Три царицы – Три Анны. Первый полицейместер

Koningin Elisabeth-Christine

«1725 год Сентябрь 4-го. Герцогиня Мекленбургская, будучи у сестры своей, герцогини Курляндской, прислала к нашему герцогу камер-юнкера Бирона (Известного впоследствии герцога Курляндского) спросить, приглашен ли его высочество, как она, на завтра к императорскому двору и не знает ли он, открыто там будет отпразднован этот день или в тишине. Герцог отвечал, что приглашения он не получал и что на второй вопрос не может сказать ничего верного. Его высочество после того пошел сам к герцогине Курляндской, где нашел также и принцессу Прасковию, которая после продолжительной болезни начала наконец понемногу оправляться. Герцогиня Курляндская сказала, что в следующую пятницу уезжает назад в Курляндию и что императрица отдала уже приказание держать для нее наготове почтовых лошадей». (Дневник Берхгольца)

Царевна Прасковия Иоанновна

При Петре II «Елисавета проживала в селе Покровском, теперь уже вошедшем в черту города Москвы, но по временам ездила в село Измайлово к царевне Екатерине Ивановне, которая там усердно занималась женским хозяйством… Она ездила часто также в Александровскую слободу и полюбила это место… Проживая в Александровской слободе, она занималась соколиною охотою и ездила в пригородное село Курганиху, где был большой лес; там производили ей в забаву травлю волков». (Н. И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей)

Протокол Верховнаго тайного совета. 18 января 1729. Об отпуске 12 тысяч рублей на содержание герцогини Мекленбургской Екатерины Иоанновны, с дочерью, в 1729 году. (Дочь нигде не названа по имени) (СИРИО Т. 94).

«Осмотрев таким образом дворец, в котором живет государыня, уместно ближе присмотреться к персонам, составляющим двор. Сами хозяева – исключительно дамы: императрица Анна Иоанновна, императорская принцесса (цесаревна) Елизавета Петровна и мекленбургская принцесса Анна, а посему мы тоже начнем с дам. Гофмейстерина ее в-ва – вдова фельдмаршала Голицына. Статс-дам шесть, они получают приблизительно по 1500 руб. в год и не делают ничего иного, как приходят ко двору чаще, нежели другие дамы города. Среди статс-дам графиня Остерман, супруги сенатора графа Головкина, генерал-полициймейстера графа Салтыкова, камергера графа Лопухина и др». (Берк К. Р.)

И. И. Дмитриев-Мамонов

Если требовалось продолжить мужскую ветвь, то помимо сына герцога Голштинского, имелся русский наследник по линии Иоанна. У Прасковьи Ивановны и сенатора князя Ивана Ильича Дмитриева-Мамонова (1680—1730) был сын.

От г. де-Кампредона Петербург, 21 октября 1724. «Но стараясь разузнать о причине гнева Царя против фаворита, котораго он казалось, нежно любил, если вообще Государь этот может любить кого-либо, кроме самого себя, я открыл, что Василий (так зовут этого пажа) покровительствовал любовным отношениям царевны Прасковьи, племянницы Царя и сестры герцогини Мекленбургской и Курляндской, с Мамоновым, майором гвардии, тоже одним из любимцев Е. Ц. В. Оказывается, что Царевна родила мальчика в Москве. Она не показывается теперь. Василий, любимый паж Царя, отделался довольно тяжелым наказанием; он снова попал в милость на другой же день; слуга его приговорен к каторге, а что постигнет, Мамонова – еще неизвестно». (СИРИО. Т. 52)

В семье И. И. Дмитриева-Мамонова известен Федор Иванович (1727—1805).

Федор Иванович Дмитриев-Мамонов. В Иконников. 1762

Непонятно, почему Долгорукие не могли провозгласить наследницей Екатерину Алексеевну, венчанную супругу Петра II. Если на ее венчание они могли разместить во дворце гвардию, то что бы помешало им поступить также при объявлении ее правительницей. К тому же она могла родить наследника престола.

