Выбор офицера

Жаль – ненадолго. Боль… Что-то разорвалось в сердце… Пора?! Господи, прими душу раба твоего! Боже, как же я жизнь люблю!.. Вспышка!!!

Глава I

Не понял. Откуда вонь? Такого даже в уличных сортирах не бывает. И я все еще жив, а боль ушла. Господи, как хорошо. Хрен с ней с вонью, зато можно поспать… Кажется, лежу на каменном полу – очень мягко и удобно.

Снилась домашняя суета – старшая дочь опять собралась замуж, хотя вроде она еще не разводилась?

Проснулся от бьющего в глаза света. Странно, человек, который однозначно умер, оказывается в мрачной комнате с узким незастекленным окном, более всего похожим на бойницу средневекового замка. Это что – чистилище такое? Или сразу ад?

Пол, стены, низкий сводчатый потолок сложены из крупных, едва обработанных серых камней. Из стен и из потолка торчат какие-то ржавые крючья, скобы, петли. Дверь сколочена из грубо струганных досок, почерневших от времени. Пол с уклоном к центру комнаты и в сторону внешней стены, образует желоб, ведущий к отверстию, куда, видимо, должны стекать экскременты. Ключевое слово – должны, потому что не очень к этому стремятся. Отсюда и вонь до головокружения.

И я за ногу к стене прикован! Мать твою… Я же на этой привязи ни до окна, ни до двери добраться не могу.

Только до огромной деревянной кровати, что стоит напротив окна. Высокой, где-то метр от пола, с колоннами и коробом для балдахина. Правда, самого балдахина нет. Деревянные детали покрыты изящной резьбой, отполированы и покрыты лаком. А вместо матраса – тюфяк, набитый сеном, и запах от него…

И до стола. Монументального, сколоченного из толстых досок. Попробовал поднять – бесполезно, его сюда явно богатыри заносили. И никакой другой мебели.

На столе – миска с чем-то жидким. Проверять содержимое нет ни малейшего желания. Рядом кувшин, явно с вином. Рискнул попробовать – а ничего так, весьма.

А ведь и миска, и кувшин – серебряные! Я, конечно, не эксперт, но похоже, очень похоже.

Ничего себе микс. Гибрид выгребной ямы, музея средневековья и… пожалуй, скотобойни? Иначе зачем этот желоб и крючья?

Может, я спятил? Возможно, причем в буйном варианте. В самом деле, что это за дикость – живого человека на цепь сажать, где права пациента! С другой стороны, сюда никто из правозащитников не торопится. Сюда вообще никто не торопится – я проверял. Звал, матерился – без толку.

Или у меня галлюцинация? Интересная такая галлюцинация, приправленная доносящимися из окна криками на, похоже, французском языке.

И еще это поразительное спокойствие! Жизненный опыт подсказывает, что я должен орать отнюдь не благим матом и, наверное, биться об стену, а не анализом своего бреда заниматься. Понял! Эскулапы этой психушки меня аминазином[1 - Аминазин – психотропный препарат, обладающий успокаивающим действием.] под макушку закачали, а галоперидола[2 - Галоперидол – психотропный аппарат, обладающий антигаллюциногенным действием.] пожадничали, скряги. Поэтому психоза нет, а бред есть. Красочный такой бред, данный мне в самых разнообразных ощущениях.

Что же, на радость психиатрам продолжим исследование, может, потом кто в диссертации использует. Итак, первый симптом – тело явно не мое. Кожа гладкая, пресс прокачан, щетины на лице не чувствую. Руки и ноги крепкие, суставы не болят.

Далее, на нас длинная рубаха, именно рубаха, из грубой холстины. Ни ремня, ни веревки, ни тем более нижнего белья и носков. И, кажется, я эту рубаху того, этого, не успел поднять вовремя. Воистину тяжек труд санитара.

В общем, вывод один – я жив, ибо Cogito, ergo sum[3 - Cogito, ergo sum – Мыслю, следовательно существую, – философское утверждение Рене Декарта, фундаментальный элемент западного рационализма Нового времени.], как говаривал старина Декарт. Что не может не радовать. Однако где я, что со мной и почему я, собственно, sum, понять пока невозможно. А значит, надо держать себя в руках и ждать дополнительной информации. Хотя держать себя в руках в такой ситуации и при таком амбре – задача для упертого йога.

Что же, попробуем ему уподобиться – садимся в позу лотоса и изображаем медитацию. О! Я смог это сделать без труда! Так, энтузиазм ожидания растет. Правда, терпение кончается, но кого это волнует?

Примерно через час, если судить по солнцу, дверь открылась и здоровенный мужик, одетый как средневековый крестьянин на старинных картинах, заменил миску. При этом смотрел на меня как кролик на удава, даже миску оставил на самом краю стола, так что мне до нее едва-едва дотянуться можно. Чем это я бедолагу так напугал, а главное – когда? А ведь его кулаками можно быков валить. Однако все страньше и страньше.

