Лабиринт миров

– Ты дебил, понятно? Запомни!

Он выбрался на край ямы. Хорошая яма, добротная! Глубокая и полная грязи, как раз посреди проселочной дороги. Кто знает, сколько машин здесь застряло. Хотя, кто знает, ездит ли тут вообще хоть кто-то, или он единственный идиот на всей этой проклятой дороге! Идиот без телефона, без домкрата, без лопаты.

Симон сел в траву. Потом лег в нее и очень долго смотрел, как стаи птиц спешат по своим птичьим делам. Это зрелище немного успокоило расшатанные нервы. Если просто лежать в траве, не думать ни о чем, смотреть в небо, слушать птиц, то кажется, что счастье где-то рядом. Что все беды ушли. И что птицы не гадят в полете – а это не так.

Залп помета, сброшенного голубем, приземлился в траву у самой головы Симона.

– Промазал, скотина крылатая! – крикнут Симон, погрозил кулаком вслед подлой птице, поднял и пошел. Пошел туда же, куда ехал по этому проселку, и куда последние годы направлял всю свою жизнь – в пустоту и неизвестность.

Все припасы остались лежать в машине. В этой глуши их и красть-то некому! А если он не найдет людей, то припасы ему уже не понадобятся. Пока телефон был еще цел, его навигатор говорил, что до ближайшего города около трех часов дороги. Но это на машине и если знать, куда идти, а Симон просто шагал наугад.

Так он и нашел свою тропинку к счастью.

***

Хотя при первом знакомстве она казалось совершенно обычной тропинкой. Просто слабый след, почти заросший травой. По нему редко ходили, и еще реже ездили. Но тропинка сворачивала в сторону, и вела куда-то, где были люди, протоптавшие ее. Симон переставлял ноги, ненавидел мир, и увидел забор. Длинный забор из проволочной сетки – он перегораживал поле и мешал пройти, но не мешал увидеть, что на той стороне. Симон остановился.

Крохотные домики начинались сразу за забором, почти одинаковые, разноцветные и кривобокие, кое-как сколоченные из деревянных щитов. Над их крышами торчал шпиль антенны. Она не походила на сотовую станцию, но может у местных есть мощная рация?

За забором гуляли люди, явно ничем не занятые, кто-то бренчал на гитаре, бормотал под нее что-то немелодичное, и ошибочно думал, что поет. А главное – из-за забора пахло едой. Желудок забормотал, как тот гитарист-любитель. Симон давно не ел, и запах жареного мяса манил к себе, обещал еду, а может даже выпивку и постель.

Не все решения принимает голова, и в этот момент желудок сам решил, что делать. Он отдал команду ногам и ноги пошли к воротам. Но полоса колючей проволоки поверх высокого забора намекала, что чужакам внутри могут быть не рады, и у самых ворот голова взяла верх. Симон остановился. Но задуматься, почему проволока натянута внутри забора, а не снаружи, не успел.

– Привет!

Симон вздрогнул. Вот и местные жители. Молодой парень, босой, в одних льняных брюках, покрашенных во все цвета радуги, бородатый и длинноволосый, шел к воротам, в обнимку с женщиной, наряженной в цветастое платье до земли. По возрасту она годилась парню в матери, а по тому, как он обнимал ее на ходу – в любовницы.

– Ты к нам? А где остальные? Да заходи ты, не стой! – парень снова замахал свободной рукой.

Симон толкнул ворота. Не заперто!

– Привет. А что за остальные? – осторожно спросил он, когда парень подошел ближе.

– А ты не с новой группой? На тренинг? Нет? – подала голос его подружка. – Надо же, какие красавчики водятся в наших лесах на вольном выпасе! Добро пожаловать в счастливый мир!

Она высвободилась из рук парня, обняла Симона, и неожиданно поцеловала его в губы. Когда обниматься полез парень, Симон чуть отступил. На всякий случай.

– Слушай, ну это кайф, серьезно! Я так рад, что ты пришел! – тарахтел парень.

– А ты меня знаешь? – удивился Симон. – Ждал меня, что ли?

– Конечно, знаю. Ты – хороший человек! Так что тебе тут всегда рады. Просто живи и будь счастливым. У нас тут так принято – мы все счастливые. Счастье – это то, что превыше всего! Не надо мечтать о счастье – надо просто быть счастливым. Да заходи ты уже, хорош в воротах стоять! Ты же не в гостях, тут все – твое. Черепаха тебе покажет. Да, Черепаха?

