Золушка в кедах

Это из-за того, что молодой человек задел его рукой?

«Ну, ничего себе!» – подумала я в тот миг.

Это слишком малая причина для изнасилования.

– Помогите, маньяки в городе! – вопил парень.

– Я те щас покажу маньяка! Держите его! – пытался перекричать его мужчина, тяжело топая следом.

Рыжеволосый подбежал ко мне и схватил за плечи:

– Милая, если надо мной сейчас надругаются, помни – я всегда любил борщ!

Он на миг впился в мои губы, а потом толкнул в сторону преследователя. Вот так и началась моя вторая половинка беды…

Я настолько растерялась, что не смогла отвесить пощечину хаму. А когда поняла, что лечу в воздухе, то успела только растопырить руки, чтобы схватиться хотя бы за что-нибудь.

Увы, хвататься было не за что, кроме асфальта, а в следующую секунду об меня запнулся крупный мужчина.

Ладно я, а вот как оказалась под преследователем ни в чем неповинная бабушка?

На это я не смогла бы ответить даже перед Страшным судом. Старушка в этот момент напоминала морскую звезду под бульдозером. Судя по сморщенному личику, ей явно было не до смеха.

А вот так началась моя первая половинка беды…

Я поднялась, скривилась от боли в поцарапанной коленке и увидела костерок уже на повороте улицы. Рыжеволосый послал нам всем воздушный поцелуй и скрылся за бетонным забором. Я всё ещё чувствовала на губах привкус семечек, которые жевал молодой человек, но коленка болела сильнее этого приятного ощущения.

– Вот же ко-о-озел! – оценила я порванные колготки. – Я за них половину стипендии отдала!

Грузный мужчина поднялся с распластанной бабульки, зло зыркнул на меня и помчался за легконогим парнем. Мне же представилась возможность привести престарелую женщину в порядок.

Нет, конечно же, я могла спокойно уйти и оставить старушку в таком положении, но врожденная доброта помешала это сделать. Эх, если бы я только знала, чем обернется мой самаритянское сочувствие…

Без сомнения, я подхватила ноги в руки, и помчалась бы прочь. Возможно, даже обогнала рыжеволосого. Увы, я не была прорицательницей.

– Бабушка, с вами всё в порядке? – я присела возле лежащей женщины и попыталась нащупать пульс.

– Какая я тебе бабушка, дерзкая девчонка? Мне всего-навсего семьсот сорок пять лет! Я в самом расцвете сил, – в мою руку впилась морщинистая лапка, а в лицо уставились блестящие зеленые глаза.

– Бабушка, похоже, что вы сильно головой ударились. Вы полежите пока, а я сейчас «Скорую» вызову, – я полезла в сумочку за смартфоном.

Конечно, как же ещё можно оправдать бред старушки, как не ударом седовласой головы о твердую поверхность? Семьсот сорок пять лет… Ну надо же.

Гадюка могла позавидовать тому шипению, которое издала лежащая женщина. В этом звуке слились воедино и досада спускаемой автомобильной шины, и ярость кота, который вдруг обнаружил, что за окном март, а он кастрирован, и возмущение горячего железа, когда на него попадает плевок кузнеца. Я почувствовала, что лапка бабули приобретает твердость булатной стали.

– Второй раз называешь меня бабулей. Да как так можно, грубиянка? Сначала обрушила на меня этого громилу, потом обзываешься!

– Я… Я не виновата… Меня толкнули, – потупилась я.

– Ах, толкнули? Да я ещё не совсем ослепла, чтобы не видеть, как ты поцеловала того рыжего пройдоху, а после кинулась под ноги мужчине. Молчи! Дерзкая девчонка! Если бы ты знала, кто перед тобой, то пала бы на колени и начала умолять о пощаде, как это сделал Готфрид Иоганн Георг Второй Фукс фон Дорнхейм. Но я ему припомнила все шестьсот измученных душ, которые он отправил на небо. Помоги подняться!

Я решила смолчать. Правда, я почему-то не смогла противиться властному голосу старухи и помогла подняться. Кое-как отряхнула женщину и собрала рассыпанные продукты в сумки.

– Ну что, девчонка, я готова выслушать извинения, – проговорила старуха величественным голосом.

Теперь она уже не была похожа на ту бабушку, к которой можно приехать худым, а вернуться Колобком. Сейчас она больше напоминала разъяренную фурию, ведьму, которой принесли повестку на костер. Седые волосы растрепались, и ветерок придал им вид прически Медузы Горгоны. Старушка даже ростом показалась повыше.

Она возвышалась надо мной на ладонь и недавно добрые глаза превратились в два пучка лазеров. Если бы я не была закалена в постоянной войне с сестрами и мачехой, то без сомнения белая блузка оказалась бы прожжена насквозь с двух сторон.