«1727. 5 декабря в день великомученицы Екатерины, именины княжны; и действительно мы все собрались во дворце и поздравляли сначала царя, а затем и княжну…

Царь, получив донесение от обер-камергера о приезде принцессы, вышел в залу и, посидев несколько минут, стал с нею под балдахин, где архиепископ обменял их перстнями, по уставу греческой церкви. По окончании сего царь и принцесса сели опять на свои места, и тут все присутствовавшие подходили к целованию их рук, и была пушечная пальба…

Надобно заметить, что хотя дом Долгоруковых был из древнейших в России и в это время сильнейшим по любви к нему государя, но все они так боялись других, что в день обручения караул во дворце состоял из целого баталиона гвардии – 1200 человек, между тем как в обыкновенное время занимают его только 150; даже приказано было гренадерской роте, которой капитаном был фаворит, войти в залу тотчас за царем и поставить часовых ко всем дверям, даже велели зарядить ружья боевыми патронами, и если бы произошло какое смятение, то стрелять на недовольных.». (Герцог Де Лириа-и-Херика)

От г. Маньяна Москва. 20 марта 1730. «Слух, распространившийся сейчас же вслед за смертью царя, о том, что его невеста беременна, сделался настолько общим, что я счел за излишнюю скромность умалчивать о нем; уверяют, что ее беременность четырехмесячная». (СИРИО. Т. 74.)

Если Верховный Совет полагал установить ограниченную монархию, то выбирать курляндскую герцогиню он не имел права. Видимо, главной целью присылки Анны Иоанновны было получить формальное право на управление, а затем прибывшие с ней комиссары выразили волю трудового народа России и установили диктатуру. Хотя еще в 1907 в американской науке считалось, что на трон взошла не Анна Ивановна, а Анна Петровна.

«Оспа вызвала внезапную смерть Петра II в 1730 году, прежде чем он выразил какое-либо предпочтение своему преемнику. Тогда жили четверо потомков Михаила Романова. Трое из них были женщины – Анна Ивановна, Катарина Ивановна, Елизавета Петровна – и мальчик, нескольких месяцев от роду. Сильнейшие из могущественных аристократов объединились в так называемый „Высший секретный совет“. Они получили контроль над армией и всеми правительственными и административными отделами. Затем они предложили корону Анне Петровне при следующих условиях: Высший совет должен быть постоянно действующим органом, и царица должна консультироваться с ним по всем государственным делам. Без согласия совета царица должна принимать решения, ни мира, ни войны, не должен взимать никаких налогов, не должен отчуждать никакую общественную территорию и не должен назначать государственных чиновников более высокого ранга, чем полковник. Ни один член дворянства не может быть казнен или осужден, а имущество дворянина должно быть конфисковано, кроме как после справедливого судебного разбирательства его коллегами. Царица не должна жениться или назначать преемника без согласия совета. Нарушение царицей любого из вышеупомянутых условий должно означать конфискацию короны. Анна приняла все эти условия, торжественно подписала документ и была провозглашена царицей или императрицей России». (Dr. Edwin A.)

6. Земской Собор и победа немецкой партии

Полагают, что Верховный Совет в лице Голициных пригласил Анну Иоанновну на трон и 15 февраля 1730 года ей присягнули на условиях соблюдения «Кондиций». 1 марта 1730 года вторично принесли присягу императрице Анне Иоанновне на условиях полного самодержавия. Анна распустила Верховный тайный совет, заменив его в следующем году Кабинетом Министров, в состав которого вошли А. И. Остерман, Г. И. Головкин, А. М. Черкасский. Кабинет приобрёл право издавать законы и указы, что делало его похожим на Верховный тайный совет.

1730. Марта 4. Манифест. Об уничтожении Верховного Тайного Совета, и Высокого Сената, и о возстановлении по прежнему Правительствующего Сената.

1730. Марта 16. Манифест. О короновании Ея Императорскою Величества. (ПСЗРИ. Т.8. 5510, 5517)

Однако историки не объясняют, почему Верховный Совет, контролировавший армию и казну, уступил иностранной герцогине.

