Вторжение. 22 июня 1941 года

Левым соседом 10-й стрелковой дивизии была 90-я стрелковая дивизия полковника М. И. Голубева. По сравнению с ненормально широким фронтом своего соседа она занимала более узкую полосу – 30 км. Однако эта полоса все равно в три раза превышала уставную норму. Попадание части участка обороны дивизии в «полосу бездействия» между двумя немецкими корпусами ненамного облегчало ее участь. На растянутую оборону на левом фланге дивизии полковника Голубева навалились сразу две пехотные дивизии противника. Для сравнения: атаковавшая ее 11-я пехотная дивизия (левое крыло I армейского корпуса) имела полосу наступления шириной всего около 2 км. Неблагоприятное для Красной Армии соотношение сил быстро стало очевидным для противника. В ЖБД 18-й армии указывается сначала применительно к XXVI AK: «Противник не оборонял приграничные укрепления», а позднее относительно действий I AK: «Общее впечатление – противник не стал переходить к обороне на приграничной территории».[91 - NARA T312 R781 frame 8430922.]

В истории 11-й пехотной дивизии первые часы войны оцениваются с энтузиазмом: «силы противника были слабыми, наступление развивалось хорошо, и дивизия захватила переправы через Юру в неповрежденном состоянии». К слову сказать, достаточно бравурные слова в истории соединения несколько противоречат документам. В ЖБД 18-й армии указывалось: «12.20 – I AK (майор Вебер) докладывает: в 10.30 один полк 11-й пд переправился через Юру у Жвингяя. Мосты разрушены».[92 - NARA T312 R781 frame 8430923.]

По советским данным, бои на рубеже р. Юра начались уже в 8.30 утра 22 июня. Как отмечалось в истории той же 11-й пехотной дивизии, «оборонительные сооружения на Юре были в незавершенном состоянии, и на организованное сопротивление поначалу не рассчитывали. Наступление осложнялось беспокоящим огнем русской артиллерии, которая с помощью отдельных дальнобойных орудий, прикрепленных к тягачам, по карте обстреливала важные точки маршрута».[93 - Buxa W. Weg und Schicksal der 11. Infanterie-Division, Podzun, 1952, S.]

Скорее всего, это была артиллерия 90-й стрелковой дивизии, заранее подготовившая данные для стрельбы. В 12.00 22 июня в оперсводке 10-го стрелкового корпуса прозвучали слова: «На фронте 90 сд действует до двух ПД и одного танкового полка, имеются моточасти».[94 - ЦАМО РФ. Ф. 344, Оп. 5554, Д. 71, Л. 34.] Оценка эта была достаточно реалистичной, за исключением «танкового полка». Тема танков получила продолжение, в той же сводке указывалось: «Установлено большое скопление танков и мотоциклистов в районах 1) в лесу юж. м. Дидкемис, 2) в р-не Тринопис (3 км ю. – з. Пограмантис)».[95 - ЦАМО РФ. Ф. 344, Оп. 5554, Д. 71, Л. 53.] Причем в этом месте в документе есть приписка карандашом: «Дважды подтверждено скопление танков». Достаточно убедительным представляется предположение, что в качестве «танков» выступил 185-й батальон штурмовых орудий, приданный I армейскому корпусу.

19-й и 286-й стрелковые полки 90-й сд к ночи на 23 июня удерживали рубеж на р. Юра. Однако захват 1-й и 11-й пехотными дивизиями плацдарма на северном берегу Юры, в районе Паюриса, точнее у Жвингяя, привел к стремительному обвалу фронта. Как указывалось в ночной оперсводке, «По личному докладу командира 90 сд 173 сп к 1.15 23.6 под ударами пр-ка рассеялся и отдельными группами отходил на север».[96 - ЦАМО РФ. Ф.344 Оп.5554 Д.71 Л. 69.]

Значимой характеристикой интенсивности и результативности боевых действий были и остаются понесенные потери. В таблице показаны данные по потерям соединений 18-й армии ГА «Север», понесенным в боях с советской 8-й армией. Данные приведены по отчетным документам группы армий.

