Синяя Чайка

– Э …, ничего,… продолжай, пожалуйста – опомнился я.

«… Ну, так, вот. В закатных лучах солнца бриг шёл на всех парусах. На грот-мачте[11 - *Грот-мачта – главная, на двухмачтовом бриге первая.(авт.)]* красовался жёлто-красный кастильский флаг. Да-а-а…Красивое, надо сказать, зрелище, если бы не знать и не понимать какой ужас оно несёт. Пока мы опомнились от первого шока, пока открыли пушечные порты, бриг оказался на расстоянии пушечного выстрела и его правый борт окутался дымом. И в тот же миг мы услышали гром 24-х фунтовых пушек.

С первого же залпа они снесли нам фок-мачту[12 - *Фок-мачта – на трёх мачтовом флейте – первая от носа мачта.(авт.)]*, которая, упав на бушприт[13 - *Бушприт – наклонный или горизонтальный брус на носу.]* полностью запутала весь такелаж[14 - *Такелаж – «бегучий» или «стоячий». Всевозможные канаты, тросы для подъёма, управления парусами, закрепления мачт и т.д.]*, начисто лишив нас возможности манёвра, снизив, и без того малую скорость практически до нуля. Несколько ядер пробили левый борт на баке, обнажив шпангоут[15 - *Шпангоут –ребро корпуса судна.]*, и разнесли в щепки верхнюю часть форштевня[16 - *Форштевень – носовая оконечность судна, продолжение киля.]*. Ещё не рассеялся дым от выстрелов, а бриг уже начал разворот. Я уж было начал молиться, потому, как ещё одного залпа наш перегруженный флейт[17 - *Флейт – тип парусного судна. ]* вряд ли бы выдержал, но тут, слава богу, вмешался капитан Самюэль. Я только потом понял то, что кэп увидел сразу.

Окрылённые удачей и скорой победой, торопясь покончить с нами, испанцы сделали одну единственную ошибку. На полном ходу, при всех парусах, бриг начал резкий разворот. Их капитан, наверное, рассчитывал обойти нас с другого борта, а может ещё на что то. Мир его праху. Да только во время разворота, они подставили нос прямо под ветер, паруса сразу «заполоскало[18 - *«Заполаскивание» паруса – происходит, когда судно становится прямо против ветра, курс «левентик».]*» и бриг, в мгновение ока, потерял всю свою скорость, словно наткнувшись на банку[19 - *Банка – мелководное место среди общей глубины.]*.

А так как их штурвал был полностью выбрат[20 - *Выбрать штурвал – вывернуть руль на полный ход вправо или влево.]*, то корму по инерции стало разворачивать в нашу сторону. Они конечно добились, чего хотели, то есть развернулись к нам левым бортом. Да только оказались от нас буквально в двух футах[21 - *Фут – 0,3 метра]*. На таком расстоянии, что на их палубу не только перепрыгнуть, перешагнуть мог бы даже ребёнок.

Вот это и понял капитан Сэм, когда бриг только начал разворот. « На абордаж!!!», – заорал он. «Быстрее, канальи!!! Готовьте, абордажные крючья!!!»– кричал кэп, «Свистать всех наверх!!! Быстрее, все наверх!!! Сабли наголо!!! Всем приготовиться!!!». Залп пушек левого борта брига, заглушил команду нашего капитана «Вперёд!!!», но мы и так поняли это по его жестикуляции. Перепрыгивая на борт брига, я почувствовал, как вздрогнул наш корабль, как будто в смертельной агонии, он как живое существо вдруг глубоко вздохнул и начал заваливаться на левый борт, как бы пытаясь прислониться к своему убийце».

Рассказчик опять замолчал и потянулся к бутылке, я с готовностью протянул руку.

Он кивнул, налил в кружку, стукнул по ней бутылкой, как бы чокаясь, и отхлебнул прямо из горлышка.

Я, молча, слова были бы лишними, выпил и поставил кружку на стол.

– Славный был бой – выдохнув, продолжил он:

