Города под парусами. Ветры Забвения

– Что?

– Придумай что-нибудь.

– Почему ты думаешь, что у меня получится?

– Ты – офицер.

– Ты тоже.

– У тебя образование.

– Незаконченное.

– Но кто-то же должен это сделать, – Энгель-Рок взглядом указал вниз. – Ты только посмотри, что там творится.

На земле, и в самом деле, происходило нечто невообразимое. Свинья, или, вернее, то, что от нее осталось, лежала на земле, раскинув ноги в стороны. По ее спине то и дело пробегали волны красного цвета. Свинья истошно визжала и билась головой о землю. Когда же свинья попыталась подняться на ноги, на ее боках выросли три красные обезьяньи лапы – две с левого и одна с правого бока. Две лапы ухватили свинью за уши и стали тянуть их в разные стороны. Третья принялась с остервенением лупить свинью меж ушей по голове.

– Она не может превратиться в обезьяну, – понял Финн. – Кто-то все еще думает о свиньях.

– Это я, – смущенно признался Пармезан. – Никак не могу избавиться от мыслей о свиноферме.

Финн хотел было радостно хлопнуть в ладоши. Но если бы он это сделал, то непременно свалился бы вниз. Пришлось ограничиться лишь радостным восклицанием:

– Нашел!

– Что нашел? – не понял Хольц.

– Нашел решение проблемы! Так, слушайте все сюда! Для того чтобы не дать мимику превратиться во что-то определенное, мы все должны думать о разном. Сыр – продолжай думать о свиньях.

– Это я запросто, – уверенно пообещал Пар- мезан.

– У кого из головы красная обезьяна не идет?

– У меня, – сказал Метаброд. – Не могу заставить себя о ней не думать.

– Отлично! Думай о красной обезьяне! Энгель-Рок?

– Если никто не против, я буду думать о гигантском пауке.

– Думай, сколько влезет.

Не успел Финн это сказать, как у свиной туши с красными обезьяньими лапами по бокам проклюнулись четыре черные, мохнатые паучьи ноги и принялись яростно скрести землю. Из пятачка полезли черные волокна, а в углах рта появилась паучья жвала.

– Работает! – радостно сообщил МакЛир.

– Я буду думать о волке, – сам решил Джап. – Может быть, эта тварь сама себе глотку перегрызет.

Из спины мимика вылезла, щелкая челюстями, большая волчья голова. Казалось, сейчас волк поднапряжется и вылезет из свиньи. Но ему удалось вытащить только две передние лапы. От обиды, должно быть, волк запрокинул голову и завыл.

– А я о курице подумаю, – сказал Метаброд. – Мне курицу проще всего себе представить. Хоть живую, хоть в супе.

Из живота свиной туши вылезла одна огромная куриная нога. А на спине, по бокам от волчьей головы, появились два больших пестрых крыла.

Судя по всему, роли были распределены удачно. Теперь только самому Финну оставалось придумать образ зверя, на которого мимик среагировал бы так же живо, как и на остальных. С воображением у Финна все было в порядке, ему не составляло труда представить все, что угодно, даже то, чего он никогда не видел и чего на свете вовсе не существовало. Но он хотел придумать что-нибудь такое, что окончательно лишило бы мимика желания прикидываться живым существом. И Финн решил, пусть это будет рыба!

МакЛир успел только подумать о том, как, ухватив за жабры, он вытягивает из сети, что подтянули к берегу четверо мокрецов, огромную, зубастую щуку, а мимика уже начало корежить с новой силой. Из-под завернутого крючком смешного свинского хвостика вылез и задергался из стороны в сторону огромный рыбий хвост. На спине и боках, менявших цвета с невероятной скоростью, начала прорисовываться чешуя. Под ушами образовались большие, круглые жаберные коробки. А под конец рот свиньи широко раскрылся, и из него вылезла длинная щучья морда. Щука разинула пасть, утыканную острыми, загнутыми, как крючки, зубами, и отчетливо произнесла:

– Ну, вот на фига это было нужно?

Это был апофеоз.

Щука еще не успела закрыть пасть, как тело мимика судорожно задергалось. Казалось, все слитые воедино организмы разом пытались то ли вырваться на свободу, то ли взять верх над остальными.

Разумеется, ничем хорошим это закончиться не могло.

Отчаянная борьба мимика с самим собой продолжалась минуты две. После чего тело мимика будто расползалось в стороны. Казалось, что еще немного – и оно разорвется на части. Но внезапно края тела взметнулись вверх, и мимик будто самого себя завязал в узел. Еще секунд сорок-пятьдесят узел дергался, словно в нем сидел кот, пытающийся вырваться на свободу. Затем движения прекратились. Тело мимика еще немного сжалось, уплотнилось и превратилось… в окованный железными полосами сундук с округлой крышкой, запертый на огромный навесной замок.

– Эт-то что еще за черт? – медленно произнес Энгель-Рок.

– Это наше коллективное бессознательное, – ответил Финн.

– Чего?.. – не понял Пармезан.

– То, о чем все мы постоянно думаем, – объяснил МакЛир.

– Я думаю о свиноферме.

– Ну, а кроме нее?

Разжав руки, Финн съехал вниз по бамбуковому стеблю, встал на землю и потянул плечи.

Неподалеку от него спрыгнул на землю Метаброд.

– Это сокровище, которое мы ищем, – сказал Сай.

– Я тоже так думаю, – согласился с ним Мак-Лир. – Дабы не распасться на куски, мимик нашел компромиссный вариант, устраивающий нас всех.

– Да это ж просто праздник какой-то, – сказал, сделав шаг к сундуку, Хольц. – Все ищут сокровище, а мы его уже нашли! – Гай посмотрел на Энгель-Рока. – А, может, глянем, что там внутри?

– Хорош! – Энгель-Рок поднял за лямку лежавший на земле рюкзак и закинул его на спину. – Мимиков больше не трогать! И без того уйму времени потеряли.

Хольц щелкнул пальцами над крышкой сундука и с досадой цокнул языком.

– А как хотелось бы взглянуть!

– Зачем? – спросил Джап.

– Чтобы знать, что ждет нас в конце пути.