Мой Ванька

– Конечно! Виктория! – тётка вплывает снова. – Найди, пожалуйста, снимки Юры. Ну рентгены!

– Так сначала завтрак или рентгены? – недовольно спрашивает она.

– Рентгены, – отвечаю я, и видимо, это звучит так, что она сразу идёт искать.

Рассматриваю снимки. Память у меня хорошая. Ну точь-в-точь, как у Ваньки! Такое же смещение и, конечно, такое же защемление.

– Ну, что скажете? – в голосе отца звучит нетерпение.

– Попробую. Можно его осмотреть?

– Виктория! Где костыли?

– Ну сколько можно! Так вы завтрака вообще не дождётесь, – ворчит она, но костыли приносит.

Вдвоём с Ванькой ставим пациента на костыли и, страхуя, медленно идём по дому.

– Вот и мой Юра! – представляет нам Сергей Александрович парнишку в инвалидной коляске.

– Привет! – я протягиваю ему руку.

– Здравствуйте! – улыбка у него совсем детская.

– Давай-ка я тебя осмотрю. Согласен?

– Зачем? Всё равно… Достали уже…

– Значит, так. Если ты хочешь ходить, то я тебя должен осмотреть, – строго говорю я. – Вань, давай его положим на кровать.

Осторожно берём парня и укладываем на кровать на живот. Братишка так же осторожно снимает с Юры штаны и задирает футболку. Ноги, конечно, уже синеватые…

Отец грузно садится на стул. Он только молча смотрит.

– Что-нибудь чувствуешь? – спрашиваю я, трогая икры.

– Не-а! – почти весело отвечает Юра.

– А тут? – поднимаюсь я руками выше.

– Не-а!

Наконец мои руки доходят до провалившегося позвонка. О-ох, как пальцы крючит! Так и втягивает! Ясно, что после бессонной ночи тут делать нечего, но завтра…

– Вань, штаны, футболку на место и давай его снова посадим, – теперь мы сидим все вчетвером. – Значит, так… Во-первых, ты должен верить, что будешь ходить. Ясно?

– Ясно… – чуть слышно отвечает Юра. – А когда я смогу… ходить?

– Ты будешь ходить! Но когда – зависит от того, как мы вместе будем работать. Теперь во-вторых! Мои указания выполнять в точности! И без самодеятельности!

– Юра, посмотри на меня! – и братишка спокойно делает «пистолетик» на одной ноге. – Два года назад я, как ты сейчас, лежал и не чувствовал ног. Понял? – Парень заворожённо смотрит и кивает. – Это сделал он, Александр Николаевич! – Ванька показывает на меня. – Так что ходить будешь!

– Вы завтракать сегодня будете наконец? – в дверях возникает Виктория.

– Пойдёмте! – Сергей Александрович с трудом встаёт. – Юра, ты завтракал?

– Да, папа! Ты потом ко мне придёшь?

– Конечно, сынок!

В гостиной садимся за стол.

– Александр Николаевич… – начинает отец Юры.

– Давайте просто Саша и на «ты», – прерываю я его. – Работа предстоит долгая, поэтому не надо церемоний. Вот завтра, в воскресенье, постараемся вправить позвонок…

– Ну хорошо. И всё-таки сколько я тебе буду должен?

– Сергей Александрович, я не хочу говорить о деньгах, – это у меня звучит резковато. – В своей жизни, я убеждён, надо помогать там, где это нужно. Здесь – нужно!

– Саша, ты какое-то ископаемое! – сердито произносит он. – У нас сейчас, к сожалению, всё продается и всё покупается.

– Значит, не всё. Я от души хочу, чтобы Юра пошёл. Это – правда! И ещё. Важен не процесс, а результат! Можно, я поем?

– Конечно! Ребята, может, вы отдохнуть хотите? Так я это сейчас организую!

– Нет, спасибо, мы с Ваней поедим и поедем домой. Мне вечером ещё в больницу надо заехать, – я вру, но мне неудобно пользоваться гостеприимством хозяина.

Да… Сразу видно, что его огорчает наш отказ. Кажется, он неплохой мужик.

Едем домой. Засыпаю! Ванька явно всё понимает и пытается меня разговорить.

– Приятно, когда тебя везёт обыкновенный гений! – елейно произносит он.

– Будешь издеваться – обыкновенный гений поедет порожняком! – фыркаю я.

– Нет, Сашка, ты действительно гений, кудесник или ещё что-нибудь в таком же духе. Я перед тобой преклоняюсь. Честно!

– Ладно, прекрати меня восхвалять.

Паркуюсь во дворе с одной мечтой – скорее бы в койку! Входим в квартиру.

– Всё, Ванюха! Я ложусь и отрубаюсь!

– Я сейчас тебе постелю! – с готовностью вызывается он.

– Да ладно! Я сам.

– Знаешь, господин доктор, – братишка ехидно ухмыляется, – я хоть и не медик, но уверен, что идиотизм наверняка распространяется воздушно-капельным путем. Ты идиот, Сашка! Это же так приятно – постелить постель брату, которого очень любишь и хочешь о нём заботиться, – это звучит уже грустно, и мне становится стыдно.