Человеческая оболочка

– Дан, погодь. А откуда ты вообще это все знаешь?

– Да батя с самого моего детства заставляет этим заниматься. Я с восьми лет, наверное, езжу на этих машинах, и стреляю налево и направо. Коробка под тобой – настреляна мной и Берси за эти полгода.

– А если не секрет, твой отец сейчас тут?

– Да. Это Регал.

– Ну… вот теперь понял, что у вас за отношения.

– Давай без этого, – отмахнулся Дан. – Поверх дроби или пули кладешь прокладку, а потом закатываешь патрон на этой машинке. Показываю еще раз. Потом сам.

Дан был невероятно сконцентрирован на деле. Для него огнестрельное оружие было сродни охоте для Айзека. Он разбирался в этом и имел огромный опыт. Ему было интересно заниматься тем, чему его научил отец. Этот парень всем своим видом он давал понять, что преуспел в семейном деле.

Айзек был рад попасть в компанию людей так похожих на него, ведь он, в свою очередь, знал про охоту если не все, то очень многое, отдавая предпочтение ловушкам и пневматическому оружию. Также, как и его наставник.

Как только Дан закончил демонстрацию, предал все в руки Айзека, пристально наблюдая за его действиями. Айзек снаряжал пули вместо дроби, потому что того требовала ситуация, и спустя десяток штук уже мастерски справлялся с этой задачей. Тело понемногу привыкало к раскачиванию кабины. В лобовом стекле виднелась цистерна впереди идущей машины, и Берси, по своему обыкновению, сидел и курил полулежа. Вся техника шла на установленной конвоем скорости и не имела привычку растягивать или сжимать тело этого огромного стального змея.

Небо начало потихоньку темнеть, и снег впереди машины стал подсвечиваться фонарями.

Берси подозвал Дана и передал ему управление. Сам встал и начал одеваться. Все как обычно, и как у всех в этих местах: нательное белье, теплый комбез, большие ботинки. Два комплекта крагов и длинный плащ, что защищал от холодного ветра. Закинув винтовку за спину, Берси натянул на лицо маску и шарф, махнул Айзеку и вышел наружу. По крыше вновь раздались гулкие шаги.

– Смена по четыре часа. Потом меняемся. Быть может, в итоге ты немного нас разгрузишь. Может даже поесть приготовим, – сказал Дан не отрываясь от дороги, лишь тыча пальцем в кусок мяса, что лежал на панели.

– Это-то я понял, но вот важный вопрос… – Айзек ткнул пальцем в потолок, туда, где только что прошелся Берси. – А как он курить-то там будет?

– Ахахах! Никак. Поэтому курит за двоих тут.

Темная ночь нависала вокруг конвоя. Тревога Айзека понемногу усиливалась, а потом отступала ненадолго, стоило парню посмотреть на своего спокойного соседа. Быть может, ночь для них, это просто ночь, и нет в ней никаких опасностей. Хрип рации с наступлением темноты начал раздаваться все чаще, означая то, что контроль над движением конвоя усилился. Дан сидел полусонный за рулем, ведь время, отведенное на отдых, он потратил на Айзека. Могло показаться, что он был этому не сильно рад, но ему, как и самому охотнику, выпала редкая возможность пообщаться с близким по духу человеком. Скорее всего, именно поэтому Регал определил Айзека сюда, в замыкающий звено грузовик.

Разрезая темное заснеженное поле, бросая в разные стороны лучи желтого света, огромный железный змей несся на север. Грохоча и разбрасывая клубы черного дыма, он старался не прекращать движение ни на минуту. Слишком уж это было опасно.

Многие караванщики, задолго до появления и Регала, и тем более Дана, рассказывали истории о том, как остановившиеся машины застревали навсегда с заглохшими и умершими моторами. Машины или застревали, или же проваливались под лед, остановившись и продавив его своим весом. В движении была жизнь, и останавливать движение, равно как и останавливать жизнь, никому не хотелось. Десятки лет прошли в таком темпе. И пройдут еще десятки…

Машины гнали в цистернах сталь с Рытых Земель на север, в Ред Вотер, а оттуда, обратно, гнали топливо, добытое из переработанного жира убитых морских животных. Имея лишь пару дней на передышку в каждом из городов, эти люди вновь отправлялись в путь, обслужив и укрепив свои верные машины. Техника, что вела людей через мертвую Великую пустыню, была одним из даров Древних, оставивших ее прямо перед наступлением холодов. Эти грузовики не были личной вещью людей в конвое. Они принадлежали городам, что гоняли их между собой. Половина от Ред Вотер, половина от Ямы, в Рытых Землях.

