Ложные тревоги. Движение на расслабоне

– Ну, рассказывайте, как жизнь? – на правах старшего начал разговор Профессор.

– Это в переводе означает: чего тебе нужно, какие проблемы, зачем звал? – улыбнулся Иван. – Сейчас расскажу. Для начала действительно опишу реальное положение вещей, диспозицию, так сказать.

Жизнь в порядке. Даже пожаловаться не на что. Работа хорошая, деньги платят. На квартиру-машину-дачу заработал. Кто бы мне, иногороднему студенту, десять лет назад такое рассказал – я бы прыгал от счастья! Семья опять же, двое детей – все как у людей.

Но эта моя работа…. Как же я ее ненавижу, Вы себе не представляете! Вот простой пример, наглядно демонстрирующий, до какой степени она меня достала: по воскресеньям, когда вроде бы надо отдыхать на полную катушку, я весь день лежу и хандрю. Причина проста – завтра понедельник, и придется идти на работу. Таким образом от выходных у меня остаются только вечер пятницы и суббота. И это при том, что никаких сверхурочных у меня нет, работаю я строго сорок часов в неделю, даже меньше, но об этом – после.

Возьмем теперь отпуск. Первая половина отпуска (а больше десяти дней я давно уже не брал – не получается вырваться) проходит на «ура». Но стоит отпуску перевалить за экватор, я начинаю считать оставшиеся дни – блин, а отпуск-то кончается! Следующего ждать, как минимум, полгода. И снова наваливается депрессия.

– Давай, давай, жалуйся, – язвительно произнесла Светлана, – мне все уши прожужжал, теперь и другим покоя не даешь. А остальные как живут? Пашут с утра до вечера, кто-то и на двух работах успевает. Жизнь такая. Ты, когда женился, о чем думал? Семью содержать надо, на то ты – и мужчина! Зарабатывать – твоя прямая обязанность. Это вы, мужики, женщин себе выбираете исключительно по внешности. Тут хоть вся из себя будь умная, добрая, заботливая, с борщами да пампушками – все равно сбежите к любовнице с кудряшками, помоложе и посимпатичнее. А мы, женщины, заботимся о потомстве. Поэтому нам немаловажно, сколько мужчина зарабатывает. Сможет ли он прокормить семью и детей? – Вот главный вопрос, который задает себе женщина, выбирая мужа. И я тебя выбрала по этому критерию. А теперь, пожалуйста – надоела ему работа! Куда ты там собрался, почтальоном? По свежему воздуху газеты разносить? До десяти утра управился, и гуляй – красота! А о детях ты подумал?

– Ладно, слышали уже, – поморщился Иван, – я тебя вообще сюда не звал, я хотел о другом поговорить.

Чтобы Вы лучше меня поняли, – отвернувшись от жены, обратился он к Профессору, – приведу образное сравнение. Работа для меня – это такая «черная туча», постоянно висящая над головой, чуть позади, где шея. Она давит на меня, от нее хочется убежать, и я старательно бегу. Весь день бегу, подгоняя время, чтобы поскорее дома оказаться, подальше от ненавистного офиса. Наивно думаю, что хоть ненадолго от нее отделаюсь.

Но нет, туча и дома меня достанет! Не могу переключиться с мыслей о проклятой работе, хоть тресни, – развел руками Иван. – Получается, дома я тоже продолжаю бежать. «Скорее, скорее спать ложиться, завтра рано вставать». Однажды перед сном, лежа в кровати, отчетливо почувствовал себя низко летящим самолетом, на бешеной скорости проносящимся над полями, лесами, ничего не успевая разглядеть, услышать, почувствовать. Такая тоска меня взяла! На следующий день плюнул на всех и просто на работу не пошел. И что Вы думаете? – Тот же самый результат: до обеда – недолгое блаженство, зато потом – сплошной кошмар. Немыслимо прогулять два дня подряд, значит, завтра все же придется двигать на работу, от которой просто воротит.