Таблица. Потери немецких войск в полосе обороны советской 8-й армии 22 июня 1941 г.[97 - Таблица составлена по Булдыгин С. Борьба за Ригу в 1941 году. Санкт-Петербург: Гангут. 2013. С. 52–53.]

Хотелось[98 - 489-й пп действовал в подчинении 1-й танковой дивизии.] бы обратить внимание, что данные по 1-й тд и подчинявшемуся ей 489-му полку приведены раздельно. Сумма потерь вполне соответствует отчетным документам 1-й танковой дивизии. Хорошо видно, что значительная часть потерь приходится на 4-ю танковую группу. Тем не менее при сравнимой численности (18-я армия в июне 1941 г. насчитывала 184 249 человек, 4-я ТГр – 152 285 человек) пехота немецкой 18-й армии потеряла в первый день войны с СССР все же больше.

Данные по советским потерям, к сожалению, достаточно фрагментарны, в том числе ввиду утраты оперативных документов. В одной из оперативных сводок приводятся потери 10-й стрелковой дивизии в 24 человека убитыми и 82 человека ранеными.[99 - ЦАМО РФ. Ф. 344. Оп. 5554. Д. 71 Л. 80.] Однако эти данные представляются неполными. Дивизия генерала Фадеева в ходе приграничного сражения потерпела тяжелое поражение, она потеряла 6 265 человек убитыми и пропавшими без вести до 3 июля 1941 г.[100 - ЦАМО РФ. Ф. 221. Оп. 1364 Д. 70 Л. 6 об.] Начало этому разгрому было положено уже 22 июня 1941 г.

Пробивая брешь на Минск: 3-я танковая группа

Из всех объединений вермахта, стоявших у границ СССР 3-я танковая группа Германа Гота представляла, пожалуй, наибольшую опасность. Внешне, конечно, она таковой не выглядела – представлявшиеся смешными танки чехословацкого производства, увязавшие в песке французские автомашины. Однако 3-я ТГр нацеливалась практически в стык между ЗапОВО и ПрибОВО, а также являлась второй танковой группой, обрушившейся на советские войска в Прибалтике.

Расположение советских частей на вильнюсско-каунасском направлении утром 22 июня было типичным для приграничных армий. Из состава четырех стрелковых дивизий 11-й армии на границе находилось по одному полку, из состава пятой стрелковой дивизии – два батальона. Этой завесе противостояли пять армейских корпусов немецких 16-й и 9-й армий, а также два моторизованных корпуса 3-й танковой группы. Стоявшие на границе советские стрелковые полки были атакованы по меньшей мере двумя пехотными дивизиями каждый. В связи с этим общая «немота» советской артиллерии в полосе 3-й танковой группы была, пожалуй, выражена в наибольшей степени. В отчете группы по итогам боев указывалось: «На всех участках фронта противник оказывал слабое сопротивление, нигде не отмечались действия артиллерии противника».[101 - ЦАМО РФ, Ф. 500, Оп. 12462, Д. 231, Л. 3.]

Заряжание 210-мм мортиры. Германия обладала многочисленной тяжелой артиллерией и активно ею пользовалась в ходе вторжения в СССР.

Методика наступления немецких танковых групп в первые дни войны с СССР напоминала принцип действия проходческого щита. При прокладке тоннелей ножевое кольцо щита вдавливают в грунт, а затем выбирается ограниченный кольцом цилиндр грунта. Немецкие танковые группы наступали двумя моторизованными корпусами на флангах и своего построения, и армейским корпусом в центре. Танковые соединения пробивались в глубину обороны, а наступавшая в центре пехота перемалывала оказавшегося между двумя глубокими вклинениями противника. Такое построение позволяло рационально использовать дорожную сеть и повышало устойчивость к контрударам – внешние фланги моторизованных корпусов разделяло приличное расстояние. Перерубить «проходческий щит» фланговыми ударами было нетривиальной задачей. Еще одним объяснением действий «проходческим щитом» являлась необходимость для механизированных соединений двигаться по хорошим дорогам. Таких трасс было не так уж много, что обуславливало расстояние между наступающими моторизованными корпусами.