Большая императорская корона Анны Иоановны

Американские сведения дают на этот вопрос ясный и логичный ответ. Власть Верховного Совета, состоявшего из петровских генералов, настолько оказалась несносна для элиты, что единодержавие выглядело на их фоне предпочтительнее. Как в 1956—57 году коллективное руководство партии было устранено на Съезде и пленумах ЦК, и власть перешла к иноземцам, так и в 1731 году прошел Земской Собор, и так же их участники обманулись в своих надеждах.

«Произвольное и согласное разсуждение и мнение собравшагося шляхетства Российскаго о правлении государственном в 1730 году. Этот акт подписан 4 Февраля 1730 года 288 лицами, в том числе и Татищевым; целью его было устранить от России бедствия олигархии, которыми угрожал ей Верховный Тайный Совет, при избрании императрицы Анны». (Н. Г. Устрялов. Т. 1)

«Таким образом, Великая Хартия со всеми их возвышенными положениями казались натурализованными на русской земле. Homo liber на нормандской латыни в английской хартии означало практически то же самое, что и слово „благородный“ в документе Высшего секретного совета. Итак, с берегов Темзы Раннимид пересаживали на берега Невы. 24 нормандских барона, которые вынудили короля Иоанна покориться, через 515 лет снова жили в восьми русских лордах, добившихся согласия Анны. Неприкосновенность личности и собственности, habeas corpus, суд присяжных до сих пор монополия далеких английских островитян теперь была гарантированным правом славян. Славянская империя, больше не автократическая, имела конституцию. Объявление этой конституции было встречено всеобщим возмущенным протестом. Под суровым наказанием Высший совет запретил людям собираться, где бы то ни было, но они не могли разойтись и заставить замолчать толпу, которая собралась по всей России и осудила новую систему. Царицу поставили под стражу, и подходить к ней позволяли только сторонникам нового порядка. Таким образом, совет надеялся, что может лгать, не обращая внимания на нарастающую волну народных чувств. И все же совет оказался бессильным, несмотря на то, что он прочно владел правительством, несмотря на ранг, богатство и личное влияние его члена. 25 февраля 1731 г. в Москве осмелились созвать земский собор. Восемьсот избранных депутатов принадлежали к дворянству, духовенству, мещанам и профессиям, а также к сословию крестьян. Они составили формальную единицу единодушного протеста против конституции. Царица вошла в зал и была встречена бешеными криками. „Мы не позволим законам ограничивать нашу царицу“ „Пусть наша царица будет самодержцем, как и ее предшественники“ Царица утихомирила шум и закрыла собрание. На следующем заседании восемьсот голосов проголосовали за восстановление самодержавия. Совет растаял. Самодержавие снова воцарилось, как и во все дни со времен Рюрика. Так закончилась первая, если не единственная, попытка генералов создать либеральное правительство в Московской империи. Это важнейшее, самое знаменательное событие в истории России». (Dr. Edwin A.)

Москва. 1841

Сведений о Земском соборе 4 Февраля 1730 года или 25 февраля 1731 в других источниках нет. Нельзя связывать его с Уложенной комиссией. Уложенная комиссия 1730—42 была создана для систематизации указов и распоряжений, изданных после 1649 состояла из 40 депутатов, а в Соборе было восемьсот избранных депутатов.

Но Петр II назначил для изменения Уложения избрание депутатов на Собранием всероссийских сословных представителей. Собрание всероссийских сословных представителей 1767—74, созванное Екатериной II после «Революции 1762 года», в составе 580 избранных, депутатов должно было утвердить самодержавие, то есть монархию, не ограниченную ничем, кроме закона. Оно легализовало правление Софии Ангальт-Сербской, и преподнесло ей титул «Екатерина (Вечно непорочная, Геката) Великая, Премудрая, Мать Отечества».

