разрядилась…

А в конце 80-х Савельеву пришлось стать «преступным авторитетом» – правда, на время и по заданию Комитета.

В эти годы на окраинах Советского Союза стали всё смелее поднимать голову националисты. Помимо идеологической войны, объявленной государству, они готовили теракты и вооружённые провокации, чтобы вызвать столкновения на межнациональной почве. Возник спрос – появилось и предложение. Стали формироваться банды, специализирующиеся на контрабанде оружия. «Почётное» первое место по масштабам этого криминального бизнеса занимал Кавказ. Но агентурная сеть КГБ ещё исправно работала, и когда главари экстремистов в одной из республик региона отправили своих эмиссаров на поиски оружия, это тут же стало известно в Москве.

Анатолию Савельеву и сотруднику Пятого управления КГБ Владимиру Луценко поручили внедриться в эту преступную группировку. Легенда была проста: они торговцы и готовы продать оружие.

Савельев и Луценко готовились к спектаклю очень серьёзно: от того, как они сыграют свои роли, зависела их жизнь. Репетировали тщательно: отрабатывали блатные жесты, говорили на фене, тренировали характерную бандитскую улыбочку. Даже ходить стали вразвалочку.

Встреча с бандитами прошла на ура. Чеченцев принимал «авторитет» Луценко. Принимал шикарно, как дорогих гостей. Савельев изображал «младшего». Вся красота снималась на семь камер. Я видел эту запись. Савельев и Луценко говорили и вели себя, как настоящие уголовники – напористо, развязно, но соблюдая понятия. На чеченцев приём тоже произвёл впечатление, так что хозяева получили встречное приглашение – в Грозный, где переговоры должны были продолжиться.

«Альфа» вылетела на Кавказ брать бандитов.

Перед встречей Анатолий Николаевич достал из-под сиденья автомобиля автомат и спокойно сказал напарнику: «Если что, отходи за машину, я прикрою». Но всё прошло по плану: в назначенный час спецназовцы скрутили всех – в том числе и своих. В интересах дела их отделали наравне с чеченцами и приковали друг к другу наручниками.

– Славно сработано, ребята, – похвалил руководитель операции, когда бандитов увезли. – Отстёгивайте наших.

Но тут выяснилось, что никто не знает, куда делись ключи от наручников. И тогда мужчины – побитые, помятые, прикованные друг к другу – расхохотались. Это было и вправду смешно.

Когда разгорелся Карабахский конфликт, Савельев неделями мотался между готовыми к схватке сторонами, предотвращая кровопролитие. Действовал не силой оружия, а убеждал разгорячённых людей, демонстрируя «дипломатический пилотаж». Но вдруг он пропал, и нам сообщили, что его захватила в заложники экстремистская армянская группировка. Ситуация складывалась драматическая. Начать силовую акцию – значит спровоцировать побоище. Но и сидеть сложа руки, когда жизни твоего товарища угрожает опасность, тоже никто не собирался. Офицеры тщетно ломали голову в поисках выхода. С момента исчезновения Савельева прошло уже больше суток.

Вдруг раздался стук в дверь и на пороге возник сам Анатолий Николаевич – живой и невредимый. Вопросы посыпались со всех сторон: «Что случилось? Как удалось выбраться?» Но он отшутился: «П-провёл воспитательную работу, и ребята п-поняли, что они не правы».

В этом был весь Савельев. Он не любил раскрывать секреты своих импровизаций.

Под обломками империи

– Иногда казалось, что он человек отчаянный, – характеризовал Савельева полковник Владимир Луценко. – Но на самом деле он всегда действовал в высшей степени расчётливо. Он был профессионалом самого высокого класса, знал службу не по учебникам или докладам подчинённых, а по жизни и собственным отчётам о выполнении заданий. Много раз он попадал в такие ситуации, из которых выйти живым было просто невозможно. Анатолий всякий раз каким-то непостижимым образом справлялся с ситуацией. Я обязан этому человеку своей жизнью…

Мотаясь по горячим точкам, Анатолий Николаевич не мог и представить, что пламя полыхнёт в Москве и на улицы любимого города будет введена тяжёлая техника. Вместе с товарищами ему предстояло взять штурмом Белый дом. Руководство всей операцией было поручено Герою Советского Союза Виктору Фёдоровичу Карпухину[71 - Виктору Фёдоровичу Карпухину посвящён отдельный очерк этой книги.]. Однако ситуация развивалась совсем в другом направлении, нежели того хотели организаторы ГКЧП, и упущенная ими возможность, когда сотрудники Группы «А», окружив дачу в Архангельском, были готовы арестовать Ельцина, переросла в цепь фатальных ошибок и неудач.