« …Нас было больше и мы медленно, но уверенно теснили вражескую команду. Но нас ждал сюрприз. Испанцы, сгрудившись в кучу, и заняв круговую оборону, отступали к грот-мачте, за которой на бригах есть спуск в трюмное помещение. Как вдруг, оттуда, видимо по сигналу, посыпались воины в блестящих кирасах и шлемах. Численный перевес всё равно был на нашей стороне, но появление вражеского подкрепления не внесло, как вы можете догадаться, оптимизма в наши ряды. Их капитан, всё же, был не только умелый стратег, но ещё и довольно хороший стрелок. Он стоял на мостике и не спеша палил из мушкетов, которые ему кто- то перезаряжал и подавал. Он здорово разбавил наши ряды, но самое главное, своим дьявольски снайперским выстрелом, он сначала вывел из строя нашего боцмана, затем тяжело ранил канонира Атча, и отстрелил полчерепа капитану Самюэлю. Тем самым лишив нашу команду, не только офицеров, но и главаря. – И вот тут на сцене появились вы, мистер, – бородач ухмыльнулся: – Ваше выступление было почище любого портового цирка-шапито[22 - *цирк-шапито – передвижной цирк бродячих артистов.]*, скажу я вам, ха-ха! Вы махали руками и ногами быстрее ветряной мельницы, сударь. В мгновение ока, перепрыгнув, каким-то не постижимым образом, через головы кирасиров, в следующем прыжке вы уже были на мостике[23 - *мостик – капитанский мостик, надстройка над верхней палубой]* за спиной чёртова снайпера и его помощников. В следующую секунду два испанца, перезаряжавших мушкеты, улетели за борт, а их капитан свалился на палубу со свёрнутой шеей. Далее, вы, мистер, уже держа в одной руке кривую саблю, а в другой палаш, на цыпочках, это выглядело артистично и уморительно, пробежали по правому планширю[24 - *планширь – деревянная планка по верхней кромке фальшборта.]*, и прыгнули прямо в середину обороняющихся, где сразу же начал образовываться пустой круг. В прочем, лишившись капитана, и явно поверив,

что в вас вселился сам сатана, через несколько минут, испанцы начали бросать оружие и сдаваться. С сопротивлением было покончено, и мы обратили, наконец, внимание на наш погибающий корабль. На удивление, он ещё держался на плаву, зацепившись перепутанными снастями за снасти брига и притянутый к нему абордажными крючьями. Ну что ж, отдыхать некогда, дело незавершенно. Мы дружно начали перетаскивать наш драгоценный груз на бриг. Конечно, часть серебра пришлось бросить. Трюм у брига не в пример меньше чем на флейте, зато каков красавец нам достался в наследство от господ испанцев. Когда с перегрузкой было покончено, мы начали рубить абордажные концы, дабы отцепиться от тонущего судна. Флейт начал медленно погружаться и потянул за собой ванты[25 - *Ванты – тросы удерживающие мачту.]* фок-мачты брига, зацепившись за выбленки[26 - *Выбленки – короткие тросы поперёк вант, как ступеньки на верёвочной лестнице.]*. Бриг начал крениться всё сильнее и сильнее. Ещё немного и мы бы перевернулись, либо, тонущий флейт, поломал бы нам мачты. И не известно, что лучше: утонуть сразу, или остаться посреди океана в деревянном корыте без парусов.

Но провидение снова послало нам помощь в виде вас. Вы, со скоростью белки, вскарабкались на стеньги[27 - *Стеньга – верхняя часть мачты.]*, и несколькими взмахами мачете[28 - *Мачете – длинный и широкий нож]*, освободили запутавшиеся снасти, таким образом, второй раз за такой короткий промежуток времени, спасая команду от верной гибели.

К сожалению, в пылу битвы, никто и не заметил, что наш славный Атч, таки успел сделать выстрел.

Ядро из его пушки в щепки разбило мачтовый эзельгофт[29 - *Эзельгофт – соединительное звено для удлинения мачты, например между мачтой и стеньгой.]* и фор-стеньга[30 - *Фор-стеньга – средняя часть фок-мачты, нижним концом вставленная в эзельгофт.]*, со всеми снастями выше неё держалась исключительно на запутавшихся снастях флейта. Освободив снасти тонущего судна, вы тем самым освободили и фор-стеньгу, которая падая, марса-реем[31 - *Марса-рей – второй снизу рей на мачте. В нашем случае рей на фор-стеньге.]* долбанула вас по макушке и сбросила на палубу. Мы перенесли вас в капитанскую каюту и, собравшись на совет, порешили, что если бог даст, и вы выживете, то мы будем просить вас сэр оказать нам честь и стать нашим капитаном. Ну а меня ребята выбрали боцманом. Вот собственно и всё».

Бородач поднёс к глазам бутылку, вздохнул и опустил её на стол.

– С вашего позволения, сэр? – он посмотрел на меня.

– Давай! – понял я его взгляд. Глоток крепкого вина мне бы точно не помешал.

Глава 4

Бородач вернулся через пару минут, в одной руке он держал деревянную кружку, как родная сестра похожую на ту, которая стояла на столе. В другой, зажатые между пальцев, покоились две пузатые бутылки из чёрного стекла. Следом за ним в каюту вошёл ещё один человек. Чёрные, длинные волосы на его голове были перевязаны красной банданой. Такое же сильно загорелое, как и у моего рассказчика лицо, на шее, повязанный как пионерский галстук, со съехавшим набекрень узлом болтался чёрный платок. Толстое пузо пряталось в порванной в нескольких местах просторной рубахе с закатанными по локоть рукавами. Поверх рубахи был надет жилет из коричневой кожи, застёгнутый на единственную имевшуюся пуговицу на уровне пупка. Далее шли широкие кожаные штаны, спереди закрытые засаленным фартуком неопределённого цвета, на ногах вполне приличные сапоги. В руках вошедший держал поднос, на котором громоздилась куча фруктов: ананас, бананы, финики, краснобокие груши и яблоки, и прочее, и прочее. И среди фруктового разнообразия возвышалась какая- то дичь, явно зажаренная, размерами походившая, как минимум на хорошего гуся или индейку. Жюль поставил поднос на стол, пробурчал, что то похожее, на «приятного аппетита» и, пятясь задом, удалился. Я посмотрел на новоиспечённого боцмана:

– Э…, извини, уважаемый, я забыл твоё имя.

