Внешняя угроза: Второй шанс

Он замолчал, достал папиросу, прикурил.

– Не знаю, как там у вас… Но ты смотри, девчонка молодая, хорошая… такую и в жены можно.

Встретив полный боли и надежды взгляд взводного, капитан смешался, махнул рукой.

– Ладно, как знаешь!

После того разговора решил Михаил, что найдет польскую девчонку Ганну и увезет с собой в Геленджик. Но ничего из этого не вышло. Не судьба.

А ротный, ставший заместителем командира батальона, погиб первого мая сорок пятого. Последний залп немецкой минометной батареи накрыл НП и похоронил всех, кто там был.

* * *

Все это снилось Платову. А под конец сон вдруг дал поворот и показал самые горячие моменты их свиданий с Ганкой.

А утром, уже проснувшись, почувствовал Михаил Иванович некое неудобство. Поняв, что именно произошло, минут пять лежал, чувствуя, как пылают щеки и стучит сердце.

Надо же, дожил! На девятом десятке обтрухался, как мальчишка! Вот стыдобища! Да еще его… аппарат стоит, как часовой! Тьфу, вот оказия!

Быстро проскочив в ванную, Михаил Иванович залез под душ, а испачканное белье бросил в тазик и замочил. И только после этого немного пришел в себя.

А успокоившись, стал соображать. Его мужская сила ушла эдак с четверть века назад. И ее внезапное возвращение наводило на мысли.

Через полчаса к нему зашла медсестра и с улыбкой на сочных губах задала обычный вопрос: «Как спалось, Михаил Иванович?»

И Платов впервые посмотрел на нее как на женщину. Молода, красива, фигура что надо! И халатик не такой уж длинный, вот коленки сверкают и ляжки видны, когда садится.

Странно, раньше он этого не замечал. Хотя, почему странно? Какое дело старику до прелестей молодки, когда одна нога уже в могиле?

«А теперь, выходит, из могилы я вылез… Раз уж мое хозяйство взбунтовалось. Что же тут с нами делают, что и силы прибавляются, и мужское естество оживает?»

– Пятый, – констатировал дежурный врач, наблюдающий за Платовым. – Платов пятый за сегодняшнее утро, кто почувствовал себя мужчиной. У них восстанавливается репродуктивная функция. Значит, и этот этап пройден.

– Но он только пятый, – возразил его коллега, сотрудник лаборатории.

– Подожди. Сейчас поступят сообщения и о других. Крайний срок – завтра.

– Тогда мы станем свидетелями игры «знакомства с медсестрами», – усмехнулся коллега.

– Да. А главврачу придется выдавать очередную байку об их состоянии и процессе лечения.

– Это еще цветочки.

– За ягодками дело не станет.

– …Ну вот, сердечко у вас работает как часы! И давление нормальное. Как печень, не беспокоит? А легкие? Дышите свободно? Вчера вы первый раз пробежали три километра без перерывов. В груди не колет?

– Нет. Икры немного болят.

– Это вполне понятно. Такая нагрузка после огромного перерыва. Вы, наверное, лет сорок не бегали?

– Двадцать семь. Я до шестидесяти пяти занимался. А потом…

– Ясно. Ваши показатели просто замечательны! Бег, плавание, гимнастика! Завтра можете начинать упражнения с утяжелением. Гантели, штанга. Правда, веса малые, но ведь это только начало, да?!

Голос дежурного врача был весел и бодр. И сам врач излучал радость. Вполне понятную. Его пациент не только вышел из кризиса, не только вылечил застарелые болезни, но и день ото дня набирает форму.

В отличие от него Титов радости не излучал. Хотя должен был. Просто обязан. Ибо произошло чудо – он, умирающий древний старик, развалина, вдруг ожил и помолодел. Тут петь и плясать надо и благодарить врачей и владельцев пансионата за то, что буквально вернули к жизни.

Надо. Но Титов не пел. И не благодарил.