В ограниченном пространстве в Прибалтике построение «проходческим щитом» не применялось, а все остальные танковые группы (3, 2 и 1-я) строились именно так. Внешние фланги 3-й танковой группы образовывали XXXIX и LVII моторизованные корпуса, а центр – пехота V армейского корпуса. На северном фланге стык с группой армий «Север» обеспечивал VI армейский корпус. Острие удара XXXIX моторизованного корпуса было нацелено на переправу через Неман у Алитуса, а 12-я танковая дивизия LVII корпуса двигалась к переправе через ту же реку у Меркине. Важным преимуществом танковой группы Гота было отсутствие водных преград прямо на границе. Танковым группам Гудериана и Клейста нужно было форсировать Буг, а на пути 3-й ТГр такого препятствия не было.

Подвижные соединения XXXIX корпуса выстроились на границе плечом к плечу, 20-я и 7-я танковые дивизии и 20-я моторизованная дивизия. Решение было типичным для германской военной мысли: назначать танковым дивизиям узкую, но самостоятельную полосу наступления. Роскошь наступать вдоль шоссе досталась 7-й тд, а 20-я тд двигалась проселочными дорогами.

Будущий «тигриный» танковый ас Кариус вспоминал последние минуты перед вторжением: «Каждый изображал ледяное спокойствие, хотя внутренне все мы были чрезвычайно возбуждены. Напряжение становилось просто невыносимым. Наши сердца готовы были вырваться из груди, когда мы услышали, как эскадрильи бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков «штука» с гулом пронеслись над нашей дивизией в восточном направлении. Мы располагались на краю леса, к югу от Калварьи. Наш командир установил на своем танке обычный радиоприемник. По нему мы услышали официальное объявление о начале русской кампании за пять минут до времени «Ч». За исключением нескольких офицеров и унтер-офицеров, никто из нас еще не участвовал в боевых действиях. До сих пор мы слышали настоящие выстрелы только на полигоне».[102 - Кариус О. «Тигры» в грязи. Воспоминания немецкого танкиста. М.: Центрполиграф, 2004. C. 10.]

Однако Кариусу не суждено было пересечь границу на рассвете 22 июня. В первом эшелоне 20-й тд атаковали два мотопехотных полка. В ЖБД 20-й танковой дивизии указывалось: «В 03.05 ударные группы переходят границу и быстрой атакой захватывают приграничные посты, занятые лишь небольшими силами. Только в Сантаке дело доходит до ожесточенных уличных боев с потерями с обеих сторон».[103 - NARA T315 R744 frame 264.] Противником немецких мотострелков в Сантаке являлась 8-я погранзастава. Начальник заставы лейтенант Ф. Н. Платошкин пропал без вести. Соседняя 9-я погранзастава в Рыкацейе лейтенанта И. В. Середы также была уничтожена, командир пропал без вести.

В 7.00 приказ на выдвижение получает танковый полк 20-й тд, наступление продолжается при поддержке бронетехники. 2-й батальон 366-го сп 126-й сд седлает шоссе Сувалки-Калвария, которое остается в полосе соседней 7-й тд, поэтому 20-я тд встречает слабое сопротивление. Направление наступления соединения было выбрано достаточно грамотно – фланг соединения прикрывает река Шешупа с заболоченной долиной. Хотя в условиях 1941 г. эта предосторожность оказывается избыточной. К 10.30 20-я тд прорывается к Калварии и, как отмечается в ЖБД, «очищают город, который местами горит, от последних подразделений противника».