Ближе к вечеру, когда нетерпение стало перерастать в панику, а голод и жажда напрочь убили брезгливость и обоняние, дверь отворилась. Именно отворилась, медленно и торжественно, а в мое узилище вошел вельможа, лет сорока, похожий на героев пьес Лопе де Вега[4 - Лопе де Вега – испанский драматург, поэт и прозаик, 1562–1635. Наиболее известные в России пьесы – «Учитель танцев», «Собака на сене».]. Светло-оранжевый, богато украшенный вышивкой короткий дублет[5 - Дублет – мужская верхняя одежда, распространенная в Западной Европе в XIV–XVII веках. Это был первый образец одежды, который плотно сидел на теле. Первые дублеты были до середины бедра, позже они стали укорачиваться.], разрезные рукава, сквозь которые проглядывает белоснежная рубашка, широкий кружевной воротник и кружевные манжеты, темно-коричневые штаны и светлые узкие сапоги, доходящие до колен. Образ придворного вельможи дополняли темно-русые коротко постриженные волосы, тонкие усы и едва обозначенная бородка. А взгляд, а осанка – за его спиной чувствовались многие поколения великих предков. Он даже не вошел – вошествовал! И тут же выскочил как ошпаренный, крича и зажимая нос.

Вторая попытка захода была уже осторожной и, видимо, оттого удачной. Вельможа аккуратно закрыл дверь, прикрыл нос платком и внимательно посмотрел на меня. Между нами возникло облачко желтого прозрачного тумана. Ни запаха, ни тепла, ни холода – ничего от него не исходило. Хотя определить здесь запах…

– Здравствуйте, – обратился он. Точнее, его слова возникли у меня в голове, вслух же не было произнесено ни звука. Так, галлюцинации нарастают, срочно нужны санитары! А с другой стороны, любопытно, чем этот глюк кончится – раньше никогда с ума не сходил – какой интересный опыт.

А в голове опять зазвучало:

– Судя по вашему виду, вы впервые столкнулись с мыслеречью. Но вы понимаете меня? Если да – кивните.

Ну что делать – кивнул, жалко что ли.

– Хорошо, тогда продолжим. Если хотите что-то сказать – скажите мысленно или вслух на родном языке – я пойму.

– Не сказать, а спросить. Где я, кто вы и что вообще здесь происходит? Согласитесь – вопросы естественные.

– Разумеется, и я постараюсь на них подробно ответить. Только давайте договоримся, вы выслушаете меня спокойно, по возможности без эмоций и резких движений.

– Отсутствие эмоций гарантировать не могу. Зато насчет резких движений можете не волноваться – на такой цепи только лаять можно. И то осторожно, чтобы не побили.

– О цепи поговорим потом – вначале о главном. Вы сейчас в другом мире, отныне и навсегда.

А вот после этих слов мне стало плохо. Очень плохо. Красивый, однако, выбор между сумасшествием, хорошим таким, уверенным, и тем, что я «услышал».

На автомате подошел к столу и от души приложился к кувшину. Вино вернуло способность думать. Ну, или галлюцинировать – потом разберусь в терминах. В любом случае сейчас нужна информация.

– Какой другой мир? Другая галактика? Вселенная? Бред! Объясните!

– Но для того чтобы я смог объяснить произошедшее понятными для вас образами, прошу вспомнить о ваших представлениях о мире и мироздании.

– А разве вы не читаете мысли?

Вельможа грустно усмехнулся:

– Увы, только те, которые вы сами желаете до меня донести и ясно формулируете. Но даже это забирает массу сил, потом их придется долго восстанавливать. Так что, если не хотите просидеть здесь еще дней десять-пятнадцать, постарайтесь мыслить максимально четко, кратко и информативно.

– Мироздание, максимально, информативно – какие интересные слова. Вы философ, астроном или все же психиатр?

– Я тот, кто пытается вам помочь. Только последнее уже я не понял. Мы с вами сейчас воспринимаем не слова друг друга, а образы, которые уже сами облекаем в понятную нам речь. Я не знаю, какими словами ваше сознание определяет мои мысли. Поэтому не отвлекайтесь, делайте то, что вам говорят.

Легко ему «сказать». Ну вот как можно ясно и кратко сформулировать теорию мироздания, причем экспромтом? С другой стороны – придется, тем более что обстановка весьма способствует и пробуждает энтузиазм.

Желание поскорее покинуть это узилище, по-видимому, родило во мне талант астронома-популяризатора. Представил себе земной шар, Луну, Солнечную систему, в общих чертах Вселенную, оперируя остатками знаний, полученных в школе и институте.

Мне было видно, как явно сгущается туман между нами, а собеседник заметно устает. Надеюсь, остановиться удалось вовремя.

– Да, тяжелая это работа, – мысленно произнес вельможа. Туман вновь стал прозрачным.

– Извините, а вот такая беседа, как сейчас, много сил у вас занимает?

– Нет, только восприятие образов, а беседовать я могу долго, но вот находиться в ваших хоромах – нет. Так что просто слушайте. Как я понял, ваши ученые рассматривают Вселенную как бесконечное непрерывное трехмерное пространство. Возможно, это и близко к реальности, но предупреждаю на будущее: никогда, ни при каких обстоятельствах, никому не рассказывайте то, что показали мне. Был тут один, утверждал, что материальный мир бесконечен. Сожгли его, – вельможа скривился, видимо вспомнил эту процедуру, – но вот то, что наш мир не единственный, мы знаем. Более того, не единственный, где обитают люди.

Совсем беда. Если он сейчас скажет, что их космические корабли запросто бороздят просторы Вселенной, разговор надо заканчивать. Есть вещи, которых не может быть, потому что не может быть никогда. Это я твердо знаю – учился, блин.

Однако мой визави продолжил:

– Я вижу, вы мне не верите. А знаете, в чем главное отличие наших миров? В нашем имеется такое явление – магия.

– Магия?! У нас это слово обозначает выдуманную отдельными фантазерами способность людей изменять материальный мир без материального воздействия, как они представляют – силой мысли. Никаких доказательств ее существования никогда не поступало. Ну, кроме свидетельств о божественных деяниях, но это, видимо, тема другого разговора.