Рюрикович

А также были места экзотики: тропические зоны утечек горячей воды, где можно встретить пару аллигаторов, мечтающих о карьере в кино. А еще – залы эха, где каждый шепот превращается в громкий диалог с самим собой. И эти залы заставляли сходить с ума слабых разумом существ…

– А-а-а! – раздалось сверху, а потом на маты шлепнулся Годунов.

Он не смог удержаться на ногах и его шатнуло назад. Чтобы удержаться на ногах, он выставил руку и уперся в стену, но тут же вскрикнул и отдернул руку назад. На ладони осталась грязно-зеленая слизь. Второй рукой он продолжил прижимать красную папку к груди.

– Ну всё, теперь придётся руку отрубать, – вздохнул я горько. – Эх, Борька, а ведь мог бы ещё жить. Мог бы детей растить и по головке их гладить…

– Ч-ч-что? – начал заикаться Годунов, в ужасе глядя на слизь на руке. – Как же так?

– Их величество шутить изволит, – буркнул Сафронов. – Идемте же, господа, через двести метров будет выход на поверхность. Включите фонарики на своих телефонах и смотрите под ноги. Старайтесь не наступать крысам на хвосты, а то тяпнуть могут и не посмотрят на родословную.

После этих слов Сафронов двинулся прочь.

Годунов уставился на меня, а я что? Мило улыбнулся в ответ и вытащил свой телефон. Фонарик осветил небольшой ручеёк в углу. Я потянул папку из руки Годунова, он безропотно отдал её. После этого я достал платок из кармана и протянул Борьке:

– На, вытри эту дрянь и не верь всему, что слышишь. В жизни много лжи и обмана.

– Но как же… – начал было Борис.

– Мне долго вас ждать? – послышался недовольный голос Сафронова.

– Идём-идём, – отозвался я и мотнул головой Борису. – Давай шустрей, а то и в самом деле опоздаем.

Борис прерывисто вздохнул, а после начал вытирать руку платком. Я усмехнулся. Мда, этому перцу ещё многому предстояло научиться. И приёмке моего специфического юмора в первую очередь!

Глава 8

«В каком бы дерьме ведарь не оказался, он всегда должен помнить, что дерьмо смывается водой, а оскорбление – только кровью!»

Кодекс ведаря

Путешествие по канализации вряд ли можно назвать увеселительной прогулкой. Даже если не дышать и не смотреть по сторонам, то всё равно через какое-то время начинаешь понимать, что канализационные прелести начинают проникать сквозь поры кожи.

И это не может радовать!

Также не радовали те моменты, когда приходилось наклоняться и проходить через невысокие проходы. Я то и дело ждал, когда за шиворот свалится мокрица величиной с большой палец. Крысы с облезлыми хвостами блестящими в свете фонариков глазами провожали незваных гостей, неожиданно припершихся в их родные пенаты.

Парочке излишне осмелевших пришлось настучать по усам, чтобы не забывали – кто тут царь природы!

Я шел следом за Сафроновым, а Борис, что-то бурча под нос, замыкал нашу процессию. Если по словам дядьки Кирилла мы должны были пройти двести метров, то это расстояние закончилось ещё пятьсот метров назад, а мы всё шли и шли. Я решил напомнить дядьке о его словах:

– Господин Сафронов, а не пора ли нам выбираться наружу? Или мы до конца Москвы так прогуляемся?

– Может и до конца, если придется, – буркнул тот в ответ.

– А что так? Можно поинтересоваться?

– Да, мне тоже интересно, почему это мы не едем в удобной машине, а ползаем по этим вонючим коридорам? – послышался голос Бориса.

– Думаете, это из-за моей вредности так происходит? Вроде как особ царских кровей макнуть рожами в говно? – обернулся на нас Сафронов. – Или мне по жизни нравиться прогуливаться по колено в дерьме? Нет, ребята, тут не всё так просто… Да впрочем, чего я объясняю. Вот, смотрите!