Ветеран сражения за Францию, получившая прозвище «дивизия-привидение», 7-я танковая дивизия также начинала наступление без танков. В первом эшелоне дивизии находились два стрелковых (мотопехотных) полка. Ввод в бой 25-го тп дивизии предполагался после захвата пехотой межозерного дефиле у Рауденишкай (Раудонишки на советских картах тех лет, в нескольких километрах к югу от Калварии. Во Франции 7-й тд командовал Роммель, в поход на восток ее повел Ганс фон Функ, уже имевший опыт командования танковыми частями. Должность командира 7-й тд вскоре принесет Рыцарский крест, дивизия под его командованием станет «замыкателем котлов» 1941 г.

Генерал-полковник Герман Гот, командующий 3-й танковой группой.

Наступление 7-й тд началось по графику, в 3.05 берлинского времени. Часто забывается, что вермахт – это не только «панцер» и «штука», но и тяжелая артиллерия. Уже в первые часы вторжения приданная «дивизии-привидению» тяжелая артиллерия обрушилась на Калварию, город в 15 км от границы. Огонь вели 210-мм мортиры 733-го артдивизиона и 150-мм пушки (именно пушки) 620-го артдивизиона. В 5.22 артиллерия обрушилась на отходящие по шоссе Сувалки – Калвария советским частям.[104 - Новиченко А. Л. 1941-й. Боевые действия 11-й армии в Литве. Тамбов: Издательский дом «Мичуринск». 2014. С. 95.] Можно только посочувствовать строителям УРов, ринувшимся от канонады от границы в тыл и попавшим под «чемоданы» тяжелой артиллерии. На участке наступления 7-й тд не было даже погранзастав, только отдельные наряды пограничников, поэтому уже через час после начала боевых действий 25-й тп получил приказ на выход к границе. Назначенное как рубеж ввода танков межозерное дефиле было взято без боя.

Пройдя Калварию, 7-я и 20-я тд поворачивают на восток. В ЖБД 20-й тд прямо указывается: «Восточнее Калварии дивизия не сталкивается с достойным упоминания противником». Нельзя не отметить, что 22 июня для командования советской 11-й армии стоял вопрос о направлении прорыва танков противника. Достаточно логичным выглядел удар от Сувалок по шоссе через Калварию на Каунас. Соответственно командарм Морозов выдвинул на это направление полк бригады ПТО. Однако наступающие немецкие соединения вместо прорыва на Каунас свернули на восток, к Алитусу.

На правом крыле XXXIX корпуса наступала 20-я моторизованная дивизия генерал-майора Ганса Цорна. Она начинала в неполном составе, к началу наступления один мотопехотный полк (76-й мп) еще находился в маршевых колоннах в районе Сувалок. В 3.15 подразделения 18-й мд пересекли границу. Поначалу организованное сопротивление отсутствовало: «Общее впечатление – противник перед фронтом дивизии отошел, полная внезапность удалась. Батальоны быстро наступают».

Генерал Цорн и его штаб были особенно заинтересованы в быстром наступлении. В ЖБД 20-й моторизованной дивизии по этому поводу есть весьма любопытный пассаж о соревновании дивизий, имевшем место в XXXIX корпусе:

«Командование корпуса оставило открытым вопрос о том, какая дивизия будет использована для прорыва на Олиту. Планируется задействовать для этого 7-ю тд, однако все будет зависеть от развития ситуации. Если дивизия выйдет к дороге намного раньше, чем 7-я тд, тогда возможно, что она будет направлена на Олиту. В связи с этим необходимо всеми средствами стремиться к скорейшему достижению поставленной цели. Продолжается соревнование между дивизиями (а в их составе – между батальонами)».[105 - NARA T315 R726 frames 421–422.]

На этом фоне заламывание рук насчет мифического соревнования между Г. К. Жуковым и И. С. Коневым под Берлином в 1945 г. смотрится просто смехотворно. Здесь соревнование устраивалось официально, без полунамеков.