Закончив, Айзек нехотя дремал, оперевшись на стенку кабины. Он не хотел показывать Дану, что совсем расслабился, боясь обидеть его, ведь тот свою очередь на отдых пропустил. И теперь отдохнуть сможет лишь после очередного дежурства в гнезде. Вскоре темную ночь сменит утро, а за ним и светлый день. И так по кругу.

– Кстати, Дан, а сколько, вообще нам еще ехать?

– Странно, что ты не в курсе. Около шести дней.

– Вот бля… Я вообще переживу это?

– Да хрен его знает, – Дан обернулся. – Ты, если спать хочешь, то можешь лечь. Опусти только полку.

Тошнота от укачивания прошла, стоило только Айзеку разместиться на койке, что была выше заднего ряда сидений, и складывалась, когда была не нужна. Через пару часов вернется Берси, и место нужно будет уступить ему. Дан предположил, что использовать Айзека для того, чтобы упростить жизнь команде этой машины будет не сильным отступлением от правил конвоя. Научить его сидеть в гнезде не будет проблемой, а вот научить рулить… придется просить разрешения Регала. Благо машина была замыкающей, и никаких особых трудностей быть не должно. Но все это Дан планировал провернуть днем, когда будет светло.

Молодой охотник лежал на койке, укрывшись своей накидкой и плащом, и думал о том, что уезжает невероятно далеко. И, возможно, вернуться будет намного труднее. А пока что сон подкрадывался постепенно, и Айзек поддался ему полностью.

Конвой был устроин таким образом, что семь машин выставляли своих наблюдателей поочередно. Наблюдение велось постоянно и в случае опасности по тревоге поднимались и все остальные. Это позволяло выкраивать пару часов на сон для каждого из конвоя. А вот с рационом было неочень.

Нехитрое сушеное мясо размачивалось в горячей воде из бойлеров, что стояли у моторного щита. Туда же кидались и злаковые с бататом. Батат готовить было проще всего. Его резали на части и клали в кастрюлю с горячей водой, там он настаивался, становился рыхлым и вкусным. Оставалось лишь посолить и смешать с мясом. Это была самая простая еда из той, что употребляли местные путешественники. Лапша из злаковых тоже была в почете, но являлась скорее деликатесом, нежели постоянной частью рациона. Что было еще большей редкостью, так это свежее мясо. Его не брали по двум причинам: высокой стоимости и необходимости готовить. Но если и брали, то готовили как подобает. Один из команды жертвовал своим сном, чтобы приготовить его, хорошенько прожарив в электрической печке. Печки были в каждой машине, на случай если засидеться в транспорте придется надолго.

С удобствами и разнообразием было скудно. Топорно. Но все было сделано грамотно и качественно, чтобы можно было как можно дольше прожить тут. В машине.

Место для сна было лишь полкой. Готовить приходилось не в самых удобных условиях, а в туалет ходили за кабину, стоя на раме грузовика. Все так и работало многие поколения. Простота и эффективность брали свое. Машины ехали. И ехали сносно. Каждая из кабин была увенчана грядкой прожекторов, а на переднем бампере красовался клин, оставляющий в снегу траншею. Машины своими клювами прорезали тропу, чтобы гусеницы не вязли в рыхлом снегу. Это помогало держать приличную скорость.

Снег подбрасывался конвоем в небо с невероятной силой, отчего издалека казалось, что мчится целая снежная буря, изредка мелькая своими железными внутренностями.

Айзек начал просыпаться, как только услышал шаги прямо у своей головы. Ботинки караульного грохотали по стальной пластине на крыше грузовика. Берси открыл дверь и Айзек вскочил, ударившись лбом о потолок с наклеенной на него шкурой животного. Грохот тут же привлек внимание, и парни засмеялись, глядя на неуклюжую попытку молодого охотника слезть с полки.

– Да сидел бы уж. Я все равно собирался готовить, – Берси стряхнул остатки снега с плаща и бросил его в общую кучу вещей.

– Да че-то не спится мне… А ты… готовить умеешь?