Монолог Ивана был обращен непосредственно к Профессору, и тому следовало на него как-то реагировать, хотя бы из вежливости. Но сказать ему было нечего. Не хочет человек работать – эка невидаль. Для науки данный случай неинтересен, такое происходит сплошь и рядом.

– Я отвечу так же образно, – промычал Профессор только для того, чтобы хоть что-то сказать. – Если представить жизнь в виде дерева, то работа – очень-очень толстая его ветка. Из этой ветки произрастает великое множество других веточек. Наверное, неразумно было бы ее спиливать у самого основания.

Иван с досадой сказал:

– Давайте я лучше продолжу, вижу, меня не поняли. Я пришел не жаловаться. Жалоба – это просто повествование, рассказ о ситуации. Я обрисовал проблему. Она есть, и от нее никуда не денешься. Как живут другие – меня не интересует. У меня – своя жизнь, и возникающие в процессе задачи я привык решать, а не делать вид, что их не существует. Я пришел за советом. Это значит, что у меня есть пути решения, и мне нужна помощь в выборе наилучшего.

Резко затрещал мобильник Ивана. «Черт, здесь музыка играет, слышно будет, что я в кабаке», – пробормотал Иван, вскакивая из-за стола.

– Сергей Николаевич, – воспользовавшись отсутствием мужа, обратилась Светлана к Профессору, – Вы уж, пожалуйста, предостерегите его от резких движений. Это он книжек умных начитался – «Алхимика», чтоб он провалился! «Своя Судьба, Своя Судьба – путь, уготованный нам здесь, на Земле». Типа, если мы делаем что-то с радостью и удовольствием, значит, мы следуем Своей Судьбе. А если делаем без удовольствия, значит, надо тут же все бросить и отправляться в дальние края на поиски Своей Судьбы?

Возможно, я – натура приземленная, полетом фантазии не обладаю, но считаю, что это – бред! Спасибо, мне такая философия не подходит!

Сергей Николаевич, он о Вас с большим уважением отзывается, Вас он послушает, мне сложно с ним спорить, он умнее меня, на любое возражение найдет аргумент, я, честное слово, стараюсь, но у меня не всегда получается, – скороговоркой выпалив все это, женщина жалобно взмахнула наманикюренными пальчиками.

Профессор успокаивающе улыбнулся:

– Ну почему же в дальние края сразу? Можно и где-то рядом поискать занятие по душе.

– Ага, рядом. В квартире напротив, например – как раз у нас там милашка живет, Леночка, очень даже прехорошенькая и по душе, – фыркнула Светлана.

«Прагматичная, до предела прагматичная особа», – подумал Профессор о Светлане, и, тем не менее, она вызывала у него симпатию. «На редкость подходящая пара для Ивана. Единство, так сказать, противоположностей. А ухоженность – как следствие крайней прагматичности».

– Вот, характерный пример, – Иван возвратился к столику. – В дополнение к ранее изложенному. Звонил начальник цеха. Чего-то у них там не получается, не буду вдаваться в подробности, смысл в том, что просил согласовать с заказчиком небольшое изменение геометрических параметров. Срочно! Изделия – на станках, все ждут моего решения.

И дело в том, что на 99% я знаю ответ на вопрос, но для полной уверенности мне надо взглянуть еще раз на чертежи – не помню я наизусть все детали. А чертежи лежат в офисе. Значит, мне сейчас сломя голову надо лететь в офис.

Мне же важнее с Вами здесь спокойно, не торопясь, посидеть. Значит, я ему вру, что вопрос его непростой, надо заказчику писать официальное письмо, ждать согласования. В лучшем случае, ответ получим завтра. А он мне: «Ну, пожалуйста, выручай! Завтра – никак: план горит, надо! Сегодня – край, в долгу не останусь! Вот попроси у меня еще что-нибудь срочно сделать!» – Пришлось пообещать, что к 17.00 дам ответ.