Однако 20-й мд не суждено было выиграть это соревнование. Она наступала в труднопроходимой местности. Около 8.00 она вышла на дорогу Калвария – Алитус, но только для того, чтобы перейти ее и фронтом на север встать на защиту фланга развернувшихся в сторону Алитуса соединений. Причем это не было пустой формальностью, в ЖБД 20-й мд отмечается: «1-й батальон ведет бой с окопавшимся противником чуть севернее дороги Калвария – Олита». Скорее всего, это были отброшенные от Калварии подразделения 3-го батальона 374-го сп (находившегося на строительстве укреплений). Одновременно в 9.25 последовало сообщение от мотоциклетного батальона, что он контратакован из леса у деревни Слободка. Скорее всего, в лес отошел 1-й батальон 374-го сп 128-й сд. Он был обойден, но продолжал сопротивление. Зачистка леса была поручена 20-му саперному батальону 20-й мд. Тем не менее в ЖБД 20-й мд есть запись: «Следовавший за дивизией через этот лес в 20.10 76-й пп [второй мотопехотный полк 20-й мд, догонявший свою дивизию] был снова обстрелян и принял короткий бой».

Танк Pz.II и 20-мм зенитка на прикрытии моста у Алитуса.

Одновременно 20-я мд в полной мере испытала на себе трудности продвижения вне крупных дорожных магистралей. В описании трудностей продвижения вперед крупной массы техники подвижного соединения в ЖБД соединения подчеркивается: «Это показывает невозможность быстрого продвижения моторизованной дивизии на участке, где имеется лишь одна пригодная для движения дорога, так что даже слабый противник, умело использующий местность и упорно обороняющийся, может на много часов задержать ее наступление».[106 - NARA T315 R726 frame 425.]

Здесь скорее имели место издержки ввода в бой сразу всех наличных подвижных соединений, невзирая на дорожные условия. Эвальд фон Клейст (командующий 1-й танковой группой) так бы не поступил и не стал загонять подвижные соединения на проселочные дороги между болотами и озерами. Они двигались бы в затылок друг другу по выбранной в качестве лучшей дороги «панцерштрассе». Герман Гот расценивал «панцерштрассе» лишь как основную ось наступления. В итоге 20-я мд была брошена вслед за 20-й и 7-й тд на Алитус. Также ввод в бой сразу всех соединений оставлял XXXIX корпус без резервов. Однако это было в стилистике Гота: в июле 1943 г. под Курском он тоже поставил все наличные соединения в ряд плечом к плечу, без резервов.

Побочным эффектом ввода в бой сразу всех соединений было поглощение сил противника. Так, продвигавшаяся южнее шоссе Калвария – Алитус 20-я мд связала боем некоторые советские части, остававшиеся в районе наступления XXXIX корпуса. В районе Сковоголе (к югу от Симно) около 14.30 30-й мцб сталкивается с «окопавшимся противником» и атакует его. Однако мотоциклистов оказывается недостаточно, и в бой вводится из резерва III батальон 90-го мп, усиленный двумя дивизионами артиллерии, что позволяет оттеснить советских пехотинцев на юг. Часть сил 30-го мцб была оставлена в качестве охранения.

Танки PzKpfw38 (t) 7-й танковой дивизии на марше.

Тем временем 7-я танковая дивизия, выигравшая соревнование под Калварией, на всех парах неслась к Алитусу. Беспокойство вызвало только донесение воздушной разведки о мелких группах советских войск, отходящих к Неману. Как уже все догадались, это были бросившиеся в тыл безоружные строители укреплений. Задачей танковых дивизий становится возможно быстрый прорыв к реке, до того как она станет устойчивым рубежом обороны.

Мосты в Алитусе охранялись гарнизонами 7-й роты старшего лейтенанта М. А. Черникова из 84-го полка 9-й дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений.[107 - Новиченко А. Л. Указ. соч. С. 103.] Численность гарнизонов составляла по 21 человеку на каждый мост (северный и южный, железнодорожный). Около часа дня 22 июня к северному мосту в Алитусе прорываются боевые машины 3-го танкового батальона 25-го тп 7-й тд. По воспоминаниям участника тех боев немецкого танкиста Хорста Орлова: «После того как около 20 танков 3-го батальона пересекли мост, 21-й был подбит русским танком с хорошо замаскированной позиции рядом с мостом, которая не была обнаружена немецкими танками. После этого русский танк бросился назад к своей части мимо (на глазах?) у примерно 30 немецких танков, разбросанных на большом пространстве. Несколько танков, включая мой, попытались уничтожить русский танк с помощью 37-мм пушки. Однако эти попытки не имели никакого эффекта на Т-34, который мы увидели в первый раз».[108 - The initial period of war on the eastern front. 22 june – august 1941. Proceedings of the Fourth Art of war Symposium. Edited by Colonel David M.Glantz. Cass series on soviet military experience, vol. 2. Frank Cass. London. 2001. PP. 173–174.]

