Мой Ванька

– Конечно! Ждали тебя.

– Ну давайте, парни! – теперь он берёт флягу. – За вас! Когда соберётесь обратно, узнайте у диспетчера про наш борт. Подбросим до Питера. Ну давай ещё раз!

Из самолёта выходим уже на хорошей кочерге. Жмём руки этим классным парням.

– Ребята! Саша, Ваня! – Дмитрий Иванович почти бежит к нам по лётному полю. Объятия, поцелуи… – Давайте! Машина ждёт! Надежда уже, наверно, и стол накрыла.

В машине мы с Ванькой засыпаем.

– Ребята! Приехали! Просыпайтесь!

Открываю глаза. Знакомый дом. Надо сказать, он мне даже снился.

Входим в квартиру и сразу попадаем в объятия Надежды Михайловны. От такой бурной встречи у Ваньки слёзы на глазах. Что говорить, у меня тоже.

– Мальчики… Как я рада вас видеть!

– Надежда Михайловна! Мы тут подарки привезли… – бормочет он, пытаясь расстегнуть молнию сумки.

– Какие подарки! Вы сами – главные подарки! – гремит хозяин. – Давайте сразу за стол. Посидим немного, а потом и спать вам надо. Устали наверняка, да и знаю я этих летунов! – он хитро подмигивает мне. Конечно, учуял!

– Мальчики, давайте за стол с дорожки, – командует хозяйка. Обращаю внимание – сдала Надежда Михайловна. Ходит тяжело, на ногу как-то нехорошо припадает…

Звонок в дверь.

– Открыто! – кричит Дмитрий Иванович.

– Хозяева, можно? – раздаётся очень знакомый мне голос.

Оборачиваюсь. Кирилл Сергеевич уже стоит в прихожей. Как он на нас смотрит! Это такой взгляд! В нём и доброта, и какая-то… именно ласка пожилого человека, адресованная нам, молодым. Интересно, к кому подойдёт сначала? Хорошо бы к Ваньке… Да!

– Ну здравствуй, Ванюша! Какой ты стал! Любо-дорого посмотреть, – обнимает братишку и целует в лоб. – А теперь – здравствуй, коллега! – почти торжественно звучит его голос, и он идёт ко мне с протянутой для пожатия рукой.

Сначала крепкое рукопожатие, а потом такие же крепкие объятия.

– Не зря я в тебя верил, Саша. Честно скажу, счастлив видеть вас с Ваней. Вы оба даже не знаете, что сотворили! – старый доктор меня опять обнимает, а Ванька подходит и обнимает нас обоих.

За накрытым столом сидим уже почти два часа. Приходят разные люди, с которыми мы прежде здесь общались. Кирилл Сергеевич всё время сидит рядом со мной. Он задумчив и пьёт мало, иногда спрашивает меня о каких-нибудь мелочах, будто хочет, но не может найти повода начать какой-то очень важный разговор. Я настолько в этом уверен, что решаю начать сам.

– Кирилл Сергеевич, о чём вы хотели со мной поговорить? – улучив момент, тихонько спрашиваю его.

Он удивлённо поднимает глаза и, улыбнувшись, похлопывает меня по руке.

– Не спрашиваю, как ты определил, что я хочу с тобой говорить. Мне это понятно. И, собственно, разговор будет именно об этом.

В меру своей степени опьянения пытаюсь осознать то, что услышал.

– Ванечка! Здравствуй, мой хороший! Спаситель ты мой! – влетает миловидная девчонка, вернее, молодая женщина и кидается Ваньке на шею.

Понимаю, что это та, которую пришлось вытаскивать из трещины.

– Здравствуй, Света… – смущённо бормочет он, неловко прижимая её за плечи.

– Ты меня прости, что я к тебе в больницу не приходила, – винится она. – Сама была на койке…

– Да ладно, – ещё больше смущается Ванька, но видно, что он рад её приходу.

– Здравствуйте, Саша… – теперь Света подходит ко мне и протягивает руку. – Спасибо, что вы Ваню вылечили!

– Ну как же не вылечить… Братишка ведь…

Обращаю внимание на её руку. Большая, с толстыми пальцами, я бы даже сказал, что не женская рука. И пожатие жёсткое… Это мне сразу не нравится. «Руки загребущие…» – вспоминается поговорка.

– Товарищи! – Света наливает себе водки и поднимает рюмку. – Давайте выпьем за Ваню! За моего спасителя!

– И за нашего Сашу! – подсказывает Дмитрий Иванович. – Он нашего Ваню вылечил!

– За Сашу тоже! – подхватывает, а вернее, спохватывается она и тянется рюмкой к моей и Ванькиной. Да… Не пойму, что меня в ней настораживает и даже отталкивает.

…Дмитрий Иванович и Надежда Михайловна определили нас в отдельную комнату. Кровати у нас разные. Хотя я и привык к башке на своём плече, но надо отвыкать. Ванька может и должен стать настоящим мужиком. Конечно же, он стал геем по воле обстоятельств, и хорошо, что решил сам себя изменить. И то, что Света ему оказывает разные знаки внимания, тоже очень хорошо. Может, она и станет тем буксиром, который вырвет его из прежних привычек.

* * *

Подъём здесь совсем ранний, и это меня устраивает. Хочу сходить в больницу к Кириллу Сергеевичу.

– Вань! Я схожу в больницу. Поговорить надо. Если что, ищи меня там, – предупреждаю я его во время завтрака.

– Не парься! Светка пригласила вместе с ней сходить туда… Ну на то место…

– Смотрите только, не повторяйте пройденного.

– Не волнуйся. Сегодня шторма нет, – отмахивается он.

Пока иду уже знакомым маршрутом, вспоминаю свой сегодняшний сон. Я видел… Дашу с коляской. Надо же такому присниться! В больнице, постучав, захожу в кабинет главного врача.

– А-а! Здравствуй, Саша! Заходи! Кофе будешь?

– С удовольствием!

У Дмитрия Ивановича кофе не пьют, и мне за завтраком пришлось довольствоваться чаем. Сажусь у рабочего стола Кирилла Сергеевича, беру в руки кружку и чувствую, как и тогда с Ильёй Анатольевичем, что сейчас услышу что-то очень важное для себя.

– Понимаешь, Саша, – начинает он, затягиваясь дешёвой сигаретой. – По твоим письмам, пусть из-за нехватки времени кратким, я понял, что ты прочитал какие-то книги по биоэнергетике и вообще серьёзно ею занялся. Это так?

– Да. Знаете, у меня в Питере есть по этим делам учитель. Я бы сказал – Мастер! Признаюсь, если бы он не убедил меня в том, что только я могу помочь Ваньке и больше ему не на кого рассчитывать, то вряд ли бы отважился на такие вещи.

– Неважно! Главное, что полученные от своего Мастера и из прочитанных книг знания ты правильно использовал в случае с Ваней. О биоэнергетике многие говорят с иронией. Я категорически не разделяю такого подхода! Это очень важное и полезное в нашем деле учение. И он тому пример. Именно так лечат знахари в деревнях! Я к чему всё это, Саша… У тебя талант! Я говорю это совершенно серьёзно!

– Илья Анатольевич тоже говорит, что у меня талант. Только как-то страшно применять свои способности к живым людям.