– А как без этого? Мне почти тридцать. Я уже много что умею. И готовить в том числе. Этому меня научила мать, пока была еще жива. Я люблю это занятие… – парень задумался. Вспомнил что-то приятно и улыбнулся. – Она всегда говорила, что работать с едой, значит быть сытым.

– Справедливо звучит.

– Но мы работаем, по сути, с топливом и металлом… А из них много не приготовишь, – Берси усмехнулся, и взял кусок мяса, лежавший на панели. Температура в комнате дала мясу отмерзнуть и размякнуть. Коренастый Берси выдвинул столик, на котором недавно стояли патроны, и начал резать на квадратные кусочки то, что некогда было засадным чудовищем. – Знаешь, Айзек, уж ты-то должен меня понять. Есть мясо – одно удовольствие. Ты, наверное, каждый день им питаешься. Всю живность уже перепробовал небось.

– Да не то чтобы… – сказал Айзек, явно скрывая свое холодное отношение к мясу животных, которым он уже давно насытился. Батат и прочие овощи представляли куда больший интерес. Их нельзя было добыть в лесу. Только вырастить, потратив кучу времени и сил.

– Странный ты. Я, вот, мясо люблю. Но не морских животных, его я наелся в детстве. А вот этих, на лапах и с шерстью. Оно, знаешь, такое… конкретное. Хм… – задумался Берси. – Не знаю, как даже объяснить. Не скользкое, что ли. Собранно такое, не разваливается после обработки в кашу.

– Да завязывай, Берси! Жрать охота! Я без сна и от руля-то оторваться не могу. Всем уже ясно, что ты мясо любишь! Я тоже его люблю! Так что давай поскорее! – раздраженно сказал Дан, повернув свою сонную голову в кабину.

– Да че ж ты ворчливый такой? Бери пример со старика своего. Ему помирать скоро, а он жизни радуется. Вот как надо! – Берси дорезал мясо на ровные кубики и замолчал.

Айзек наблюдал за магией, что творит его новый товарищ. Аккуратно срезав кожу, не повредив жировую прослойку, Берси положил мясо жиром вверх на заранее подготовленные сушеные листья, устеленные на дно большой керамической миски. Тщательно почистив и порезав батат, он натер его крупной солью, разложив кусочки между мясом.

Берси был мастером своего дела… Он достал луковицу, ловко очистил ее, оставив даже зеленый слой, что обычно выкидывался вместе с кожурой. Нарезав лук кольцами, уложил по бокам, стараясь не закрывать мясо. В завершение, он посыпал все это черным перцем и сунул в нутро печки, что укромно стояла за водительским сиденьем в узком и высоком шкафу. Щелкнув реле, маленькая диодная лампочка на печи загорелась белым светом, сигнализируя о том, что нагрев пошел. Берси сел на красный диван и начал ждать.

– Айзек, у тебя есть часы? Я думал вздремнуть, пока готовится.

– Нет. Они были у старика, мне они ни к чему.

– Так ты из тех, кто никуда не спешит? – с некой важностью заговорил Берси.

– Да брось, Берси, сам-то их только в Яме купил! – одернул его Дан. – Ты хоть пользоваться ими-то умеешь?

– Умею! Не только наш командир часы теперь имеет в запасе! Вот, гляди, Айзек! – Берси задрал рукав, показав цифровые часы, что висели у него на запястье.

Большие и громоздкие, они явно были собраны на коленке. Цифры, сложенные из мелких диодов, горели с разной яркостью. И это не говоря уже о том, что каждый набор диодов имел в себе те, что отличались по цвету. Эти часы совсем отличались от тех, что были у Юрия. Те были круглые. Со стрелками. Юрий говорил, что они заряжаются от солнца и не имеют в себе пружинных механизмов, полностью подчиняясь электричеству. Толстое стекло защищало тонкие стрелки от воздействия внешнего мира даже когда старик надевал их поверх рукава своей одежды. Они не замерзали и черпали силу от света дня. Удивительная вещица.

Юрий давно объяснил мальчику, как они работают, эти часы. Как отмеряют расстояние, скорость, и как помогают ориентироваться в пространстве. Рисуя под юношей циферблат часов и указывая ему направление цифрами, старик пытался скоординировать все действия пары. Чтобы не тыкать лишний раз пальцем в лес, а просто говорить направление по циферблату.

Айзек мечтал, что однажды эти часы достанутся ему. Но старик говорил, что это никакая не реликвия, и купить их можно без особого труда. Хоть и за большие деньги.