Однако советских танков в городе оказалось мало, и немцам удалось образовать плацдарм. Вскоре немецкие танкисты получают поддержку мотопехоты в лице мотоциклистов 7-го мцб своей дивизии. К южному мосту сначала вышла одна рота, а затем весь 2-й батальон 25-го тп 7-й тд. Даже в не располагающем к эмоциям документе, журнале боевых действий 3-й танковой группы, относительно захвата мостов сказано: «На это не рассчитывал никто». Позднее немцы писали, что у пленного советского офицера-сапера был найден приказ, предписывающий взорвать мосты в 19.00 22 июня. Это позволило им пуститься в рассуждения относительно того, что «ни один советский войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты». Впрочем, давайте поставим себя на место этого командира. Буквально только что по радио прозвучала речь Молотова. Первое впечатление – шок. Решиться на взрыв моста довольно далеко от границы через несколько часов после начала войны было не так-то просто. К глубоким прорывам противника еще только предстояло привыкнуть. Кроме того, через мосты отходили отступающие от границы советские части. Взрывать у них перед носом мосты было бы плохой идеей.

На волне успеха с захватом мостов в Алитусе Гот отдает приказ на продвижение дальше на восток. В ЖБД 3-й ТГр указывается: «Командование танковой группы намеревается уже в первый день продвинуться так далеко на восток от Немана, насколько это вообще возможно. Использование внезапности. LVII AK поставлен целью Веренов [Варенай], XXXIX AK – Вильна [Вильнюс]».[109 - NARA T313 R225 frame 7488959.] Однако этому амбициозному замыслу не суждено было осуществиться. Прорыва на Вильнюс уже в первый день войны не состоялось.

Захваченный немцами Алитус. Хорошо видны следы боев.

Надо сказать, что советская версия боя под Алитусом существенно отличается от нарисованной немцами картины быстрого захвата мостов. Так, согласно статье доктора исторических наук профессора М. В. Ежова «Танковый бой первого дня войны», немцы были встречены огнем еще на подступах к Алитусу: «…по приказу командования 11-й армии 5-я танковая дивизия выдвинулась на западный берег Немана для обороны предмостных позиций…» Соответственно, мосты, согласно этой версии, были взяты с боем, при интенсивной поддержке авиации: «…на позиции, занятые советскими танкистами на западном берегу Немана, враги обрушили бомбовые удары, огонь артиллерии. Они несли тяжелые потери. Вражеским танкам удалось прорваться через мост на восточный берег Немана южнее Алитуса. Но они были сразу же контратакованы подразделениями 5-й танковой дивизии, которые смяли немецкие танки и ворвались в город». Такой сценарий не очень-то вязался с последующим продвижением немцев дальше к Минску. Поэтому тов. Ежов был снова вынужден бросить в бой многострадальные люфтваффе: «исход боя решила авиация врага, непрерывно наносившая удары по нашим танковым подразделениям. Не имея прикрытия с воздуха, они понесли большие потери и к исходу дня вынуждены были вновь отойти на восточный берег Немана». Так немецкие ВВС становятся чудо-оружием, рассеивающим танковые соединения Красной Армии с сотнями танков. Отказ от признания очевидного, утраты переправы под внезапным ударом, порождает необходимость дополнительных объяснений. Особенно неубедительно начинают звучать все эти объяснения на фоне полусотни танков Т-34, имевшихся в 5-й танковой дивизии к началу войны. Люди задаются вопросом: «Ладно, бессмысленные контрудары, но тут-то немцы сами на рожон перли?! Стой и расстреливай их с места!» На ходу появляется еще одно объяснение общей неудачи – недостаток бронебойных снарядов у Т-34. Все это наспех построенное здание рушится при попытке разобраться, откуда у люфтваффе такая нечеловеческая эффективность? Потом на подобных недоговорках и натяжках пышным цветом расцветает конспирология.

