Бардазар

– Юизы Бардазар! – с восхищением полупропела Маркасса. По ней все больше было видно, что наливка хорошо действует даже в умеренных дозах. – Уир, надо будет все это непременно записать! Непременно!

Кетчак продолжал подкидывать в печку поленья, а хозяйка дома вновь подливала всем в рюмки из бутыли…

Глава 1. За цветочками

Крестьянин ахнуть не успел,

Как на него медведь насел.

    Из стихотворения Темных веков

Сколько ни рассуждай о важности и пользе совместного участия во всяких там конференциях, клубах по интересам и культпоходах на балет, но никакие мероприятия и в подметки не годятся такой издревле существующей форме взаимоотношений, как коллективное распитие спиртных напитков. Разумеется, когда это распитие сопровождается коллективными же разговорами. И, конечно, немалую роль тут играет состав участников пьянки. Если они интересны друг другу или же всем присутствующим интересны затрагиваемые темы, то каждый во время подобного общения наполнится только положительными эмоциями и основательно взбодрит и возвысит собственную душу. Правда, у совместных возлияний есть и темные стороны, но зачем говорить о грустном? Тем более что ничего отрицательного в выпивончике, организованном в каюте Добрыни Кожемяки, не наблюдалось. Да и собрались тут не случайные любители тяпнуть стаканчик-другой, а очень даже приличные личности: маги-мутанты Аллатон и Хорригор, следователь Шерлок Тумберг, танкисты Дарий Силва и Тангейзер Диони, два командира – фрегата и группы спецназа… Возможно, не совсем вписывался в эту компанию Станис Дасаль – сапиенс с уголовным прошлым, но сейчас он имел статус участника экспедиции и в таком качестве правонарушений еще не совершал. Хотя и доставил своим поведением немало неприятных минут другим участникам посещения планеты Грендель. И уж ни в чем плохом нельзя было упрекнуть последнего присутствующего в каюте – Бенедикта Спинозу. Впрочем, присутствовал там не супертанк собственной персоной, а воздушный разведчик – висел себе под потолком, никому не мешал и не пил ни грамма.

В отличие от капитана Линса Макнери, всегда готового обменять одну из посадочных лап «Пузатика» на ящик коньяка «Арарат», командир фрегата Добрыня Кожемяка отдал бы и весь вверенный ему корабль за бочонок черного рома «Звездный вихрь». Правда, хоть и уважал он этот убойный напиток, однако на службе старался не злоупотреблять. Но таким неординарным случаем просто грех было бы не воспользоваться – кто, как не он, Добрыня Кожемяка, выловил в космосе супертанк с членами экспедиции на Грендель! Причем эти члены на тот момент пребывали уже в весьма высокой степени опьянения, и нужно было их догонять, чтобы общение происходило на одном уровне. Поэтому воздух в командирской каюте быстро пропитался крепким запахом рома.

Итак, команда фрегата готовила корабль к обратному переходу в окрестности Гренделя, где продолжал висеть на околопланетной орбите транспортник Ярилы Мурманского, бойцы спецназа в отсутствие своего командира Ермака Хапсалиса играли в карты на отжимания от пола, а в каюте Кожемяки вовсю шли разговоры вперемешку с поглощением черного рома. Причем командир фрегата, несмотря на весьма субтильную внешность, держался ничуть не хуже накачанного гиганта Хапсалиса. В ходе застолья Аллатон связался с Академией наук и коротко доложил Стимсу Дышкелу о положительном результате экспедиции. Ученый был в восторге и разразился благодарственной речью. И про скрижали истории, куда золотыми буквами будут вписаны имена исследователей, он тоже не забыл. А вот о надбавке за непредвиденные условия работы почему-то промолчал.

Наконец все было рассказано, и пришла пора уточняющих вопросов и обмена мнениями.

– Вам не кажется, что перед вами просто разыгрывали спектакль? – спросил Добрыня Кожемяка, обводя прищуренными глазами разместившихся где попало участников экспедиции на Грендель. – По идее, эта самая Основа должна быть объектом религиозного поклонения, и никто вас туда ни за что бы не пустил. По-моему, вам подсунули фальшивку, торпеду им в шлюз!

– Как это?! – Хорригор выпятил грудь и даже попытался подняться с табурета, но не смог. – Силы первичные, мы же не слепцы, не дети малые, у нас же опыта столько, что аж зашкаливает! Какая может быть фальшивка?

– Точно, такое никак не проканало бы, – с авторитетным видом кивнул Станис Дасаль. – Это же не лохам туфту впаривать, тут же профи сплошняком, один другого круче!

– Красиво излагаете, мезоном им по трансмиссии! – оценил командир фрегата стиль груйка. – Сразу видно, что из ученых.

– Такая уж у нас, у образованных, феня, – гордо заявил Умелец. – Далеко не каждый поймет.

Шерлок Тумберг тонко усмехнулся. Наверное, он единственный из присутствующих в полной мере оценил это высказывание Дасаля. «Образованными» на блатном жаргоне называли преступников-рецидивистов.

