Качели

Свой маршрут находя под луною.
И пусть друга уже не вернуть,
Но и людям не будет покоя.

Плачущая песня любви
Нежно поднималась к луне.
Только с неба увидеть могли,
Как отмщён был любимый во тьме.

Ушедшим родителям

Мы перед камнем головы склоняем
На нем набиты ваши имена,
И Бога тихо, слезно умоляем
Вернуть на миг те времена:
Где ты, мамуля, ласково и нежно
Свою любовь даруешь нам,
А ты, отец, спокойно, безмятежно
Наш детский устраняешь гам.
Мы память вечную храним,
И помним лица ваши, ваши руки,
Гордимся вами и скорбим,
Мы – дети ваши, ваши внуки!

Кома

– Скажи, ты счастлива была?
(Она молчала.)
– Тебе сломали два крыла,
Ты не кричала.
Тебя любили сто мужчин
И рвали сердце.
Тебе же нужен был один,
Чтобы согреться.
В любви и ненависти ты
Не знала меры.
И научилась продавать
Надежду с верой.
Тебе пришлось все потерять,
Чтоб быть мобильной.
Ты разучилась доверять
И стала сильной.
Ведь приходилось жилы рвать!
Забыла грезы…
Зато ты научилась лгать
И прятать слезы
И приходилось быть всегда
За все в ответе.
Есть то, что держит тебя здесь?
– Конечно! Дети!

Взмахнув крылами на прощанье,
Тень умчалась.
А я, очнувшись,
На земле пока осталась

Подарок

Случай, о котором я хотел бы рассказать, произошёл со мной много лет назад.

Пушка Петропавловской крепости давно уже издала залп, оповещая горожан о полудне, но для меня субботний летний день только начался.

С дикой головной болью и сушняком во рту, я аккуратно поднялся с постели.

Празднование окончания трудовой недели в диско-баре «Лань» не прошло для меня бесследно. Удивительный напиток – «Ёрш» (смесь нескольких кружек пива «Петровское» и некоторого количества водки разных сортов), просился наружу.

Неуверенной походкой я направился в кухню, чтобы утолить жажду и выкурить пару сигарет.

Но если первое мне удалось, и я с жадность выпил литр кипячёной воды, то со вторым ждало разочарование – сигареты закончились.

Пришлось наспех одеться и выйти на улицу.

Расстояние в триста-четыреста метров до ближайшего киоска с сигаретами, казалось марафонской дистанцией.

Даже не радовали глаз до боли любимые улицы – Большая, Средняя и Малая Подьяческаяё, через которые мне предстояло пройти дворами.

И вот, когда на горизонте показался вид Никольского собора, из открытого окошка иномарки, припаркованной к тротуару, раздался мужской голос с просьбой подойти к машине.

Не испытывая ни малейшего желания общаться с кем-либо, я всё же направился к зовущему.

За рулём сидел молодой парень, лет двадцати пяти, в дорогом спортивном костюме. Его волосы были очень коротко, но стильно подстрижены. А на огромной, натренированной шее красовалась массивная, золотая цепь, типа «Бисмарк» (неизменный атрибут «девяностых»).

Говорил «спортсмен» достаточно быстро и складно. Но слушать про его проблемы с подругой не хотелось.

Закончив свой монолог, парень попросил:

– Брателло, выручи! Сегодня у моей девушки день рождения и я не могу оставить её без обещанного подарка-сюрприза, даже не смотря на нашу ссору. Сам понимаешь – это не по-пацански! Поэтому, я прошу тебя, «закинь» цветы и коробку с тортом.., – «браток» не разворачиваясь указал согнутой рукой на заднее сиденье, где лежали подарки, – … в этот дом. Парадная сразу за углом, – парень «воткнул» кисть с вытянутыми на ней пальцами в здание, где жила его возлюбленная и продолжил:

– Я в долгу не останусь и «отслюнявлю» достойную «котлету ловэ»!

Понимая, что и сам мог оказаться в подобной ситуации, когда мужская гордость не позволяет лично выполнить данное обещание, а не сдержать слово попросту нельзя, я согласился отнести букет цветов и коробку с тортом для именинницы. А вот от «котлеты» вежливо отказался.

Я молча, со вздохом взял ношу и отправился в указанном направлении. Утешало одно – идти было не далеко.

Честно скажу, мой облик не сочетался с цветами и тортом. Изрядно «помятая» физиономия, футболка на выпуск, спортивные штаны (типа рейтузы) с растянутыми коленями, да сланцы, надетые на босые ноги, не создавали мне презентабельный вид. Вот такой «красивый» я и подошёл к парадной пятиэтажного дома, построенного в начале девятнадцатого века.

Квартира девушки-именинницы располагалась на третьем этаже. Но для меня – человека с похмелья, оказалось мукой преодоление шести лестничных маршей, по несколько десятков ступеней каждый.

Каждый шаг отдавался болью в голову. Пот заливал лицо. Ноги подкашивались. Звуки музыки, постепенно нарастающие с приближением к нужной квартире, разбивали мой мозг.