Каждое утро, глядя в зеркало, он видел изменения во внешнем виде. Практически пропали морщины. Новые волосы уже покрыли голову ровным черным «ежиком». Дряблая кожа стала упругой, налитой соками. Мышцы, бывшие недавно как тряпки, вдруг набухли, сгорбленная спина распрямилась, плечи расправились.

Местные эскулапы что-то сделали с его метаболизмом, сердечнососудистой системой, костями, да вообще со всеми органами. Ибо Титов еще вчера вдруг понял, что здоров. Совсем. И следы тяжелого ранения пропали. Сейчас его тело напоминало еще слабоватый, еще вялый, но готовый к работе механизм.

Нет, ребята, тут что-то не так! Какая бы ни была продвинутая медицина в начале двадцать первого века, какие бы чудо-препараты не придумали, какие бы процедуры не создали, нет таких лекарств, способных вернуть человеку молодость. Ну пусть пока не молодость, но все же. Из зеркала на Титова смотрел здоровый мужик лет пятидесяти.

До сих пор Титов не спешил с выводами, да и вообще не забивал голову такими вопросами. Наслаждался здоровьем и прилежно выполнял все указания врачей. Но сегодня он позволил себе задуматься.

Повод был прост до смешного и банален до жути. Сегодня генерал вдруг обратил внимание на свою медсестру. На Тоню.

Вообще-то она не Тоня. Титов неделю назад позвал ее, что-то надо было, а девушка отозвалась не сразу. Мелочь, ерунда. Но генерал-контрразведчик отметил эту заминку. Не тогда отметил, а сегодня. Вспомнил, проанализировал. А вот вывод сделать не смог. Слишком мало исходных данных.

Да, а на Тоню он сегодня посмотрел вполне определенно. Ибо эта чертовка оказалась хороша собой. Глаза серые, волосы светлые, черты лица тонкие, правильные. Грудь высокая, шея тонкая, ноги стройные, талия узкая. Конфетка.

И вот эта конфетка сегодня вдруг взволновала генерала. Когда, чуть изогнувшись, ставила на стол поднос с завтраком, когда присела рядом, а короткий халатик обнажил бедра. И почувствовал Титов, что просто хочет ее.

А потом почувствовал, что его организм среагировал на девчонку, как в молодости. Это стало последней каплей.

Если его тело восстановилось до такой степени, что способно реагировать на женщин, то… То этот пансионат со всеми врачами, медсестрами, аппаратурой и прочим – далеко не простое учреждение. Очень не простое.

У генерала вдруг заработали старые рефлексы: узнать неизвестное, добыть информацию, отыскать ответ на вопрос.

Мозг, получивший изрядную подпитку, заработал на всю катушку. Пошел вскачь, как рысак после долгого простоя.

Других пациентов пансионата он видел каждый день. Со всеми успел познакомиться. Кое с кем поговорить. Но это были разговоры на общие темы. Вспоминали прошлое, болтали ни о чем. Пожалуй, начать поиск истины следовало с расспросов ветеранов.

– Знаете, что-то челюсть ломит. И десны как горят. Последние зубы шатаются. Их всего-то три родных, – жаловался врачу Виктор Анатольевич Баскаков. Когда-то бравый десантник, а сейчас восьмидесятисемилетний старик.

Хотя уже и не старик. Прогулки, физические нагрузки, многочисленные процедуры вроде бы вернули ему здоровье и силы. Но вот с утра как назло заболели зубы и челюсть. Неприятное дело.

– Понятно, – протянул молодой врач. – А как общее самочувствие? Не знобит, голова не кружится?

Баскаков помолчал, прислушиваясь к ощущениям, неуверенно проговорил:

– Да черт его знает! Испарина была. И какая-то слабость. Словно и впрямь температура. Заболел, что ли?

Врач скосил взгляд на экран компьютера, где высвечивались диаграммы состояния подопечного, и с некоторым трудом скрыл улыбку.