Предел невозможного

– Все. Техники уже на Годиане.

– И нам пора. Будем «прыгать»?

– Куда?

– Город Самак. Юг республики.

– Почему именно туда?

– Хороший вопрос. Самак, если верить данным, – приграничный город. Дальше идет территория новообразованного каганата… Орду-улем. Там трое датлайцев. Еще четверо в глубине каганата. И еще трое – где-то в Таиланде. В любом случае они ближе, чем другие группы. Ясно?

Бутурмен кивнул.

– Тогда пошли готовить аппаратуру. Теперь все сами, Харкима нет…

По моим прикидкам, инженер с Антоном, наверное, готовили разведвыход в другой мир. А может, и перешли. Вдруг им повезет, и они найдут вторую разведгруппу Датлая? Хорошо бы…

С установкой умел обращаться каждый из нас. Дело не самое трудное. Последовательно нажать несколько кнопок, проследить за показаниями датчиков и подождать, пока заработает «контур».

Что мы и сделали. Собрали снаряжение, проверили, не оставили ли чего в доме, и через несколько минут исчезли из заброшенной деревни.

2

Самак – довольно крупный по провинциальным меркам город, в котором когда-то жили около двухсот тысяч человек. Сейчас здесь было меньше пятидесяти. Тех, кто пережил первые годы гражданской войны, не ушел за границу или в другие относительно безопасные и спокойные места.

Выглядел город словно больной, только переживший кризис и еще не отошедший от температурной лихорадки и горячечного бреда. Часть зданий разрушена, стекол нет, двери выбиты, стены испещрены выбоинами от пуль и осколков. Асфальт на дорогах изрыт, покорежен, кое-где и вовсе отсутствует. Фонарные столбы либо погнуты, либо вообще повалены. Кое-где на тротуарах остатки баррикад – целые завалы из бетонных и кирпичных блоков, рельсов, земляных насыпей. Рядом сгоревшие и изрешеченные остовы легковых и грузовых машин. На центральной площади возле разбитого постамента неведомому герою сгоревший танк без башни и гусениц. Судя по прокопченному корпусу с двумя пробоинами в бортах – это местный аналог Т-62.

Самак только недавно вошел в состав Югорской республики, а до этого был как бы сам по себе. Каганат его забрать не смог, но и отпускать не хотел. После долгих с переменным успехом боев войска каганата просто отошли. Им надоело драться.

Как и многие новые «независимые республики», Орду-улем имел большие амбиции, но слабую армию. Его независимость больше держалась на штыках наемников и деньгах азиатских и заокеанских спонсоров.

Относительно нормальная жизнь в Самаке только налаживалась. Электричество из соседнего города еще вели, центральное отопление едва успели восстановить, водоснабжение и канализацию чинили. Общественный транспорт за исключением двух десятков автобусов не ходил.

Жители передвигались пешком или на велосипедах. Немногочисленные владельцы собственных машин редко когда рисковали выезжать из гаражей. И бензина мало, и власти могли запросто реквизировать транспорт на нужды республики.

Некоторые заводы только запустили, единую денежную валюту ввели буквально на днях. Горожане пока занимались тем же, что и раньше, – обрабатывали небольшие участки земли за городом, заготавливали в ближнем лесу дрова, ловили рыбу в озере и реке, собирали ягоды, грибы и фрукты. Одним словом – выживали.

Тем не менее жизнь в городе бурлила. Новые власти спешно восстанавливали промышленность, готовили рабочие места и вообще – делали все, чтобы вернуть Самак в русло нормального течения бытия. Чем меньше у людей будет бытовых проблем, тем меньше забот будет у властей. Это аксиома.

Дважды я выходил в город, собирая информацию о новом районе действий, об обстановке и обо всем, что мог разузнать. В центр не лез, не желая попасть на глаза представителям властей. Больше ходил по окраинам, выбирая собеседников среди людей пожилого возраста. Они охотнее вступали в разговор, меньше утаивали и с радостью принимали небольшую плату за беседу.

Понятное дело, одними разговорами не ограничивался. Ходил, наблюдал, читал развешиваемые на видных местах информационные бюллетени, послушал радио (его восстановили в первую очередь). Отыскав библиотеку, зашел туда. Повезло, там сидела какая-то старая дама, только назначенная ответственной. Мое желание посмотреть литературу ее особо и не удивило. Очевидно, приняла за представителя властей.