– Извините… – пролепетала я, ошарашенная такой переменой, но тут же опомнилась. – То есть мне не за что извиняться! Меня толкнул тот парень, а я неудачно…

– Хорошо, я давала тебе последний шанс, но ты его профукала. В таком случае заклинаю тебя черным снегом, черепашьим бегом, очками циклопа, горечью сиропа, желтизной рубина и маленьким носом армянина, будь же неудачливой до тех пор, пока не обретешь первый поцелуй любви.

При этом старушка взмахнула рукой и… И ничего не случилось. Небо не упало вниз, липы не вырвали корни из земли и не умчались прочь, даже захудалого грома не послышалось.

Тем не менее я поежилась, ведь тогда ещё не знала, как вести себя с умалишенными. А другого слова не подбиралось для этой старушки, которая застыла посреди улицы пародией на памятник Ленину. Но где-то я слышала, что сумасшедшим нельзя противоречить – они и покусать могут. Поэтому решила немного подыграть женщине.

– Бабушка, а вы неплохо читаете рэп. Могли бы в каком-нибудь «баттле» первое место занять. Я и сама что-то припоминаю из «Касты», – я приняла позу медведя, который положил лапы на плечи человека, и зачитала речитативом. – Это прет, это сотрясает, это долбит. Это будто Вам на голову сбросили бомбу. Это бьет, прямо в цель, прямо по лбу. Это когда на концертах качаются толпы. Ёу!

– Да ты продолжаешь издеваться, девчонка! Белым углём, темным днём, холодной лавой, диктором шепелявым, сухим морем и смехом в миноре дополняю заклинание тем, что ты будешь на подобном языке разговаривать вплоть до того же поцелуя. Хотя вряд ли кто захочет целовать те губы, с которых слетает подобная погань. Пока ты ещё чего-нибудь не наговорила и не обрела хвост и копыта, подай-ка вон то укатившееся яблоко.

Я хмуро повернулась и подняла яблоко дрожащей рукой. Вот сейчас я отдам этот твердый плод и поспешу к себе в колледж. Забуду противную бабку, с которой мне довелось столкнуться.

Увы, есть люди, которые навсегда врезаются в память из-за их слов и поступков, как раз к такой категории можно отнести и исчезнувшую старушку. Да-да, у меня даже яблоко выпало из рук, когда я не обнаружила перед собой хмурое морщинистое лицо.

Я озадаченно покрутила головой. Старушки не оказалось на другой стороне улицы, и на автобусной остановке её не было. Ни сумок, ни бабки, ни дыма, в котором исчезают ниндзя и фокусники. Сумасшедшая женщина попросту испарилась, как кусочек льда под жарким солнцем Кипра.

При воспоминании о Кипре моё настроение улучшилось, хотя исчезновение бабки и выбило из колеи ещё больше, чем поцелуй рыжеволосого.

Но чего не бывает на свете?

Вот и я решила не забивать голову этим происшествием, а поспешила в техникум. Решила по пути зайти в туалет, чтобы снять порванные колготки и попутно обмыть царапину. Пластырь я всегда носила с собой.

На всякий случай.

Если вы живете с двумя противными сводными сестрами, то случаи бывают разные.

Жаль, что моим планам не суждено сбыться – из-за поворота возник тот самый грузный мужчина, который приложил бабку об асфальт. Реки пота струились по красному лицу, подмышки голубой рубашки расцвели темными пятнами, воздух со свистом выходил из легких, как из мехов на старинной кузне. А со сдвинутыми бровями мужчина мог позировать для картины под названием «Карающий воин».

Его покрасневшие, как у андалузского быка на корриде, глаза вперились в меня. Судя по растягивающейся зловещей улыбке, он тоже принял меня за пособницу рыжеволосому. Я будто наткнулась на стеклянную стену, когда грузный мужчина направился прямиком ко мне. Гнев, который читался на лице, не вызывал ни малейшего сомнения, что на сегодня лимит неудач ещё не исчерпан.

Убежать?

Вряд ли удастся – коленка болит и не даст возможности сделать хороший рывок, а скорость у мужчины хорошая. Я застыла кроликом перед надвигающимся удавом, только чуть крепче сжала ручки сумочки.

– Попалась, краля! – с этими словами мужчина прыгнул вперед и схватил мою руку. – А ну рассказывай, где твой хахаль обретается?

«Да о чем вы? Чтобы я и он были вместе? Да вы в своем уме? Отпустите, мне больно!» – именно так я и хотела сказать, но почему-то под сень раскидистых лип вырвались другие слова: