Золотая коллекция. Зона тумана

– «Ромео, о, зачем же ты Ромео?» [3 - В. Шекспир «Ромео и Джульетта», пер. с англ. Т.Н. Щепкиной-Куперник.] Ты же говорил, что тебе это и так понятно, – припомнил я ночной разговор.

– Не, почему кличка такая, понятно, – усмехнулся он. – Достаточно на тебя посмотреть. Я же не про кличку. Я – о другом. Зачем так?

Вот оно что. Я ускорил шаг. Товарищ Хлюпик решил из себя доктора изобразить.

– Поживешь с мое, узнаешь, – буркнул, не оглядываясь.

– Да, ладно. Ты немногим меня старше. Тут ведь не в этом дело. Просто обиженный ты.

Поэтому у меня и нет друзей. Не терплю, когда мне лезут в душу.

Резко остановившись, я обернулся и смерил его убийственным взглядом. На сей раз он успел притормозить вовремя. Дать бы ему по лбу. Кулак, словно угадав мысль, взлетел кверху. Во взгляде Хлюпика появилась насмешка.

– Ну, ударь меня, если хочешь.

Он смотрел на меня с превосходством, словно только что узнал обо мне какую-то правду, которой я и сам, может быть, не знаю. И я вдруг понял, что бить его без толку. Даже если я его изувечу до полусмерти, на его роже будет все та же понимающая насмешка. Правда, стукнуть его от этого захотелось еще больше.

– Ты все равно меня не ударишь, Угрюмый, – поведал он.

Руки зачесались еще сильнее. Специально, что ли, он меня подзуживает? Или по глупости?

– С чего ты взял?

– С того. Ты ведь хороший мужик.

Я зло сплюнул, развернулся и быстро зашагал вперед. К черту откровения, метнулось в голове. Но мелькнуло поздно. Воистину язык мой – враг мой.

– Я, между прочим, сидел шесть лет за то, что одного такого, как ты, покалечил.

Странное дело, этот парень на меня уже второй день действует как словесное слабительное. В том плане, что у меня в его присутствии словесный понос.

– Это не важно, – отмахнулся он. – Ты скажи лучше, как тебя зовут.

Не важно ему. Шесть лет за забором – не важно. Хлюпик – одно слово.

– Это важно. А зовут меня Угрюмый. Понятно? – Последнюю фразу я произнес с таким нажимом, что позади закашлялись.

– Нет, ты не так понял. Просто… Ну, я не знаю, я ведь на самом деле не знаю, чего у тебя в жизни стряслось. Но ведь нельзя же таким угрюмым жить. Что бы ни случилось, жизнь-то продолжается.

Он поравнялся со мной и пошел рядом.

– У тебя в жизни ничего не происходило еще серьезного, – сказал я ему. – Я тоже когда-то дурным оптимизмом страдал.

– Почему не происходило? – нахмурился он.

– Ну, что у тебя там могло произойти? В лифте застрял. С девкой поругался. Велосипед отняли или в четвертом классе во вкладыши продулся. Иногда случается такое, что жить некуда дальше.

– Так не бывает.

– Ты что, психолог? – не выдержал я.

– Нет. Но всегда есть какая-то цель в жизни. Даже если все совсем плохо.

Я снова остановился и посмотрел на него внимательно.

– У тебя есть цель?

– Есть, – не задумываясь, ответил он.

А у меня нет, – жестко отрубил я. – Понимаешь? Моя жизнь – бесцельное существование. Нет цели. И не предвидится. Поэтому зовут меня – Угрюмый. Потому что я угрюмый.

– Зря. Ты ведь это сам себе придумал зачем-то. И поверил в собственную придумку.

– Идите в жопу, доктор Фрейд.

– И пытаешься отстоять свою придумку. Защитить свое жалкое бесцельное существование. А все потому, что тебе дальше жить страшно. Я заметил. И зона у тебя дерьмо, и люди, и себя ты дерьмом называешь. Не считаешь, а называешь. Ты зону считаешь дерьмом, но если тебя выпустить за пределы зоны, то ничего не изменится. Просто весь мир дерьмом станет.

Я пихнул его плечом и двинулся дальше вдоль желоба с мутной водой. Мы с ней похожи. Оба несемся неизвестно куда и у обоих внутри муть и слякоть.

– А это не так, – донеслось сзади. – Я же вижу, что ты человек неплохой. Просто тебе хорошим быть неудобно.

Он догнал меня через дюжину шагов. Голос его был слегка запыхавшимся, словно дыхание сбилось.

– Проще в дерьме, по принципу: с волками жить, по-волчьи выть. Я ведь прав? Только дерьмо – это не вектор. Это направление жизненного вектора. Хочешь, чтобы жизнь не была дерьмом и люди не были дерьмом, измени угол зрения. Все от тебя зависит.

– Заткнись лучше, – сообщил я. – Мы не на вечере встречи, а в зоне. Так что молчи и не сбивай меня. А то на самом деле стукну.

Я снова отпихнул его и пошел четко по середине коридора, чтобы лишить его возможности идти рядом со мной. Но как освоился, зараза! То простите-извините, а то в душу гадить полез. Не иначе, за своего признал.