Личная власть

Я быстро проверил карманы. Флешка лежала во внутреннем кармане пиджака, и я поблагодарил себя за то, что вчера с вечера подготовился к сегодняшнему дню.

– Да, конечно. Все фотки с нашего картинга записал. Давай сегодня в восемнадцать тридцать на Авиамоторной, в центре зала?

– Заметано, – ответил Дима, и мы попрощались.

Наступило время перерыва. Сейчас меня ожидало еще одно испытание – встреча с родителями Алены. Как они воспримут наше решение жить вместе? Ведь это люди старой закалки. Отец – бывший военный, человек жесткий. Мама тоже придерживается традиционных взглядов на воспитание дочери.

Алена ждала меня у подъезда своего дома. Быстро чмокнув в щеку, спросила:

– Волнуешься? И я тоже. Но все равно надо поговорить с родителями.

Виктор Михайлович и Наталья Сергеевна встретили меня вежливо, но особой радости не чувствовалось. Отец Алены, несмотря на возраст, сохранил армейскую выправку. А его командирскому голосу может любой вояка позавидовать. Таким басом можно приказать идти не только строю солдат, но и снегу. Наталья Сергеевна – напротив, женственная, мягкая и красивая.

Алена очень похожа на мать – правильный овал лица, густые волнистые волосы, немного смуглая кожа. Только глаза как у отца, темно-карие, как будто бархатные. Со слов Алены я знал, что ее родители друг друга очень любили, а главное, уважали. И еще подозревал, что ко мне они относятся не очень хорошо, считают вроде как недостойным их дочери. После дежурных вопросов о делах и здоровье я начал разговор о нас с Аленой.

– Виктор Михайлович, Наталья Сергеевна, мы с Аленой любим друг друга и решили жить вместе. Вы как к этому относитесь?

– Глеб, а вы сможете обеспечивать семью? Алена еще учится, а учебу надо оплачивать.

– Я как раз повышение получил на работе. Перспективы есть. И Алену люблю, обещаю заботиться о ней.

– Глеб, что-то вы не производите впечатления человека, способного заботиться о семье. Какой-то вы неустойчивый, – сказал отец Алены.

Наталья Сергеевна спросила:

– А день свадьбы вы уже определили?

– Мам, какая свадьба? Мы с Глебом решили просто пожить вместе, а потом принимать решение о регистрации, – вступила в разговор Алена. Родители молча переглянулись.

– Как это «пожить вместе»? Без регистрации?! – Виктор Михайлович даже встал. – Как вы себе это представляете?

– Ну-у, мне кажется, если люди любят друг друга, штамп ничего не меняет…– промямлил я, вжавшись в кресло. И почему я решил, что убедить родителей Алены будет легко? Самонадеянный дурак, только испортил все.

– Посмотрите-ка, ему кажется… – насмешливым тоном передразнил меня Виктор Михайлович и продолжил уже жестко: – А мне вот не кажется. Вы, молодой человек, сейчас уйдете отсюда, и чтобы я вас больше не видел! Я не для того дочь растил, чтобы первый встречный-поперечный ею пользовался. Сегодня они «поживут», а завтра расстанутся – так, что ли? Моя дочь – не из таких! Пусть доучится сначала. А потом уже устраивает личную жизнь. С достойным мужчиной. Покиньте помещение, молодой человек. Разговор окончен.

И, не дав мне сказать ни слова, родители девушки вышли из комнаты. Я сидел в ступоре, тупо глядя на дверь. Может, надо было соврать что-нибудь про свадьбу? В любом случае уже поздно. Алена молча, со слезами на глазах проводила меня до дверей. Мне оставалось только сказать «до свидания» и уйти. Совсем не так я представлял себе этот разговор! Второй ключ, который я хотел сегодня отдать Алене, неудобно лежал в кармане джинсов и впивался мне прямо в сердце.

Вконец расстроенный, я вернулся на работу. По дороге позвонил Алене, но трубку она не брала. Отправленное сообщение также осталось без ответа. В офисе надо было переделать кучу текущей работы, и пришлось с головой окунуться в дела. Отсутствие работающего компьютера сильно напрягало, но электрик так и не появился. А идти к нему в третий раз я не решился.

В конце рабочего дня созвал всех своих подчиненных.

– Завтра в десять ноль-ноль у нас совещание в переговорной. До встречи, – я уже собрался уходить, как вдруг вспомнил про отчет.

– Кстати, Петр, где отчет, который ты обещал сделать?

– Что ты прицепился со своим отчетом? Сказал же – сделаю. Уже почти готово, самая малость осталась.

Слушая Петю, я прекрасно понимал, что у него еще конь не валялся. И есть подозрения, что конь пока и не родился.