– К сожалению, вынужден с вами не согласиться, господин Кожемяка, – подсевшим от рома голосом произнес Аллатон. – Факты свидетельствуют о том, что сооружение, в котором мы побывали, отнюдь не фальшивка. Отнюдь! Как справедливо заметил Хор, опыта нам не занимать, и провести нас очень сложно. Может, вы еще скажете, что и в прошлое мы не проваливались?

– А и скажу! – заявил Добрыня Кожемяка и зачем-то понюхал свой опорожненный стакан. – Мы тоже какое-никакое образование да получили, и книжки всякие читали. Помните ту историю про специальную кровать? – он наставил руку со стаканом на Аллатона.

– Что за специальная кровать? – поднял брови пандигий.

– А, нет… не кровать, а этот… диван! – поправился командир фрегата. – Прибор в виде дивана, который создавал вымышленную реальность. Ну, какое-то там специальное поле генерировал. Забавная такая история, разряд ему в ускоритель! Может, и с вами что-то подобное случилось.

– Отнюдь! – мотнул головой Аллатон. – Мы с Хором уловили бы любое поле. Любое! Нет, безусловно, Основа – вполне реальное сооружение. Это приемник излучения, приходящего с Можая, и сомнения, в данном случае, неуместны.

– Позвольте вставить несколько слов, господа, – раздался из воздушного разведчика голос Бенедикта Спинозы. – Не совсем скромно себя хвалить, но все-таки скажу, что я в состоянии определить, где реальность, а где иллюзия. На Гренделе мы имели дело именно с реальностью. Включая провал в прошлое. Относительно же заявления о том, что Основа должна быть сакральным объектом, недоступным для посещений посторонними, могу сказать следующее: далеко не всегда и далеко не везде дело обстоит именно так.

– И попробовали бы они нас не пустить, стрелять-попадать! – подхватил Дарий Силва. – Кто-то будет рыпаться, когда перед ним супертанк, а над головой боевой корабль?

– О, я то же самое хотел сказать! – встрепенулся командир группы спецназа, все это время исправно вливавший в себя ром. – Любая просьба приобретает особую убедительность, если сопровождается демонстрацией силы.

– Аф… аф-фористично! – нетрезво запинаясь, оценил Тангейзер. Хоть Дарий за ним и старался приглядывать, но, вероятно, Тангейзера пьянил сам воздух, насыщенный алкоголем.

– Ладно, пусть не фальшивка, – пошел на попятную Кожемяка и пригладил волосы ладонью, смоченной ромом. – Тогда возьмем другой аспект: почему эти аборигены грендельские такие прибацанные? Потому что созданы искусственным путем? Или местная экология повлияла? – задавая эти вопросы, он машинально вытирал руку о свой темно-фиолетовый китель.

– Это уже из области философии, – веско покачал головой Аллатон. Создавалось такое впечатление, что ему с каждой минутой становится все тяжелее держать ее прямо. – Рождается ли индивидуум уже с определенным набором качеств или же они формируются в процессе воспитания?.. Не думаю, что мы прямо вот здесь и сейчас сможем найти ответ. Тут изучать надо. Кстати, может получиться интересный проект: исследователь внедряется в нигдянское общество и наблюдает его изнутри. А заодно и за Основой присматривает. Надо будет предложить Дышкелу.

– Рискованное дело, – вдумчиво заметил Шерлок Тумберг, поглаживая усики.

– Не советую – съедят! – почти одновременно с ним подал голос Спиноза. – Это цитата, и я с ней согласен – применительно к нашему случаю. Мог бы привести конкретные примеры, но не буду.

– Кое о чем слыхали, рашпиль им в фазу, – пробормотал Кожемяка и налил себе еще. – Все равно не понимаю: ну откуда такая утыренность у этих нигдян? Ни в какое сопло не лезет!

– Это только с нашей точки зрения утыренность, а для них – норма, – поднял на него абсолютно трезвый взгляд спецназовец Хапсалис. – Все относительно, господин полковник. Мы для них тоже утыренные. И вообще, у каждого народа свои причуды. И еще многое зависит от понимания. Вот мне один приятель не так давно рассказывал, из двенадцатой группы быстрого реагирования. Возвращались они с маневров, года три тому назад… или четыре… Точно, четыре! Их тогда приписали к восьмому отряду, ну, вы в курсе, господин полковник. Зашли на Акпому почиститься, смазки добавить. Кое-кому дали в увал сходить, чтоб музеи местные посетили, театры… Ну, сидит этот приятель в каба… э-э… в музее, выпива… э-э… статуи рассматривает и прочие экспонаты, а там еще один какой-то, грустный, тоже набрал бухла… то есть… ну… Короче, разговорились они, и тот рассказал свою историю. Прибыл он на Акпому с бригадой, типа, – помочь какому-то местному племени насчет овощеводства. А конкретно – помидоры разводить. Земля, говорит, у них отменная, то что надо для помидоров, река рядом и прочие дела – выращивай на продажу и процветай. Привезли семена, разрекламировали это дело, но аборигены как-то без энтузиазма. Они почему-то вообще сельским хозяйством не занимались – только рыбу ловили и тому подобное. Тогда эти волонтеры сами за работу взялись. Сажали, поливали, с сорняками боролись, с грызунами всякими и прочими вредителями. Помидоры выросли замечательные, осталось только собрать. – Хапсалис сделал паузу и отхлебнул из стакана. – А ночью из реки вылезли какие-то здоровенные звери и все сожрали. Подчистую! Волонтеры к местным: так, мол, растак, кто это? А те говорят: вот поэтому мы тут ничего и не выращиваем. Волонтеры в шоке: почему же нам ничего не сказали? А аборигены им спокойненько так: а вы, мол, и не спрашивали. – Спецназовец допил ром и оглядел присутствующих. – Вот я и говорю: тут еще и от понимания многое зависит.

