Расколотая мечта. Арка 2. Великие богатырские состязания

– А ты что скажешь?!

– Я!.. Да я!.. Всей душой я!.. – он разевал рот, как рыба, вытащенная из воды. Князь посмотрел на Стояна, тот кивнул.

– Да будет так! – громко провозгласил князь. Губы Несмеяны робко дрогнули, она тоже улыбнулась. Любимка сжался и присел, Розг стремительно скользнул вперёд, но… ничего не произошло. Сзади девушки стоял Клоп, положив одну руку девушке на плечо, вторую держа на талии. По тому, как исказилось его лицо, Любимка понял, что скоморошистый тягатель делает сейчас для Несмеяны то же, что делал воронёный на занятиях.

Он и правда подходит ей, как никто другой, – подумал Любимка и вдруг закричал:

– Несмеянка – молодец! Самый благородный человек!

Его крики подхватили подхалимы, а потом и толпа. Славили девушку тягателя и поздравляли сына воеводы. Из-за спин гридней высунулось широкое лицо Стойгнева. Он что-то спросил парня стоявшего рядом, тот ответил. Лицо воеводы озарилось счастьем.

Улыбка Несмеяны сделалась чуть заметнее, взгляд девушки потеплел. Любимка вспомнил, какой она была во время их поединка в Запретном лесу. Несчастная и загнанная. Видя эту улыбку, он вдруг ощутил настоящее счастье, как будто на миг прикоснулся к её душе.

Отрок тряхнул головой, и недобрые помыслы слетели с него, как паутинка. Он больше не верил, что Ярополк мог быть причастен к подкупу его друзей.

– Понял! – Любимка опять ткнул Ярополка в бок. – Цени благородство!

– Я ценю, – отозвался тот. Казалось, он сейчас упадёт в обморок. Любимка даже посторонился. Но сын воеводы не доставил ему такого удовольствия.

– Но это не значит, что я простил тебя за Варьку!

Люди продолжали кричать и славить новоявленных претендентов на состязания. Стойгнев все глядел на сына, лицо сурового воеводы исказилось, и он спрятал его за широкими ладонями.

Потом разговоры закончились, караван во главе со Стояном, богатырями и тягателями отправился. Любимка увидел взобравшуюся на придорожный столб Лиску, девчонку из приюта при Чудовом монастыре. Она махала ему, а лицо было покрасневшим и заплаканным. Любимка ощутил её боль, и почти сразу стыд. Так и не нашёл времени зайти в приют и попрощаться со своими прежними друзьями.

– Лиска! Передавай привет нашим! – заорал он, бешено махая рукой. Но девочка не услышала его. Когда взгляды их встретились, её конопатое личико озарилось таким счастьем, что Любиму сделалось противно за себя.

Сказ 5 – Дорога до Тулы

Московское княжество. Южные леса.

Дороги уже схватились ледком, оттаивали только днём, но не успевали осклизнуть под слоем снега. Любимка кутался в тёплый овчинный тулуп, сапоги тоже выдали с мехом.

Караван собрался не маленький. Одна за другой ехали несколько повозок, последним катился целый фургон, внутри которого можно было расположиться как в домике на колёсах.

Помимо участников состязаний и дядьки Стояна с ними ехали калика Фёдор, с десяток дворовых людей, Пелагея и Настенька. Кроме новгородских тягателей и Матфея, а также Клопа с Несмеяной, которые остались в Москве, к отряду присоединились все воспитанники школы богатырей.

Представителем князя московского в путь отправился урядник Фрол. Он был злее обычного, хотя до того Любимка считал, что это просто невозможно. Фрол либо ехал позади всех на тонконогом вороном коне, сопровождаемый двумя темными фигурами на таких же черных конях, либо безвылазно сидел в своём шатре, который везли для него в одной из повозок. В вечерних посиделках у костра он не участвовал, ни с кем кроме Стояна и своих воронёных не говорил.

Стоян не позволял тягателям скучать, все время придумывал какие-то соревнования, даже для тех, кто не принадлежал к московскому княжеству.

Караван полз, как ленивая змея, а отряд тягателей нарезал круги по ближайшим лесам, то обгоняя, то отставая от повозок.