Естественно перед лицом такого всеобщего возмущения Верховный Совет, как и Президиум в 1957 году, утратил свои позиции, и был распущен, часть его членов перебежали на сторону победителей. Документы Собора были уничтожены после 1742 года.

От г. Маньяка, Москва, 2 февраля 1730. «…говорят, старый князь Голицын, член верховного совета, принял это дело на себя. Уверяют, что этот министр намеревался:

1) ограничить власть царицы лишь внутренним управлением своего двора и возложить всю верховную власть на собрание верховного совета, состоящего из 10-ти членов, которые одни будут располагать должностями и войском;

2) образовать, кроме этого совета, 3 других трибунала, а именно: сенат, состоящий из 36 членов, дворянскую палату из 200 человек и, наконец, третью палату, составленную из городских депутатов, по 2 от каждого города. Но некоторые представители мелкого дворянства (которым неминуемо грозила бы гибель при таком изменении старых государственных порядков) намекнули, как говорят, под рукой, что, когда дойдет дело до приведения к присяге в верности новой Царице, как это обязаны делать русские подданные при наступление нового царствования». (СИРИО. Т. 74.)

От г. Маньяна. Москва, 16 марта 1730. Я имел честь уведомить вас, неделю тому назад, о возстановлении самодержавия в здешнем государстве и о деятелях, при помощи которых был произведен этот крупный переворот; мне остается еще в частности прибавить по этому поводу сегодня, что все мелкое дворянство чувствует, по-видимому, непримиримую ненависть к двум родам – Голицыных и Долгоруковых, приписывая им планы, пагубные для отечества, так-так они желали незаконно овладеть верховной властью; это обстоятельство, как уверяют, и составляло главный предмет опасений мелкого дворянства; к этому не замедлил присоединиться и тот еще предлог, что украинские казаки непременно захотят воспользоваться столь благоприятным случаем для освобождения себя от гнета русского владычества; все это вместе и побудило мелкое дворянство соединиться и просить Царицу, чтоб она соблаговолила возстановить в своем лице снова самодержавную власть, что и было сделано ею.

Чтобы скорее склонить к этому Государыню, более 800 лиц из дворянского сословия явились в этот день ко двору в полном вооружении…». (СИРИО. Т. 74)

К. Рондо лорду Таунсгенду. Москва. 19-го января 1730. «Позвольте уведомить ваше превосходительство, что Его Царское Величество скончался 8-го января между двенадцатью и часом утра. Пред самой кончиной его, Алексей Григорьевич Долгорукий, отец невесты государевой, предложил повенчать его с дочерью, но бракосочетанию этому воспротивился барон Остерман, сказав, что необходимо подумать о наследнике, по вероятиям более угодном народу. К мнению барона присоединились фельдмаршал князь Долгорукий, фельдмаршал князь Голицын и многие другие лица. После долгих препирательств вспомнили о старой императрице Евдокии Федоровне, но она отказалась от престола ввиду преклонных лет. Тогда решено было собраться сегодня в пять часов утра в Кремле (так называется городской дворец). Не успели съехаться, как член верховного совета, князь Дмитрий Михайлович Голицын, в длинной речи, выразил, печаль по утрате, понесенной со смертью Его Величества, прибавил, что, по его мнению, наиболее правильно было бы передать престол Анне Иоанновне, герцогине курляндской, второй дочери царя Иоанна, старшего брата Петра 1-го. Весь верховный совет присоединился к этому предложению, и немедленно сообщил о своем решении генералитету, собравшемуся в передней комнате, приказал ему в тоже время возвестить о совершившемся избрании солдатам и народу, что и было исполнено. Пока, кажется, будто все вполне довольны.

Слышно, что важнейшие представители русской знати озабочены изменением существующей формы правления; уверяют даже, будто составлены статьи, ограничивающая власть императрицы, и ей предлагается подписать их, с предварением, что, в случае отказа, престол передан будет другому лицу. Василий Лукич Долгорукий, Михаил Михайлович Голицын (брат фельдмаршала) и генерал-мaйop Леонтьев отправились в Митаву известить герцогиню об избрании и просить ее о скорейшем прибытии, дабы воспрепятствовать всяким интригам, которые бы могли быть направлены против нее.

