Хозяин жизни

Гость тихо вздыхает, как бы про себя, даёт Буракову матерную характеристику и, посмотрев на свои ботинки, поднимает взгляд.

– А теперь послушайте… Думаю, вы не сомневаетесь в моём жизненном опыте…

– Не сомневаюсь, – послушно киваю я и сразу добавляю: – Хотите, чтобы я ездил с охраной?

– Так нечестно… – делано обижается он. – Вы прочитали мои мысли.

– Нет… Это простая логика, вытекающая из опыта общения с вами.

– Тогда она вас не подвела. Я хотел сказать именно это. Более того, ездить вы должны не на своей машине и не на вашей служебной, поскольку она тоже известна. Бережёного, как известно, Бог бережёт! При всех ваших талантах, согласитесь, это нужно.

– Ладно, уговорили.

– И ещё. Парни доложили, как, когда всех этих увезли, вы хотели их отправить домой. Так вот, они здесь будут дежурить постоянно, пока всё не прояснится. Не уверен, что вы до конца представляете будущие опасности. Вчерашним набегом этот сынок показал способность действовать самостоятельно. Думаю, папа был не в курсе. Да и не стал бы он мараться такими вещами.

…Ближе к концу дня пришлось заняться сугубо административными делами, которые свалились на меня в связи с отпуском главного врача. Выполняя необходимую бумажную работу, я всегда располагаюсь в его кабинете и вот сейчас подписываю разные документы. Звонит городской телефон. Как всегда, сначала отвечают с параллельного аппарата в бухгалтерии, но сразу раздаётся звонок по местной связи.

– Александр Николаевич, вас просят…

– Спасибо, – и снимаю городскую трубку. – Я слушаю!

– Господин Елизов? – спрашивает женский голос.

– Да, это я.

– С вами сейчас будет говорить Эдуард Павлович. Соединяю.

О как! Удостоился я чести. Лично будет говорить папаша Ванькиного обидчика.

– Здравствуйте, господин Елизов, – приветствие звучит сквозь зубы и следует властное заявление: – Хоть вы и отказались от приглашения в гости, но мне всё равно надо с вами встретиться. Жду вас через два часа у себя в кабинете. Машина к вам вышла.

– Я не понял…

– Что вам непонятно? – с некоторым раздражением перебивает он на полуслове.

Ну как же мне надоели вот такие грозные начальники!

– Я не понял, почему должен куда-то приезжать, когда это нужно вам. По вызову я езжу только к больным и к чиновникам в Облздрав, а вы таковым не являетесь, поэтому считаю, в данном случае приехать должны сами, – и, воспользовавшись явным шоком на том конце линии от того, что там расценили, как очередную наглость, завершаю разговор: – Если вам нужно поговорить, то приезжайте сюда, но предварительно согласуйте со мной время, чтобы я не был в операционной. Найти меня нетрудно. Всех благ!

Положив трубку, какое-то время смотрю на телефонный аппарат. Получается, до этого момента та сторона конфликта пыталась действовать сначала через руководство и это не удалось, потом приезжал этот… посланец и тоже получил отказ, а только что я сам отказался от прямого контакта… Полагаю, настоящая война началась именно сейчас.

Часть 2. Началось

Лишний раз убеждаюсь, что связался с более чем влиятельными людьми. Даже несмотря на совершённый хулиганский набег, тот же суд, слегка пожурив сынка за действия, нарушившие покой государственного учреждения, сохранил ему прежнюю меру пресечения в виде залога. Об этом рассказала присутствовавшая там Лена.

Мы сидим в моём кабинете втроём. Для разговора я позвал ещё и Ваньку.

– Значит, прав был Николай Сергеевич, оставив в больнице усиленную охрану, поскольку продолжение вполне может последовать, – подвожу я своеобразный итог и поворачиваюсь к братишке: – Что ты там говорил про дитё неразумное и наше призвание терпеть его выходки?

– Ладно тебе… – бурчит он, опуская голову. – Сам понимаю, не тот случай. И твоя охрана – тоже правильно. Я видел, какими глазами смотрел на тебя этот сынок.

Некоторое время все трое молчим.

– А как с теми парнями, которые были здесь вместе с ним? – интересуюсь я после паузы.

– Этим дали административный штраф и отпустили. Знаешь, какое впечатление у меня сложилось от общения сынка со своей свитой? Похоже, у них там имеет место кастовость. С двоими у него явно приятельские отношения и всё время смешки, переглядывания, рожи друг другу строят. А двое других были очень подавлены и вели себя тише воды и ниже травы. Вообще он постоянно будто подчёркивал их подчинённое положение. Видно, насмотрелся на папу и его стиль взаимоотношений с окружающими. Ещё мне показалось, что в поведении адвокатов, которые их всех постоянно инструктировали, на этот раз была некоторая досада.

– Естественно, ведь строптивый мальчик своим поступком навредил не только себе, но и своей отмазывающей команде.

– А когда Кирилл Сергеевич возвращается? – вдруг интересуется Ванька.

– Мы должны сегодня с ним созвониться и решить. Ну и надо выяснить, когда случится подходящий борт. Конечно, начавшаяся история ко времени его выхода на работу не закончится, ведь происходящее сейчас, к сожалению, надолго.

