Аудиокнига Сердце Пармы

"Говорят, судьба не дает выбора. Это неправда. Судьба дает выбор, но настоящий выбор только один. Я принимаю судьбу - я принимаю завтрашнее поражение. Но я принимаю судьбу с достоинством, поэтому завтра я принимаю бой".Настоящий, необычайно подробный и увлекательный исторический роман для тех, кто хочет глубже погрузиться в эпоху 15-го века и атмосферу Перми Великой: войны с вогулами, новгородцами, московитами, несколько попыток крещения исконных народов этой суровой земли - пермяков. Очень "плотный" текст, насыщенный историческими деталями и приметами времени (ясак, кан, тамга, острог, городище, мольбище, ушкуйники....), несомненно, пробудит интерес к истории нашей страны и малой родины, а яркий сюжет с необычными, порой трагическими поворотами заставит попереживать за героев, отношение к которым не будет застывшим: с каждой главой Михаил, Полюд, Асыка, Тичерть, Калина, Ветлан, Бисерка, Пёстрый, Вольга, Иона и многие-многие другие станут чуть-чуть ближе и чуть более непонятнее. Кто-то меркнет звездочкой в книге один раз, кого-то мы встречаем чаще - но невозможно забыть этих людей, волею судьбы оказавшихся здесь, в это тяжелое, страшное, фантастическое время в парме. Судьбы их много раз переплетутся, чтобы написать - кровью - очередную строчку истории земли пермской...Но это гораздо больше, чем исторический роман. Нет, здесь не будет как таковой любовной линии (линия Михаила - Тиче больше смахивает на противостояние, чем на любовь...). Зато будет путешествие в мир пермских богов, ведь кто только не пытался покрестить Пермь: Стефан, Питирим, Иона...Это мир древних преданий, легенд, суеверий, мифов, мир древних, могущественных и опасных сил. Здесь есть женщины-ведьмы-бессмертные, вечно молодые ламии, которые, подобно сиренам, околдовывают мужчин; здесь есть бессмертные воины, которые никогда не умрут и никогда не состарятся, пока не завершат начатое дело, предписанное им высшими силами; здесь есть Золотая Баба - древний истукан, который приносит несчастья; идолов здесь много, много обрядов, ритуалов, жертвоприношений. Много смертей и много несчастий...История княжения Михаила Пермского начинается именно с такой беды: с пожарища в Усть-Выме, когда погиб его отец, Ермолай; на таинственном острове смерти вогулов погибнет и другой близкий Михаилу человек; женитьба на ламии не принесет счастья - разве ж можно удержать огонь в руках, обожжет...Вся жизнь как служение своей земле, своей родине, своим людям. А ради чего все было? Была ли жизнь счастливой? А что такое счастье - если бы знать...Судьбу не выбирают и от судьбы не уйти, даже не пытайся....Потому и роман часто горек: это драма человека, который всегда пытался спасти всех, а вот спас ли себя?...спойлер
- Почему ты меня ненавидишь? - устало спросил Михаил. - Ты убил моего отца, сгубил брата, отнял жену. Разве тебе мало?
свернутьНе в первый раз уже я читаю этот потрясающий роман Алексея Иванова и меня всегда удивляет, как автору удалось соединить в одной книге так много всего, соединить, казалось бы, несоединимое...А язык!...Как же великолепно написан этот роман! Это же песня, напев, это описания красот нашего края, это завораживающе красиво: леса, реки, солнце. Ты счет времени теряешь, когда оказываешься в этой книге. Где-то есть другой (остальной) мир и есть парма, древняя, неприступная (сколько длилась осада Чердыни! Но ведь не сдались!), сказочная. И даже колдовство в этом произведении не кажется чем-то фэнтезийным или нереальным: оно сливается с этой землей, с кровью этих людей и кажется вполне естественным (мол, так и должно быть), а потому объяснимым, но всегда было и всегда будет...

Книги Иванова это всегда красиво. Не всегда правильно или сильно, чаще просто страшно или жутко, иногда одиноко и безысходно, и уж точно не всегда правдивы. Мне нравится именно этот Иванов, такой сказочный и загадочный. В этих книгах его лёгкую кровожадность можно списать на исторические "реалии" того времени, на образ мысли и обычаи людей той эпохи. Но правда в том, что современному читателю уже давно не нравятся хеппи энды. Нам надо, чтобы обязательно было страшнее, чем сегодня.