Вот и выходит, что собирался я с Вами посидеть, пива попить, потом с женой домой поехать, в магазин зайти, детей забрать, уютный вечер и все такое. А теперь – ничего не получится: помчусь к пяти на работу. И здесь уже не отдохнешь! Про пиво можно забыть, чай-кофе пить будем. А вопрос-то гроша ломаного не стоит! Был бы у меня сотрудник толковый, поручил бы ему все решить, и горя б не знал. А у меня в отделе таких, чтоб можно было что-то поручить, нет. Умным и профессиональным кадрам надо платить, а наше начальство этого не любит.

– Глупости! – опять фыркнула Светлана.

– Да нет, не соглашусь с Вами на этот раз, – возразил Профессор. – Сизифов труд, труд бессмысленный и неэффективный, выматывает гораздо сильнее труда производительного.

– Вот я и говорю, – подхватил Иван, – только свой бизнес, открытие своего дела спасет ситуацию! Я хочу сам подбирать себе сотрудников, по своим критериям, а не по критерию личной преданности руководству. Хочу сам планировать свой день, а не подстраиваться под общее расписание. Сам решать, какие задачи эффективны, а какие – пустая трата времени.

Приободренный поддержкой Профессора, Иван весело подмигнул Светлане:

– Так что этот вопрос не обсуждается. Обсуждаем только сферу, в которой будем трудиться. Для этого я и хотел с Вами проконсультироваться, Сергей Николаевич. Сначала вкратце опишу, как мне это представляется, и какие препятствия вижу на горизонте. Есть у меня три необходимых условия.

Первое. Это должно быть производство. Товаров или услуг – неважно, но обязательно производство. Торговля (купи-продай) меня не устраивает.

Второе. Эти товары (или услуги) должны быть востребованы на рынке.

И третье. Аналогов моим товарам (или услугам) на рынке быть не должно. Это будет или что-то принципиально новое, или сильно улучшенная модификация существующего.

– Ого! – не удержался Профессор. – Серьезные условия поставил. Но я же – не Старик Хоттабыч. Разработками новых технологий занимаются целые научно-исследовательские институты, а я работаю в учебном заведении.

– Вы меня не совсем правильно поняли, – улыбнулся Иван, явно готовый к возражениям, – я поясню, только начну издалека, с предисловия.

Как Вы, возможно, помните, в студенческое время я отдавал предпочтение техническим наукам, особенно – математике. К гуманитарным дисциплинам, в том числе, признаюсь, и Вашей, относился свысока. Молодой был и глупый. А сочинения со школьных лет ненавидел писать.

Тут недавно старшей дочке начали задавать на дом подобия сочинений по литературе. Чувствую, и меня увлекло, тоже стало интересно прочитать произведение и потом описать свои впечатления, согласиться с умными мыслями, а с чем-то, наоборот, поспорить. Начало до меня доходить, что овладение техническими науками само по себе является лишь способом достижения каких-либо целей, а сами цели устанавливаются именно науками гуманитарными.

Изобрели крепостные рабочие, отец и сын Черепановы, паровоз, а зачем? Да чтобы тяжелый труд крепостного человека облегчить – с этой единственной целью. Через сто лет люди изобрели телефон, чтобы можно было свои мысли быстрее друг другу передавать. И так далее.

Это было в позапрошлом веке, в другую эпоху, до начала научно-технической революции. А сейчас технические науки намного опередили в своем развитии науки гуманитарные. Изобретений – море. Изобретателей всяческих штуковин – миллионы. Изобретут – и сами порой не знают, куда свою находку пристроить, для каких целей. Я на эту публику насмотрелся: умнейшие люди, интеллигентные, но немного однобокие.

Стоишь, бывало, на выставке, оборудование свое демонстрируешь. Подходит к тебе такой изобретатель. Сначала вежливо расспросит о нашей продукции, интерес проявит. Потом достанет из чемоданчика свой образец, начнет объяснять, какую интересную вещь он придумал. Я ему сразу: «А где может применяться Ваше изобретение? Кто его покупать будет?» От таких вопросов он старательно отмахивается, отвечая: «Мое дело – изобрести, а кому продать – пусть другие думают. Вот хожу, показываю образцы, может, кого заинтересует».