Библиотека, как и многие учреждения, была частью разграблена, частью уничтожена. Помещение лишилось мебели, штор, некоторых дверей, лампочек в плафонах.

Но мне это не мешало. Просмотрев подшивки газет, пролистав некоторые справочники, я покинул библиотеку, унося с собой под курткой атлас и справочник по оружию. Женщина ничего не заметила.

Увидел и новые деньги. Валюта Югорской республики. Небольшие прямоугольники плотной бумаги. Три цвета – серый, зеленый и красный. Вверху банкноты большая надпись «Национальный Банк Югорской Республики», в центре герб – сидящий орел с аурой вокруг головы, с мечом в когтях, в окружении небольших щитов. Ниже прописью достоинство купюры. По углам цифровое обозначение.

Очень скромное оформление, какое себе может позволить молодая республика. Бумага не самого высокого качества, правда, имеет несколько степеней защиты. Вместе с тем довольно стильно и оригинально. Минимум рисунков, максимум информации. Внизу предостерегающая надпись: «Подделка банкнот карается расстрелом». Предельно четко и ясно.

После вояжей я возвращался на базу – двухкомнатную квартиру в пустующем двухэтажном доме на серверной окраине города. Здесь почти все дома пустовали. Ни отопления, ни воды, ни электричества. Идеальное место для нас.

В квартире сидел Бутурмен. Он стерег аппаратуру и заодно продолжал слушать и записывать все, что обнаруживал в эфире. А также следил за датлайцами.

Комнату мы утеплили, выбитые окна затянули пленкой, починили дверь. Тепло нам давал небольшой калорифер, электричество – портативный генератор. Спали на армейских лежаках. Питались взятыми с собой продуктами и концентрированными смесями. Воду брали в колонке на улице. При желании везде можно устроиться…

Наша «подпольная» жизнь в Самаке шла уже вторые сутки.

– Есть что-нибудь интересное? – спросил меня Бутурмен.

– Ничего особенного. Сведения по городу и республике прежние. А о каганате и ситуации на границе мы больше знаем из выпусков новостей.

– Это точно. Да еще с картинками…

Бутурмен кинул взгляд на экран компьютера, по которому шел репортаж из какой-то африканской страны. Антенна легко брала сигналы со спутников, так что мы имели возможность отслеживать события планеты в режиме «онлайн».

– Давай перекусим, – предложил я. – Что-то проголодался. А заходить в столовые не стал. Опасно.

Бутурмен без слов вытащил из сумки запаянный в пластик прямоугольник и вскрыл крышку. Достал несколько упаковок, посмотрел этикетки, часть убрал обратно, часть выставил на столик.

– Мясо тушеное. Картофель печеный. Бульон куриный с грибами.

– Сойдет.

Каждая упаковка была снабжена собственным подогревателем. Дернул за ярлык – блюдо за полминуты доходит до нужной температуры и принимает вполне аппетитный вид. Ложка или вилка – в комплекте. Паек очень сытный, одного обеда хватает на сутки.

* * *

– Как в городе? – спросил Бутурмен, открывая сразу две упаковки с бульоном.

– Обычно… Народу мало, машин еще меньше. Пару раз видел патрули.

– Военные?

– Местные. Отряд самообороны или милицейская дружина. У них же структуры только-только образованы. Кадров не хватает, вот и вооружили всех. Обычные действия при становлении власти.

– Чем вооружены?

Как человек военный Бутурмен в первую очередь интересовался профессиональными вопросами, оставляя остальное на потом.

– Самозарядные карабины. Приклад деревянный, прицел открытый, магазин на двадцать пять – тридцать патронов. Я справочник по оружию прихватил, потом посмотришь. Еще охотничьи ружья, пистолеты.

– Останавливают много, документы проверяют?

– Не видел. Патрули бродят только по окраинным улицам, в центре их нет. Вроде в южной части города стоит армейская часть, там грузовики, БТРы… Но это не точно.

Быстро опустошив первую упаковку с мясом, пододвинул к себе бульон и принюхался. Пахло неплохо. Но пока не остыло. Оставив бульон, взял вторую упаковку. Небольшие, одного размера картофелины, запеченные в фольге. Сбоку к упаковке приклеены пакетики со специями. Я выбрал кетчуп, залил им содержимое и вилкой поломал картофелины на части.