Он вытащил из кармана телефон и, немного покопавшись, включил ролик. Тут же грохот выстрелов, крики и мат наполнили очередное канализационное помещение. На ролике были видны три горящие машины, а также отстреливающиеся от нападавших оставшиеся в живых полицейские. Снимали из окна какого-то дома на телефон и чистота съёмки оставляла желать лучшего. Но основные моменты всё же были видны.

Отличительной чертой нападавших являлись маски животных, какие используют дети в детских утренниках или на празднование Нового Года. Вот только сейчас вместо ёлки были три горящие машины, да и на хоровод их перемещение мало было похоже.

– Это же… Это же наши машины, – пролепетал Годунов.

– Ну да, а внутри должны быть мы, – кивнул Сафронов. – Но предусмотрительность сыграла свою роль. И поэтому мы сейчас не лежим возле сгоревшего фургона с пулей в башке, а шарахаемся пусть и по канализации, но зато живые.

На экране в этот момент раздался взрыв такой силы, что даже замершие неподалёку крысы рванули прочь с испуганным писком. Похоже, что использовали какое-то мощное боевое заклинание. Фургон просто разметало в разные стороны. Колеса рванули прочь, горя и подпрыгивая, всё остальное же горящими обломками покрыло пространство вокруг.

Людей, которые скрывались за фургоном, откинуло прочь сломанными куклами. Сквозь дым не было видно движений.

– Отец Всемогущий, что же это? – слабым голосом произнес Годунов.

Даже в скудном свете фонарей была заметна его бледность. Того и гляди шарахнется в обморок и придется тащить его на закорках.

– Нападение на царского сына, – пожал плечами Сафронов. – Чья-то террористическая акция. Потом какая-нибудь из группировок возьмёт на себя ответственность. Обычное дело.

– Ну да, пустяки, – автоматически откликнулся я. – Дело-то житейское… Доля наша царская такая.

– А я-то при чём? Я же не царь!

– А кто тебя спрашивать-то будет? – хмыкнул Сафронов. – Когда дерево рубят, то щепки летят!

– А как же дальше? – спросил Годунов. – Неужели над нами всегда будет висеть окровавленный топор палача?

– О, какая аллегория, – криво усмехнулся дядька Кирилл. – Прямо поэт! Но, брат, если ты связался с Рюриковичами, то шансы умереть сразу же уменьшаются вдвое.

Борис взглянул на меня, а я только развел руками, мол, сам захотел вступить на карьерную лестницу… Теперь ничего уже не попишешь.

– А как же нам дальше? – спросил Борис.

– А дальше ещё двести метров и мы выберемся на поверхность, – пожал плечами Сафронов.

Вот мы и вернулись к тому моменту, с которого всё началось.

– Ведите же, – хмыкнул я в ответ. – А то и в самом деле на поезд опоздаем.

Сафронов кивнул, повернулся и двинулся в одном ему известном направлении. Я махнул рукой всё ещё бледному Борису. Похоже, что перед глазами моего спутника всё ещё стояла горящая машина и валяющиеся вокруг искалеченные тела.

Мда, кому же понадобилось нападать на наше сопровождение? И почему так показательно – на "Ладу Вселенную"? Почему было просто не подождать, пока двое молодых людей загрузятся в поезд и не расслабятся? Кому нужна была эта бойня? Кто желал мне смерти?

Может это тот, кто подослал убийцу из Ночных Ножей? Или это какая отдельная организация решила двинуть свои пешки?

Вскоре Сафронов остановился. Он поднял вверх кулак. Я тут же замер, повинуясь знаку внимания. Шедший за мной Борис думал о чём-то своём и не успел остановиться, клюнув меня в спину носом. Я чуть дернул плечом и показал на Сафронова. Тот полез за пазуху и вытащил пистолет.

О! Вот и я услышал посторонний звук, на который среагировал наш проводник.