Это великое событие конечно разрушило всё надежды голштинской партии, которая пыталась возвести на престол сына герцога или великую княжну Елизавету Петровну. Думали также о старшей сестре ныне, воцарившейся Императрицы герцогине мекленбургской, и она, вероятно, была бы преемницею покойного Царя, но русские не любят ее супруга.

Барон Остерман с самого дня смерти Царя притворяется больным, как говорят с целью устраниться от мер, принимаемых верховным советом к ограничение права государей бить кнутом, ссылать, казнить дворян по одному подозрению, не давая им возможности оправдаться, или даже узнать в чем они обвиняются. Если русские воспользуются настоящими обстоятельствами, им, пожалуй, действительно удастся освободиться от установившегося рабства. Со времени кончины Его Величества, фельдмаршал князь Долгорукий и Голицын заняли место в верховном совете.

Не могу пока в точности изложить вашему превосходительству какую форму правления русские думают установить, но молва идет, будто,

1. Императрице назначена будет определенная сумма на расходы по двору; она не будет заведовать никакою частью войск, кроме частей гвардии, содержащих караул в ее дворце;

2. Учрежден будет новый верховный совет из 12-ти знатнейших вельмож, которому вверится управление всеми важнейшими делами: объявлением мира и воины, заключением дружественных союзов и т.п.; назначен будет государственный казначей, обязанный давать верховному совету отчет в расходовании государственной казны;

3. Учреждается сенат из 36 членов, разсмотрении которого важнейшие дела

подлежат до внесения их в верховный совет;

4. Учреждается собрание из 200 лиц низшего дворянства для oxpaнeния прав

его в случае, если бы верховный совет покусился нарушить их;

5. Учреждается еще особое собрание частью из дворянства, частью из купечества; собрание это обязано будет наблюдать, дабы народ не подвергался притеснением.

Фельдмаршал князь Иван Юрьевич Трубецкой, родственник его князь Алексей Черкасский, и генерал-лейтенант, полковник Преображенского полка Семен Солтыков, опасаясь чрезмерной власти, которая могла выпасть в совете на долю Долгоруких и Голицыных, дав им, пожалуй, возможность предписывать законы остальному дворянству, тайно составили сильную партию из «шляхетства» (подозревают, что в этом деле скрыто участвовали барон Остерман и канцлер Головкин), и однажды поутру, прежде, чем Долгорукие успели вполне осведомиться о ее действиях, гвардейские караулы были удвоены по распоряжению Солтыкова, а Трубецкой с Черкасским во главе трехсот дворян, явились в Кремле с ходатайством к Императрице от имени всего русского дворянства, в котором всепокорно просили Ее Императорское Величество «принять самодержавство таково, каково славные и достохвальные предки ее имели» по всякому праву, и уничтожить новую форму правительства, направленную к вящему ущербу Государыни и всего государства. Канцлер Головкин, по должности своей хранивший документ, подписанный Царицею в Митаве, не забыл в то же утро привезти его во дворец еще до прибытия депутации, и держал его в кармане; когда же Ея Величество самодержавие привяла, разорвал его на клочки в присутствии верховного совета. Так мы видели только зарю драгоценной свободы, которою мечтали спокойно насладиться хотя бы некоторое время; она померкла внезапно, мелькнула сновидением.

Дворяне, присоединившиеся к предложению ограниченного правления, держатся очень спокойно, но не преминут повести между собой интригу в пользу великой княжны Елизаветы Петровны, к которой значительное число офицеров очень расположено независимо даже от привязанности их к памяти Петра первого. Главная цель этой интриги принудить ныне царствующую Императрицу при жизни еще утвердить наследство за великою княжной, хотя сама она желала бы передать его племяннице; своей, дочери герцогини мекленбургской». (СИРИО. Т. 66)