– Прикольно, в натуре, – охарактеризовал повествование Хапсалиса Станис Дасаль. – Облажались фраерки на понтах.

– С нигдянами ситуация другая, – выдавил из себя Шерлок Тумберг, чувствуя, что в голове у него все больше сгущается туман. Ром подействовал с неожиданной силой, а принимать гаситель было уже поздно. – Они свою позицию обозначили достаточно четко. Но вот то, что Основа осталась под их контролем, лично у меня вызывает опасения, и я эти опасения уже высказывал. Это угроза нашему существованию. Пусть потенциальная, но угроза.

– Да какая там угроза! – махнул рукой Тангейзер, забыв, что держит стакан, и ром выплеснулся на стол, прямо на остатки закуски. – Кар-рабарас, я нечаянно!

– Э, мазута, а ну не разбрасываться полезными напитками! – нахмурился командир фрегата. – Которые, между прочим, и в качестве горючки подходят, когда совсем уж прижмет.

– Я нечаянно, гос… господин полковник… – виновато промямлил Тангейзер и сник, чувствуя на себе тяжелый взгляд Дария. – Ром у вас уж больно забористый.

– Другого не держим, – отрезал Кожемяка и всем своим небольшим, но ладным телом повернулся к Шерлоку. – Согласен с вами. Высадить десант возле Основы, занять позиции по периметру и никого туда не пускать – вот мое мнение. Создать там постоянную базу – и чтоб и муха не пролетела, фотон им в индуктор! Это не шутки шутить, это беспрецедентно важный объект, и рассусоливать тут мы просто не имеем права! Если уж по большому счету, господа, то мы обязаны, возвратившись к этому Гренделю, висеть там, пока руководство не решит вопрос о десанте. Это наш долг, в конце концов, фугас им в дышло! Хотя, конечно, тут я попер впереди паровоза, – осадил он сам себя. – Верхам виднее, пусть решают, а наша задача – выполнять приказы.

– Да не будут эти малахольные дергаться, – убежденно произнес Умелец. – Это я как консультант говорю. И отвечаю за базар!

– Ладно, главное – все живы и здоровы, – констатировал командир фрегата и вновь наполнил свой стакан. – И за это нужно выпить!

От слов он сразу перешел к делу, но его примеру последовал только Ермак Хапсалис.

– Господа, вам что, не нравится ром? – удивился Кожемяка. – Почему сидите вхолостую?

– Мы же до этого водку пили, – объяснил Аллатон. – У танкистов нашлась. Так что уже вроде и не лезет.

– Водку! – усмехнулся командир фрегата. – Узнаю мазуту по напиткам. Неплохая, конечно, вещь, спору нет, но согласитесь: против рома выглядит бледновато.

И снится нам не рокот космодрома,
Не эта ледяная синева,
А снится нам большая бочка рома —
Ведь ром всему, конечно, голова!

Разумеется, это продекламировал Бенедикт Спиноза. Даже не продекламировал, а пропел, причем голос у него теперь был странноватый, расхлябанный. Создавалось такое впечатление, что черный ром «Звездный вихрь» каким-то образом – неужели через диск воздушного разведчика? – просочился в квазиинтеллектуальную систему танка и слегка одурманил ее.

– Помню такую песню, – кивнул Кожемяка. – Хорошая песня! Только слова там немного другие были. И еще одна поправочка: ром нам не снится, ром у нас, к счастью, присутствует наяву!

Поникший Хорригор икнул, и этот звук слился с треньканьем сигнала внутренней связи. Кожемяка, перебирая ногами по полу, вместе с креслом подъехал к настенному комму. На экране возникло лицо бортинженера, и лицо это было озабоченным, виноватым и сердитым одновременно. А когда бортинженер увидел уставленный бутылками стол за неширокой спиной Кожемяки, то ко всему названному добавилась и зависть. И легкий штрих обиды. Правда, и зависть, и обиду подчиненный Кожемяки немедленно с лица убрал.

– Командир, у нас проблема.

Фраза хоть и была традиционной, но все равно звучала зловеще, намекая на неприятности – и хорошо, если не крупные.