Мой Ванька

– Да ладно! Ещё немного, и я звездун поймаю. Пусть Кириллу Сергеевичу ставят памятник. Это он меня к этому всему пристроил. Это всё он. И он – мой учитель. А ты, Андрюха, не пропадай, звони. Буду консультировать по телефону. И ещё… Боюсь я за Ваньку. Если что, не дай его в обиду… Пожалуйста!

– Не сомневайся. Даже если бы ты не просил… Глотку перегрызу! Хотя лучше было бы ему морду набить.

– Вот этого не надо. Сам потом поймёт. Только очень ему больно будет.

Я это своим нутром чувствую! А в будущее заглядывать боюсь, хотя пару раз у меня это уже получалось… А может, именно сейчас я снова заглянул?

На аэродроме опять делегация провожающих. И Дмитрий Иванович с Надеждой Михайловной, и Кирилл Сергеевич, и Вера Петровна, ещё люди… Только Ваньки нет.

Объятия, поцелуи…

– Сашенька! Ты мне теперь вместо сына, – обнимая, тихо говорит мне на ухо Кирилл Сергеевич. – Не забывай старика. Хорошо?

– Кирилл Сергеевич, я вам звонить буду. Обязательно!

– Ты подумай. Если захочешь продолжать практику, иди в неврологическое отделение больницы Медицинской академии. Там Юрий Степанович Воронов. Это мой друг и однокашник. Мы работали в Питере вместе. Я ему позвоню и напишу о тебе.

– Спасибо! Я обязательно туда приду. Обещаю.

– И ещё… С твоими талантами ты сможешь медицинский и экстерном закончить. Уверяю тебя. Про это я ему тоже скажу. Дело за тобой.

Дверь закрывается. Самолёт выруливает к взлёту. Так гадко… Скорее бы Питер и… работать! Там, глядишь, что-то забудется и как-то полегчает.

Часть 2

Раз ступенька, два ступенька

Вот моя квартира, вот мой дом родной… Захлопываю за собой входную дверь, будто хочу ею отгородиться от всего того, что уже случилось. Бросаю вещи прямо на пол и включаю Ванькину музыку, точнее, реквием Верди. Падаю спиной на тахту и плачу на протяжении всего звучания. Размазываю слёзы и чувствую элементарное сиротство.

Однако – всё! Я же сильный человек! Надо собраться! Я должен начать новую жизнь! Душевный непокой я должен преодолеть занятостью. Я буду работать так же, как в Булуне! Я пойду в больницу Медицинской академии к Воронову и буду учиться дальше!

«А в личном?» – скрипит голосок из глубины сознания.

– Что-нибудь придумаю! Я всё выброшу из головы!

«И Ваньку?» – скрипит тот же голос.

Не знаю, что ответить… Я опять потерял человека. Теперь уже – совсем родного мне человека. Анализируя свою предыдущую жизнь, понимаю, что во взаимоотношениях с Ванькой было что-то очень существенное, как я думал, для нас обоих. Оказалось, не для обоих. Честно признаюсь, сам не знаю, как с этим справлюсь.

В кабинете завотделением неврологии, немолодой мужчина, протягивает мне руку.

– Юрий Степанович Воронов! А вы – Александр Николаевич Елизов. Верно?

– Да, это я…

– Кирилл Сергеевич мне о вас звонил. И написал очень подробно, даже в превосходных степенях. Вам повезло. У него добиться похвалы – задача трудная.

– Я не добивался специально. Само как-то получилось… Когда с Ваней работал.

– Про Ваню он отдельно написал. Там был архисложный случай. Но ему показалось, что вы – именно тот человек, который справится. Надо сказать, у Кирилла Сергеевича глаз – алмаз. Практически он не ошибается никогда. Жаль, что сидит в этом Булуне. Давно бы здесь профессором стал! Короче, Саша, давайте, я буду вас звать так, когда мы тет-а-тет, пойдёмте, вы мне покажете, на что способны.