Да что там далеко ходить, возьмем самый обычный современный телефон, – Иван продемонстрировал черный пластмассовый прямоугольник, – почти в шестьдесят тысяч он мне обошелся. На досуге размышляю, зачем он мне, такой дорогой? Если задаться глобальным вопросом – зачем его вообще изобрели? Наверное, не для того, чтобы друг другу рассылать прикольные картинки и видео. Гениальную разработку, потрясающе технически исполненную, большинство использует в совершенно примитивных целях, не реализуя и десятой доли ее возможностей!

Иван отхлебнул кофе, чтобы с новыми силами накинуться на современное мироустройство:

– Давайте теперь внимательно посмотрим, что у нас сегодня происходит с гуманитарными науками. Не знаю как Вас, но меня посещение музея современного искусства привело в бешенство, и больше я туда – ни ногой! Не буду описывать подробности, потому как не люблю брызгать слюной. Есть такой фильм «О чем говорят мужчины», часть первая. Там о музеях современного искусства все сказано как нельзя лучше, ни убавить, ни прибавить. А что у нас с литературой? Современная российская литература 21-го века, какая она? Сергей Николаевич, Вы – человек умный, начитанный, скажите мне свое мнение, может быть, просто я совсем чего-то не понимаю?

– Может быть, и есть, – уклончиво ответил Профессор, – но на полках книжных магазинов ты их не встречал.

– А мне книги о Гарри Поттере очень нравятся, – со всей непосредственностью вставила Светлана. – Пусть это и не российская литература, но 21-го века же! Телефон, кстати, тоже не в России изобрели, и ничего – пользуемся. – Она полюбовалась на свой переливающийся стразами Iphone предпоследней модели. – А вот еще, к слову, Паоло Коэльо с «Алхимиком» чем тебе не угодил?

– «Алхимик» был написан еще в 1988 году, в 21-м веке он только у нас получил известность, – авторитетно заявил Иван. – Да и положи его рядом с «Войной и миром» – даже смешно сравнивать, хотя книжица занятная.

– Насчет «Гарри Поттера» соглашусь! – поддержал Светлану Профессор. – Тоже считаю его отличным произведением, оно без сомнения пополнит ряды классической литературы. Все предельно просто и по-своему гениально.

– Ладно, нет правил без исключений, – нетерпеливо отмахнулся Иван. – Тем не менее – тенденция печальная: в современной литературе почитать практически нечего. Из всего вышесказанного я делаю вывод, что идею для бизнеса, для производства нужно искать отнюдь не в технической области. Рынок технических новинок перенасыщен. Искать нужно в области гуманитарной, в ней зияет пустота, а человечество жаждет новых разработок в данной сфере, дабы наполнить смыслом свое существование. И с этой мыслью я пришел к Вам, Профессор. Сергей Николаевич, давайте поищем, а?

Профессор задумался. Эмоциональная речь Ивана его заинтересовала. Публикации статей в научных журналах – это, конечно, здорово. Они ощутимо повышают авторитет среди коллег, поддерживают актуальность темы. Но, положа руку на сердце, кто их читает? Действительные члены-корреспонденты Академии наук? Чаще они просто просматривают издания, не углубляясь в суть. Среди них полным-полно весьма пожилых людей, которым, несмотря на положение и кресла в просторных кабинетах, уже не до науки. Их мысли больше заняты вопросом отъезда на академические дачи, где можно будет в тиши и покое скоротать очередное лето.

Как ни крути, а претворить в жизнь свои идеи, превратить их в нечто осязаемое – совсем другое дело. Однако Профессор, руководствуясь опытом прожитых лет, не спешил открывать карты. «Не мечите бисер перед свиньями», – гласит народная мудрость. Следовало для начала плотнее пообщаться с Иваном, понять его истинные намерения и возможности.