Начальник штаба 3-го мехкорпуса П. А. Ротмистров, на которого ссылается в своей статье Ежов, никаких замысловатых причинно-следственных связей неуспеха не строит. В его воспоминаниях нет ни слова о боях на подступах к Алитусу, на западном берегу Немана. В «Стальной гвардии» Ротмистров пишет следующее: «Командир дивизии полковник Ф. Ф. Федоров успел выдвинуть к мосту у Алитуса только артиллерию 5-го мотострелкового полка, отдельный зенитно-артиллерийский дивизион и 2-й батальон 9-го танкового полка. Артиллеристы и танкисты, подпустив танки врага на 200–300 метров, открыли огонь прямой наводкой. За 30–40 минут боя они подбили 16 вражеских машин и на время задержали танковую колонну 39-го моторизованного корпуса фашистов».[110 - Ротмистов П. А. Стальная гвардия. М.: Воениздат, 1984. С. 51–52.] В таком варианте противоречия с документами 3-й ТГр уже нет. Перечисленные части дивизии полковника Федорова выдвигаются к мосту уже после его захвата и задерживают развитие наступления с плацдарма на восточном берегу, подбив некоторое количество вражеских танков. При всех претензиях к Ротмистрову как к мемуаристу в целом, здесь он не дает повода усомниться в своих словах.

Подбитый немецкий танк 38 (t). Такие машины составляли основу танкового парка 3-й ТГр.

Помимо Ротмистрова есть и другие свидетельства относительно ухода 5-й тд из Алитуса, что не позволило встречать противника мотострелковым полком на западном берегу, как в статье тов. Ежова. Так, начальник оперативного отдела 13-й армии Западного фронта пересказывал слова самого командира 5-й тд Ф. Ф. Федорова, сказанные после выхода из окружения. Его дивизия, как сообщил Федоров, «получила задачу обеспечить отход остатков стрелковых частей и не допустить форсирования Немана гитлеровцами севернее Друскининкая».[111 - Иванов С. П. Штаб армейский, штаб фронтовой. М.: Воениздат, 1990. С. 48.]

Если бы советская 5-я тд осталась у Алитуса, то форсирование Немана стало бы для передовых соединений 3-й танковой группы сложной задачей. Им бы пришлось продираться через энное количество разнокалиберных танков, и вряд ли она бы завоевала желтую майку лидера. Однако советские танки подошли к мостам уже тогда, когда они были заняты немцами. Поэтому для советских войск сражение развивалось по сценарию «атаки на плацдарм», а не «оборона предмостной позиции». Во второй половине дня 22 июня танкисты дивизии Ф. Ф. Федорова предприняли ряд атак на вражеские плацдармы, но все они были безрезультатны. Атакующие Т-34 были, разумеется, куда уязвимее занимающих статичные позиции. Т. е. ответ на вопрос «А что случилось с 50 Т-34 5-й тд?» приобретает более простой и очевидный ответ.

Здесь следует признать, что отвод 5-й танковой дивизии из Алитуса стал роковым решением командования Северо-Западного фронта. Она еще до начала боевых действий фактически занимала ключевую позицию на важной магистрали. Однако уже в 9.35 22 июня Кузнецов докладывал в Москву: «5-я танковая дивизия на восточном берегу р. Неман в районе Алитус будет обеспечивать отход 128-й стрелковой дивизии и прикрывать тыл 11-й армии от литовцев, а также не допускать переправы противника на восточный берег р. Неман севернее Друскеники».[112 - СБД № 34, С. 36.] Через несколько часов к Алитусу вышли немецкие танки.