– Петр, делаю тебе последнее предупреждение. Завтра – крайний срок сдачи отчета. Не сделаешь – пеняй на себя.

– Да хорош, Глеб, начальника из себя строить. Совсем зазнался, что ли?

– Я тебя предупредил, – ответил я и вышел из офиса.

ЕСЛИ ДРУГ ОПАЗДЫВАЕТ ВДРУГ

По дороге к метро прокручивал в голове события рабочего дня. Ясно, что все пошло совсем не так, как я планировал. В чем же дело, где ошибка? Электрик, видимо, как следует прокачал свою личную власть и был серьезным соперником, в отличие от куривших в туалете Стаса и Дениса. Ну что же, будем работать дальше.

Я очень живо представил сцену, как мы завтра выясняем отношения с электриком и как он потом покорно идет чинить розетку. Да уж… В мыслях-то я супермен! А на деле еще учиться и учиться.

Ровно в 18:25 я стоял в центре зала метро «Авиамоторная». Димы еще не было. 18:35 – Димы все нет. Вокруг сновала толпа, конец рабочего дня. Чтобы не мешать, я отошел к стенке, достал из портфеля книгу Ричарда Брэнсона «К черту все! Берись и делай!» и начал читать. 18:45 – у меня внутри начало что-то закипать. Сколько можно опаздывать? К тому же мы договорились встретиться с Димой на его станции метро. Ему от дома пешком идти пять минут. И это если не спеша, вразвалочку и зайдя по дороге за кофе.

Достаю телефон и набираю Димин номер:

– Диман, ты где?

– Глеб, сейчас, сейчас, я тут просто… Короче, тут дело одно нужно было доделать, я уже освободился. Подожди еще немного, сейчас буду, – протараторил Дима.

Ну уж нет, подумал я про себя. Как бы я хорошо к тебе ни относился, но с меня хватит.

– Дим, я тебя жду уже пятнадцать минут. И твои постоянные опоздания на наши встречи – это неуважение ко мне и к моему времени. У меня тоже есть дела, и дела очень важные. Поэтому давай на будущее – если мы договариваемся встретиться в восемнадцать тридцать, то встречаемся в восемнадцать тридцать. Или не встречаемся вообще. Сейчас уже можешь не торопиться, я ухожу.

– А-а-а, – что-то попытался вставить Дима. – Глеб… Блин… Давай я к тебе заеду вечером.

– Нет, Дим, вечером я уже занят. Пока.

Я положил трубку и почувствовал, с одной стороны, облегчение, а с другой – дискомфорт от того, что обидел Диму. Сколько можно терпеть неуважение ко мне? Но ведь мы давнишние друзья, и Диман меня много выручал.

Через несколько мгновений зазвонил телефон, я увидел Димкин номер, но отвечать не стал. Просто не знал, как правильно себя повести в этот момент. Извиниться – значит проиграть в этом случае. Продолжить дальше – а правильно ли это? Решил подождать встречи с Максом, пусть он рассудит. Мысли о Максе и возможность отложить проблему успокоили меня. Со спокойной совестью я отправился домой.

ПОДЪЕЗД. ЛЕСТНИЦА. РЕБЯТА…

Погода стояла замечательная, и я не торопясь прогулялся от станции метро до дома. Надо сказать, мне нравятся мой дом и двор. У нас не принято парковать машины перед подъездами, мусорить, ломать скамейки. На детской площадке ребятня щебечет, и даже у дворовых алконавтов есть свой уголочек за кустами, где для них открывается прекрасный панорамный вид друг на друга. Около подъезда, как всегда, дежурный наряд из наших бабушек. Приветливо поздоровавшись с ними, я зашел в подъезд.

Выйдя на своем этаже из дверей лифта, услышал на лестничной площадке голоса и почувствовал запах сигаретного дыма. Появилось странное желание – пропустить, не заметить все это, зайти домой. Раньше я так бы и сделал. Уж очень это не просто – каждый раз отстаивать свои границы и прокачивать личную власть.

Вздохнув, я подошел к лестнице и увидел следующую картину: три парня лет двадцати пяти и две девчонки стояли между моим и верхним этажом с бутылками пива. Одна из девиц показалась мне знакомой. Сигарет у них я не заметил, но дымом пахло ощутимо.

– Ребята, а вы почему здесь курите?

– Мы не курим, – ответил парень постарше.

– А откуда тогда запах дыма?

– Не знаем, может, накурил кто-то, – вся компания принялась недоуменно осматриваться по сторонам и заглядывать на лестничный пролет, делая вид, что тянет оттуда.

– А пиво ваше?