И вот мы видим интересный момент истории,когда уже и не Русь, а просто земли русские были на грани полного разобщения и разделения. И нас, волею автора, закидывают на самый страшный край земель русских - в Пермскую парму. Сейчас это выглядит даже немного странно, но ведь это были времена Ивана 3, деда Ивана Грозного. Ведь только в конце правления Грозного русские отправились на покорение Сибири. До этого Пермская Парма считалась границей Русского мира, за которой были уже страшные земли "дикарей". И вот эта часть меня в очередной раз покоряет у автора. Он без лишних эмоций рассказывает свой "сказ" о том, как вольно жили люди без власти Москвы, какими простыми людьми были эти самые "дикари" и как жестоко их подавляли и бесчеловечно с ними обращались. Это как раз та тёмная сторона истории Государства Российского, про которую не любят вспоминать и говорить. Лучше ведь вспомнить Америку и индейцев.
И в этих страшных местах и в такое тяжёлое время раздоров не просто столкнутся князь Перми, воевода Московский и вождь вогулов. Это будет не только столкновение Православия и Сибирского шаманизма. Это столкновение мирововоззрений и борьба за себя, свою землю и себя. Иванов поднимает просто громадный пласт нашей истории, виртуозно при этом используя реально живших людей в своей аккультно-мистической сказке. Уж простите, но при глубоком осмыслении и отделении вымыслов от правды, лично у меня его книги назвать сугубо историческими никак не получается. Да и не так интересно было бы читать просто историю. У Иванова же, при таких многих художественных вольностях, получается хотя бы вызвать интерес к этой самой реальной истории. Да и романтизировать её, ведь не всё так просто было.
И как всегда Иванов просто убил своими описаниями природы и местности. Да, ведь он сам посетил многие места на Урале, в Пермских и Сибирских лесах и видел эту красоту. Я сам с Южного Урала и могу с уверенностью сказать, что в наших горах очень красиво. А там, дальше на север, есть ещё более величественные и монументальные красоты.
Только вот с точки зрения драматизма автор опять перестарался, как мне кажется. Его история оказалась по настоящему захватывающеей, но и по настоящему страшной. Его герои, словно живые люди, пройдут такой сложный и неоднозначный путь, полный препятствий и выбора, часто очень неоднозначного и непонятного. Причём так будет со всеми героями, даже с теми, кто просто появится всего пару раз за книгу. Но жизнь в том и состоит, что постоянно приходится выбирать, почти всегда выбор непростой, а иногда и приводит к плохим событиям.
В общем, вместе с главными персонажами нам придётся пережить почти всю гамму челевеческих эмоций. Лично мне было страшно, жутко, противно, безумно интересно, смешно, обидно и одиноко, до слёз в глазах, до щемоты сердца.

Не упрекайте, пожалуйста, в предвзятости; клянусь, что подступала к "блокбастеру десятилетия" с открытой душой, даже цитатки выписывала бережно. И не в моём характере одолевать шестьсот страниц кромешной чуши только для того, чтобы возвестить - кромешная чушь, камарады!
"Сердце Пармы" - это не чушь. "Сердце Пармы" - это петля и яма.
Но давайте начнём с самого начала, с первых страниц, которые поражают неподготовленного всяческими вагирйомами, хонтуями да пурихумами. Последних милостиво расшифровали. Жертвы. У манси известны жертвоприношения животных: собак, например. Приносились ли человеческие жертвы? В литературе упоминаний не нашлось как-то. Но создателя «Сердца Пармы» сие не волнует. Его вогуличи так профессионально вырывают живые сердца, что могут поделиться опытом с самими жрецами майя. Распинают, печень пожирают, каждое третье убийство в романе ритуальное. И плевать, как там было на самом деле, резали, не резали! Без человеческих жертвоприношений весь интерес пропадёт ведь!
Как отрадно, что Алексей Иванов не пишет о Великой Отечественной. Представьте: эсэсовцы пожирают печень Василия Тёркина. А вдруг наоборот?
Иванов не просто обращается с источниками вольно. В погоне за эффектностью он полностью игнорирует источники. Хороший пример – образ епископа Великопермского. Православие чтит священномученика Питирима: милости сокровище, архиереев украшение. Русская история помнит образованного, интеллигентного политического диссидента, оказавшегося в Югре не по своей воле, но нашедшего там непочатый край труда. В романе Питирим – сексуально озабоченный пьянчужка (по созвучию Питирим-пить?), абсолютный профан, неуч, трус и вор, стакнувшийся с уголовниками. Последний крик этого горе-пастыря – с модным сладострастием отчаяния «Проклинаю-у!» Согласно Питиримову житию, написанному, кстати, по горячим следам, старец сказал: Лучше мне единому умрети, вам же всем жити. Разницу ощущаете?
Над сценой замерзания распятого епископа я безудержно хохотала. День памяти св. Питирима в святцах – 19 августа, по новому стилю – 1 сентября. Замёрз. В тайге. Первого сентября. Да за кого меня принимают в этой гостинице?
А ведь Питирима можно было скормить комарам и гнусу! Какая садо-мазо-возможность упущена!