Входим в палату.

– Будьте добры, встаньте, – просит Юрий Степанович одного из больных. Тот медленно встаёт. – Александр Николаевич, осмотрите его и скажите, что вы нашли.

Смущаясь, подхожу и, не касаясь, провожу руками вдоль тела стоящего пациента.

В области шеи, а потом между лопатками пальцы начинает крючить. Очень сильно крючит. Дальше вроде ничего. Провожу ещё… Всё повторяется. Но теперь пальцы на шее будто что-то колет. Поворачиваю его к себе лицом. В области желудка вижу тёмное пятно. Желудок… Вожу рукой… Те же ощущения… Может, и здесь язва? Похоже, что так…

– Ну что? – несколько нетерпеливо спрашивает Юрий Степанович.

– Видимо, остеохондроз шейного и грудного отделов позвоночника. Шейные позвонки скорее всего с так называемыми шипами. Всё зажато! Думаю, что боли сильные.

– Да уж, – хмыкает пациент. – Ночей не сплю! Голову по полчаса устраиваю!

– И видимо, язва желудка. Или двенадцатиперстной кишки… Скорее, желудка!

Последнее вызывает у Юрия Степановича откровенное удивление. Конечно! Ведь отделение неврологическое! Не больница в Булуне, где лечат в одном месте всё и сразу.

– Ты лучше скажи, как эту язву вывести! Специалисты… – ворчит больной. – Что она есть, я уже сам два года знаю.

– Подумать надо, – неуверенно говорю я, хотя удачный опыт вроде есть.

Вернувшись в кабинет заведующего отделением сажусь на диван и жду вердикта. Воронов садится напротив и долго молча меня рассматривает.

– Да, – наконец улыбается он, – Кирилл опять прав. С вами, Саша, и рентгена не надо. Определили вы всё правильно. Правда, про язву я действительно не знал, не наш профиль. Вы сказали, что подумаете, как его лечить. Вот и подумайте! Завтра обсудим, коллега, – и протягивает мне руку. – Значит, жду. В шесть. Устроит?

– Я приду, – говорю уверенно, ведь уже понял – моя жизнь круто меняется!

…С утра думаю, как буду работать с моим первым здесь пациентом. Вроде какой-то опыт уже есть, но слова Кирилла Сергеевича о вечном сомнении в правильности выбранного метода не дают мне покоя.

– Шеф! Ты сегодня опять не в своей тарелке! – ворчит Димка, заметив, что я долго пялюсь на рычаг подвески и ничего с ним не делаю. – Отойди, сам разберусь! Философствовать о смысле жизни брательника лучше над движком в соседнем боксе. Вали!

Послушно иду в соседний бокс. Парням я рассказал про разрыв с Ванькой. То, что можно было. Они меня, похоже, поняли. Не знаю, может, зря стал своим личным трясти? Но мне так не хватает человека рядом! А к Даше будто что-то не пускает…

В шесть вечера вхожу в кабинет завотделением. Воронов меня ждёт.

– Здравствуйте, Саша! Ну как? Придумали?

– Так, кое-что… Думаю, что надо несколькими сеансами массажа позвонки разогреть, а потом осторожно начать их разрабатывать, то есть двигать. Это чтобы если не убрать совсем, то по крайней мере уменьшить защемлённости. Их ведь у него много. Вообще-то мне в Булуне уже приходилось такое делать. И с язвой у меня там тоже был опыт.

– Вот и прекрасно! – профессор похлопывает меня по плечу. – А про вашу работу по вправлению позвонков Кирилл мне расписал в красках. Уверен – сможете.

– А рентген больного можно посмотреть? – Смотрю долго. Многое мне знакомо. Убеждаюсь, что не ошибся. – Ну вроде ясно…

– Тогда вот вам ваш халат. Идите и работайте! Свой стол в ординаторской у вас тоже будет. Но попозже, когда войдёте в штат.

Илья Анатольевич впускает меня в квартиру.