– Школа богатырей не ставит цели возвысить какое-то одно княжество, так что тренируйтесь не бойтесь. Все вы одинаково для меня милы! – говорил Стоян подозрительному Остапу. Казака долго убеждать не пришлось, дай только показать удаль.

– А, ясно теперь, отчего наставников на состязания не берут, – сказал Олег.

Стоян тяжко вздохнул.

– Не надо о больном…

Ночевали все в тех же хижинах из еловых лап, которые возводили для себя и для трудяг из обоза. Пелагея и Настенька спали в фургоне.

Фрол со своими богатырями жил в шатре. Ночью они жгли огонь в очагах на треногах. Тягатели раскладывали огромные костры меж хижин.

Любимка был счастлив. Снова в пути, снова приключения. Боль из-за смерти Кунгура давно улеглась, неприятный осадок от поведения Варвары был затолкан поглубже внутрь и подальше от света. Немного не хватало восхваляющих его подхалимов, но зато был вездесущий Рыж. В последний момент один из обозных оступился и подвернул ногу. Рыжий парень тут же вызвался его подменить. Без своего обычного окружения он сделался тих и почти незаметен.

С Настенькой и Наумом Любимка почти не разговаривал. Настька глядит слишком укоризненно, а Наум молчит, но делает это столь многозначительно, что лучше бы обвинял и кричал.

Ярополк тоже больше молчал, сидя у костра и глядя в огонь. Днём он упорно тренировался, почти всегда становясь одним из лучших. Это потому что я не стараюсь, – неизменно заверял себя Любим. Он и правда не старался. Какой смысл рвать жилы в простых учебных соревнованиях, когда уже показал себя и на испытании и при добыче волшебной воды.

Остап был бесшабашен и весел. Для него состязания были чем-то вроде приключения. И конечно же он лелеял мысль повторить путь отца.

– Тарас единственный, кто победил в играх, будучи тягателем. Почему бы и мне…

Тут же на него наваливался Любимка, и начиналась потешная свалка. Наум глядел на них и вздыхал, а Ярополк отворачивался и молчал.

Пелагея пела перед сном у костров протяжные песни, которые брали за душу всех без исключения от первых богатырей до последней дворовой челяди. Проверяла на них новые сочинения, как она призналась Любимке. Общая реакция очень нравилась молодому менестрелю, она уже предвкушала выступления перед скоплением люда собравшегося на состязания в Туле.

Так прошла пара дней. А потом их размеренную жизнь прервало событие.

***

Московское княжество. Западные леса.

Скрипень передвигался глухими лесами, подальше от обжитых мест. Если в Мокеевке он показал себя и прихвастнул, дальше была большая вероятность повстречать Буслая или воронёных. Это было слишком опасно.

Его способность лени была скорее способностью поддержки, нежели атакующей, поэтому в одиночку ему не особо улыбалось выйти против сильного противника.

По той же причине не напал ни на одну из деревень. Проклятущий Харитон очень грамотно пускал по лесам и дорогам патрули из богатырей и писарей. Все силы уходили на то, чтобы им не попасться, о том, чтобы разрушить деревню и подпитаться жизненной силой людей – речи не было. Не удивительно, что уже на второй день пути настроение у Скрипеня было злющее презлющее.

А потом объявилась ещё одна напасть. Чем глубже забирался в лес, тем больше убеждался, что его преследуют.

– Ангелов пацан. Как он умудрился так привязать к себе собаку!

Он оглянулся и вдруг нахмурился.

– Нет! Это не она!

Взмах руки. Пространство затрещало от напряжения. Из кустов выпрыгнул и замер в воздухе матёрый волчище, в три раза крупнее обычных волков.

– Скверно! – скрипнул одержимник и взмахнул руками в другом направлении. Там из кустов появились ещё двое, таких же крупных.

Вз-з-з! Вз-з-з! – загудел от напряжения воздух. Волчары застыли, вмороженные во время. Зато первый шлёпнулся наземь и замотал лобастой головой.

– Вот и повод воспользоваться им…

Одержимник поднял левую руку. На мизинце неровно сидел перстень с крупным голубым камнем.