Симон не сразу понял, что последний вопрос адресован не ему, а женщине в цветастом платье.

– Покажу! – согласилась та, которую только что назвали Черепахой. – Все покажу, что только захочешь посмотреть! Пойдем.

И Симон пошел.

Нервы потихоньку начали остывать. Сложно ненавидеть мир и себя в нем, когда все, кого ты видишь, тебе рады. Когда каждый машет тебе и кричит:

– Привет!

И Симон начал осторожно махать в ответ. Незнакомцы не могут быть друзьями – это он давно усвоил, как урок жизни в большом городе. Они ищут способ обобрать, обмануть, использовать, и лучше делать это с ними первым. Но эти незнакомцы кричали: «Привет!», пытались обнять, девушки целовали его, и место начало нравится.

– Хорошо, что ты пришел! – слышал он по пути. – Мы так рады! Ты такой классный!

– Привет, красавчик! Познакомимся поближе? Тут все твое, бери все, что нужно! – голоса слились в один гул, и Симон отважился обнять Черепаху за талию. А потом чуть ниже. Она не возражала.

Забор не мешал войти или выйти, его ворота стояли незапертыми. Забор просто отделял мир злобы и стрессов снаружи, от мира счастливых людей внутри. Счастье может пропитать душу почти так же быстро, как ненависть. Симон махал рукой, кричал: «Привет!» и улыбался.

Странное место уже делало его счастливым. А о колючей проволоке внутри забора он и не вспоминал.

***

Разноцветные домики из фанерных щитов закончились. Черепаха вывела Симона к постройке, гораздо больше похожей на настоящий дом. Большой каменный особняк возвышался над хижинами своими тремя этажами.

– Тут начальство, что ли, живет? – спросил Симон, и Черепаха расхохоталась.

– Начальство! Ну, ты выдал! Класс, ты такой веселый! Там Наставник и наши гуру. Это они учат, как быть всегда счастливыми.

Симон открыл рот для нового вопроса, но Черепаха закрыла его новым поцелуем. И ушла.

– Вы хиппи, что ли? – запоздало проорал Симон вслед.

– Мы счастливые люди! – крикнула Черепаха. Симон смотрел, как она уходит в обнимку с новым кавалером

– Счастливые они люди! Сектанты хреновы! – злобно буркнул он по привычке, и обнаружил, что злобности в нем почти не осталось. Они же и правда счастливые люди! Чем критиковать, стоит у них поучиться, как быть таким же довольным простой жизнью среди красоты и птичьего пения. Сам он эту науку так и не освоил – как местные не освоили науку нормально объяснять гостям, куда те попали.

– Хрен с ним, сам спрошу! – решил Симон и вошел в дом. Дверь, разумеется, не была заперта.

Внутри особняк гуру не походила на быт счастливых хиппи. Ковер пружинил под ногами, вместо гитарной музыки звучала классика в колонках, а огромная люстра под потолком заставляла почувствовать себя тараканом. Симон обошел ее стороной, кто знает, надежно ли прикрепили местные хиппи конструкцию из бронзы и хрусталя.

– Эй! Есть кто?

Никто не отозвался. Он подергал ручку двери. Снова не заперто! Но и внутри никого. Он заглянул в следующую дверь. Несколько минут блужданий по коридорам, и за новой дверью нашелся обитатель дома.

– Здравствуйте! Вы из новой группы? Мы не ждали вас так рано! – седой мужчина в строгом костюме счастливо улыбнулся, и протянул руку. Симон пожал ее, осторожно, как будто трогал змею.

– Эээ.. Нет, я не из группы. Я заблудился! Машина сломалась, и я шел…

– Не важно! – перебил седой. – Я – Наставник, и я говорю вам: «Добро пожаловать!». Мир счастья готов вас принять. А счастье – это то, что превыше всего!

– Это секта? – прямо спросил Симон.

– А счастье – это секта? Мне вот кажется, что счастье – это главное, что есть у человека. Любой может быть счастливым, все это – в голове. Счастье зависит не от мира вокруг, а лишь от вашего отношения к миру, и только оно мешает вам быть счастливым.

Голос Наставника журчал и убаюкивал, пока Симон кивал и поддакивал. Он уже приземлился на мягкий диван и обнаружил бокал вина в руке. Наконец-то, после стольких дней воздержания! Да еще и бесплатно. Он нашел славное место в лесу. Место, где живут счастливые люди. А счастье – это навык, которому можно научиться. Все в голове, надо только изменить отношение к жизни, и счастье придет! Вот что он уловил из длинной речи Наставника.