Тут мне, конечно, возразят, что писатель в своих персонажах волен, что житие – не последняя инстанция правды и т.д., и т.п. Тогда зачем сценарий к фильму Тарантино величать историческим романом? Это Иванов историк по специальности, это он источниковедение проходил, не я! В его задачу входит придать событиям хоть минимальное правдообразие. Поняла бы, если Питирима и его преемника Иону смешивал бы с грязью советский борзописец, демонстрируя продажность, никчемность служителей культа. А Иванов похож на портретиста-самоучку, подавшегося в карикатуру: криво, грубо, непохоже, зато бросается в глаза.
Кривизна и грубость характеризуют сам язык «Сердца Пармы». Трудно поверить, что в XV веке употреблялись слова «инвентарь» (во втором издании догадливо исправлено на «хозяйственный припас»), «малохольный», «взбодриться», «ломануться», Откуда в Зауралье скифские акинаки? Откуда греческие ламии? На каждую точно пойманную деталь приходится мешок невероятного балласта. Ну неужто Венец, будь он хоть трижды царский приближённый, мог назвать княгиню – княгиню! - в лицо ведьмой и попросить у неё колдовской помощи? Или вот: «Роды ничуть не испортили Тичерть, она даже стала ещё тоньше и прозрачнее»… Тонкость-звонкость-прозрачность, как бы сказать, не входили в идеал красавицы при Иване Третьем. За «шаманов-смертников верхом на боевых лосях» вообще выговор с занесением. Отменю тогда, когда более чем столетние опыты по объездке сохатых увенчаются успехом. Ну, а после огнедышащего дракона Гондыра стало явственно: г-н Иванов готовился не по тем учебникам. Гондыр по-коми-пермяцки медведь.Так что хваленая этнографичность познавательна только для тех, кто впервые услыхал "парма", "хонтуй", "хумляльт". Не относясь к таковым, хочу задать вопрос. Без обид: зачем всё это было? С какой целью очернили, огадили порядочных людей, целые народы и религии? Чтобы воспеть оды собиранию Земли Русской, читай, истреблению злобных дикаришек? Возвеличить ход истории, согласно которому многодостойный шаман-пам обязан уступить место ничтожному Питириму? Или, как пишет литкритик журнала "Афиша", перед нами вправду роман о бремени русского человека?
Hесите бремя белых,
И лучших сыновей
Hа тяжкий труд пошлите
За тридевять морей;
Hа службу к покоренным
Угрюмым племенам,
Hа службу к полудетям,
А может быть – чертям.Несите бремя... русских?! Или, как пишет Иванов, все душевные болезни лечатся любовью к родине.
Главное, чтобы любовь к родине сама не становилась душевною болезнью.
Услужливый медведь (гондыр?) опаснее врага.

Когда Zatv давал мне совет прочитать именно эту книгу, он заметил: "Эта книга точно станет русской классикой". На что я осторожно ответила: "Посмотрим." Но теперь я согласна - эта книга обязательно станет русской классикой. Потому что это сильно, это мощно, это страшно и чертовски красиво. Алексей Иванов для меня был прежде всего автором, который написал про географа и глобус. Поэтому я никак не ожидала того, с чем встретилась в "Сердце Пармы". Иванов переплел историю с легендами, мифами и религиями, он вмешал в судьбы людей и народов волю богов. Старые боги отстаивают своё право остаться на этой земле в борьбе с новым богом, которого привели с собой чужие, пришлые московиты. Чердынский князь Михаил кажется смог найти баланс, нашел к каждому свой подход и даже заручился поддержкой татар, но старые боги требуют крови, а престол жаждет полной власти с обращением в свою веру. И идёт на пермскую землю войско московского князя, и несёт с собой кровь, смерть и разорение...Я не знаю, насколько достоверно представлены события присоединения Перми и других уральских земель. Но абсолютной достоверности от художественного произведения и не требуется. Главное в другом - в духе той земли, который здесь был воспроизведен мастерски. У Алексея Иванова получился грандиозный исторический роман в стиле сказания, написанный заковыристым языком, но именно такая стилизация даёт ошеломительный эффект присутствия и достоверности. Не менее важным является то, что получилось показать события с той стороны, глазами тех, кого хотят завоевать и подчинить. Иванов нарисовал прекрасный дикий край, единственный и неповторимый, со своими богами, традициями, образом жизни - суровый, пугающий, но влекущий своими тайнами и красотой. Да, как я писала, это не моя тема и вообще не мое. Это не мой исторический период и не моя культура. Но это не моё дало мне столько, что я давно не получала от книг своих - это было своего рода потрясение. В хорошем смысле. Повторяюсь, это грандиозный исторический роман и чудовищно красивая страшная сказка.