После завершения разговора поднимаюсь на второй этаж в кабинет главврача. Хочу оттуда позвонить в Булун. Там сейчас девять вечера, и Кирилл Сергеевич уж точно дома в своей, оставленной после переезда в Питер, уютной двухкомнатной квартире. В ней всегда останавливаюсь и я, когда прилетаю туда для работы в местной больнице. Хоть это обиталище за годы частых визитов мной, можно сказать, обжито, но моими же стараниями там ничего не менялось и всё осталось так, как было при прежнем хозяине. Это место тоже очень значимо в моей жизни.

Трубка на том конце линии снимается почти сразу, и это заставляет улыбнуться. Снова воспоминания! Хозяин, будучи главврачом больницы, всегда был готов к любым просьбам о помощи и держал телефон под рукой.

– Здравствуй, Сашенька! – слышу я бодрое приветствие, едва наш Главный узнаёт мой голос. – Ну как там у нас дела? Ты уже несколько дней не звонил, и я даже стал слегка беспокоиться, не случилось ли чего.

И вдруг меня будто что-то толкает… Наш начальник, когда вернётся, всё равно узнает о всех неприятностях и просто по своему статусу станет их участником. Похоже, пора ввести его в курс дела, но, учитывая возраст и здоровье, информацию надо подавать аккуратно, как говорится, «в час по чайной ложке», а не «как снег на голову».

Крайне осторожно рассказываю о здешних событиях и сообщаю, что виновник является сыном главы известной корпорации. Особо акцентирую внимание на полном приведении Ванькиного здоровья в порядок. О последнем налёте удалой компании на больницу умалчиваю, только говорю о результате суда и мере пресечения.

– Понятно… – таким знакомым тоном глухо произносит Кирилл Сергеевич и делает точное заключение: – Догадываюсь, теперь на нас со всех сторон давят, убеждая забрать заявления. Так ведь?

– Конечно… – вздыхаю я.

– А с Ваней действительно сейчас всё в порядке, или ты чего-то недоговариваешь? – звучит с некоторым подозрением.

– Кирилл Сергеевич… Ну неужели я бы Ванюху не привёл в порядок! – моя укоризна абсолютно искренна. – Лицо я ему сделал, ребра после моей терапии срослись. Он уже работает!

– В общем, так! Мне надо возвращаться, – следует твёрдое решение. – Узнай, пожалуйста, когда ближайший питерский самолёт будет здесь.

– Честно говоря, я это и собирался сделать. Как узна?ю, сразу же вам позвоню. Теперь скажите, как там у Николая Фёдоровича с хирургической нагрузкой? Боюсь, со здешними проблемами я к ним скоро прилететь не смогу.

– Ты знаешь, особо серьёзных случаев на сегодня нет, – потом следует пауза и вопрос: – Больше ничем поинтересоваться не хочешь?

Понимаю, о чём он. Когда-то во время работы в Булуне я согрешил… и теперь ещё одному моему сыну – Васе шесть лет. Его мать Таня, тоже работающая в больнице, называя себя нерасписанной женой, до сих пор меня очень любит и всегда ждёт. Естественно, свою «северную семью» я не бросаю и, как могу, всячески поддерживаю. Помню, после признания о её существовании Ваньке я получил от него по морде… Понимая, что шила в мешке не утаишь, Кириллу Сергеевичу непосредственно перед его поездкой на север по-сыновьи об этом факте тоже покаялся. Взбучки, правда, не получил, но, увидев грустное покачивание головой, всё понял. До сих пор единственный из близких людей, кто не знает об этом моём прошлом, – Даша. Не представляю, что будет, когда всё вскроется.

– Про своих я практически всё знаю, – приходится снова вздыхать. – Я же с Таней часто созваниваюсь, поэтому в курсе всех их дел.

– Я бы хотел, чтобы ты помнил, что твоему здешнему сыну тоже нужно мужское воспитание, – с определённой сухостью произносит мой названный отец. – Думаю, ты сам это понимаешь, и вообще считаю, нам с тобой эту тему надо будет обсудить обстоятельно. Короче, как узнаешь про самолёт, звони сразу. Я должен успеть не только собраться, но и попрощаться.

После разговора с Булуном перевариваю его содержание. Надеюсь, на том конце линии особого нервного напряжения не случилось. Ясно, Кирилл Сергеевич, как всегда в таких случаях, уже сконцентрировался на здешней проблеме и рвётся её решать. Только вот это и может явиться ненужным раздражителем, и следовательно, допускать его к активному участию в процессе не сто?ит. А насчёт остального, то, когда мы летели туда, он говорил, что с удовольствием познакомится с ещё одним своим «внуком». Таню он хорошо знает, поскольку сам принимал её на работу, ещё будучи главврачом тамошней больницы, где тогда работал и я. Значит, встреча состоялась и тревожащего меня разговора не избежать. Ладно! Пока надо позвонить и узнать про самолёт.

* * *

– Александр Николаевич, из приёмного позвонили и сказали, что вас там спрашивают, – сообщает медсестра на посту, когда я прохожу мимо.