Из протокола допроса начальника отделения Группы «А» Анатолия Савельева:

– Как профессионал, скажу, что в техническом плане штурм здания Верховного совета РСФСР не представлял особой сложности, наши люди хорошо подготовлены и смогли бы выполнить поставленную задачу. Но на каком основании мы должны были проводить такую операцию? Если бы мы, допустим, знали, что здание Верховного Совета заняли депутаты какой-нибудь одной республики России, это было бы незаконно и могло рассматриваться как противоправное действие, что оправдывало бы применение нашей Группы. И совсем другое дело, когда речь идёт о законном местонахождении законно избранных депутатов России. Но как быть с приказом? Чтобы найти выход из положения, в котором мы оказались, я предложил своему коллеге Гончарову и другим в разговоре с начальством ссылаться на то, что поставленное задание невозможно выполнить по техническим причинам. После рекогносцировки мы, начальники отделений, стали говорить, что проводить штурм здания невозможно

.

И тогда, в августе 1991-го, и потом, в октябре 1993-го, офицеры и руководство «Альфы» были поставлены перед нелёгким выбором. Фактически в их руках оказалась судьба огромной страны. Сегодня легко рассуждать о том, как надо было действовать тогда, что было правильно, а что нет. Но я считаю, что и в той, и в другой ситуации руководство подразделения сделало единственно правильный выбор, не переступив через свою офицерскую совесть и честь. Тогда, в 1991-м – впервые в истории Группы «А» – её руководитель, Герой Советского Союза Виктор Фёдорович Карпухин, бесстрашный боевой офицер, один из героев штурма дворца Амина в Кабуле, вынес вопрос о выполнении приказа, хотя и устного, на «суд чести» руководителей отделений. Ведь при штурме Белого дома неизбежно погибли бы гражданские лица. Второй раз «Альфа» отказалась выполнять приказ о штурме того же Белого дома в 1993-м, но сделала то, чему её учили, – разрешила конфликт без потерь конфликтующих сторон. К сожалению, ценой жизни своего офицера[72 - Речь о Геннадии Николаевиче Сергееве, которому посвящён отдельный очерк этой книги.].

Ельцин не простил элитному подразделению гуманного отношения к своим политическим противникам. «Альфа» оказалась в опале. Многие тогда, не видя впереди никакого просвета, покинули её, занялись бизнесом. Савельев остался. Не потому, что деваться было некуда – с его опытом и талантами коммерческие структуры ждали его с распростёртыми объятьями. Нет, он опять думал не о себе – о других, тех, кто придёт ему на смену. Их же надо всему научить, воспитать, передать им боевой опыт! Он верил, что «Альфа» будет жить. Он оставался одним из немногих, кто ещё в это верил, особенно после событий в Будённовске.

Чеченский след

Июнь 1995-го вписал трагическую страницу в историю «Альфы», да и России в целом. Кадры больницы Будённовска, захваченной боевиками Шамиля Басаева, облетели весь мир. И через несколько дней – кадры того, что от неё осталось после штурма. В том бою «Альфа» потеряла троих офицеров, более двух десятков были ранены, некоторые из них получили тяжёлые увечья и больше никогда не смогли вернуться в строй.

С военной точки зрения штурм провалился: к больнице смогли прорваться единицы, внутрь не проник никто. Но, как ни странно, именно благодаря ураганному огню потери «Альфы» в тех условиях оказались минимальны. Здание было заминировано, террористы умело прикрывались заложниками (в палатах и коридорах больницы их было около двух тысяч), и если бы бой переместился внутрь, сбылись бы мрачные прогнозы начальника штаба «Альфы» Анатолия Савельева. В этом случае возможные потери в личном составе оценивались в 72 процента, а среди заложников – все 90. При таком раскладе проще было вызвать авиацию и сровнять здание с землёй. Потери среди заложников – почти такие же, только «Альфа» осталась бы цела.

Эти расчёты, доказывающие бессмысленность лобового штурма хорошо укреплённого здания больницы, Савельев представил в штаб операции, но руководство МВД спешило выполнить приказ президента, не особо вдаваясь в детали. А судьба «чужого» подразделения («Альфа» в тот момент находилась в составе Главного управления охраны), равно как и заложников, похоже, не слишком волновала руководителей операции[73 - Подробно эта операция описана в моей книге «Будённовский рубеж. Расследование участника событий». – Прим. авт.].

Но случилось чудо. Неудавшийся штурм изменил расклад сил и настрой террористов. Басаев уже не надеялся, что его первоначальные требования будут выполнены, и стал искать компромисс. В результате удалось освободить заложников, но банде дали уйти на территорию Чечни.

В том же году Анатолий Николаевич с сотрудниками «Альфы» отправился в горы – на поиски главаря бандитов, от рук которых на Ставрополье погибли полторы сотни человек. Но тогда «террористу номер один» удалось ускользнуть. Потом ещё будут спланированные им «Норд-Ост» и Беслан, но эти трагедии, как и ликвидацию их режиссёра, в этой жизни Савельев уже не застанет.

За непосредственное участие в организации и проведении боевых операций по освобождению заложников в городе Будённовске и посёлке Первомайский в 1996 году полковник Савельев был награждён орденом «За военные заслуги».