– Да вы его и не знали, сэр – улыбнулся боцман,

– В прошедшие сутки произошло столько событий, что как то не досуг было познакомиться.

– Зато теперь самое время, – я подошёл к столу и протянул руку моряку:

– Иван Котов, – назвал я своё имя.

– Фрэнсис, – бородач крепко пожал протянутую руку.

– Странное у вас имя, капитан, я раньше и не встречал похожие имена, – боцман, уже который раз за вечер, внимательно, изучающее, посмотрел мне в глаза.

– У меня есть предложение, – продолжил он, -

– извините, если мой совет придётся вам не по вкусу, но я посоветовал бы вам принять имя более подходящее к местным обычаям, например Ван Кот, а ещё лучше использовать приставку «де», для солидности, на моей родине приставка «де» означает дворянский титул, мистер Ван де Кот. – Френсис откупорил бутылку, и налил в кружки.

– Ван де Кот, Ван де Кот, – я как бы покатал непривычное имя на языке,

– А мне нравится! – я улыбнулся и поднял кружку:

– Ну, за знакомство, что ли?

– Да, капитан! – боцман отсалютовал мне кружкой и одним глотком осушил её.

– Так, ты француз? – закусив, спросил я.

– У нас нет национальностей, сэр. Конечно, у каждого есть родина, где он родился и откуда прибыл сюда, но здесь, на корабле, каждый становится членом экипажа , а на суше членом «Свободного братства», – ответил Френсис, с хрустом отламывая ногу у гуся.

– А, как же вы общаетесь? Ну, я допускаю, что вы устранили национальную принадлежность, а язык? Язык то у всех разный и, кстати, почему я вас понимаю, а вы меня? Никогда не был полиглотом,– задал я следующий, волновавший, меня вопрос.

– Не знаю, сэр, – Френсис пожал плечами, – в нашем языке, ну в смысле, на котором говорим все мы, намешано столько разных слов, и французских, и английских, и азиатских, и даже африканских, что языковые границы стёрлись начисто, и любой человек сразу, почти без проблем, начинает общаться с остальными, а через пару дней говорит так, как- будто родился с этим языком.

– Допустим…, протянул я, – ну, а религия, ведь религию не перемешаешь, как язык? «Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Иисуса[32 - * – «Песня о переселении душ» – В.С.Высоцкий.]*», – процитировал я слова известной песни.

– Бог един! – склонив голову набок, и прищурив один глаз, ответил Френсис,– А уж как его называть, и читать молитвы, каждый решает для себя сам, это дело личное,.

и никто в этом не указчик.

– Какой сейчас год? – выдавил я из себя вопрос, который уже давно просился на язык и задать который я никак не решался.

– Ну вы и вопросы задаёте, мистер де Кот, – Френсис опять уставился на меня, как будто впервые увидел, – с вами точно всё в порядке?

– И всё- таки, – настаивал я.

–17 марта, 1705 года, – ответил он.

– « !!!…»,– моя рука непроизвольно потянулась к бутылке. Мы, молча, выпили и доели ужин. Френсис, сославшись на дела и пожелав мне спокойной ночи, удалился. Кок, молча, убрал со стола, и тихонько прикрыл за собой дверь, а я всё сидел за столом, обхватив голову руками, и думал. Мысли мелькали и путались, отчего в голове плыл туман. Там, где то очень далеко, дома, я конечно читал книги про «попаданцев», но даже в страшном сне, я не мог себе представить, что стану одним из них. В тех книгах, люди, по воле случая, попадая в параллельный мир, по своему желанию, либо оставались там навсегда, либо через временной портал возвращались в свой мир и своё время. Проблема в том, что в квартире, в которой я живу…, жил со своими родителями, не было никаких барабашек, аномальных зон, и уж тем более временного портала. «Вот уж попал, так попал», подумалось мне, « Ё…, мать с ума сойдёт, что же делать, что делать…», меня охватила лёгкая паника. «Так, спокойно, глубокий вдох, медленный выдох, как учили на тренировках, ещё раз вдох- выдох…», я подошёл к высокому, закруглённому вверху окну и распахнул створки. В нос ударил свежий, прохладный воздух. За окном была глубокая ночь. Полная луна, огромная, показалось мне, больше чем «наша», оставляла широкую, серебристую дорожку на поверхности моря, и пересекаясь с кильватерной[33 - *Кильватерная струя (кильватерный след, кильватер) – возмущённая полоса воды, остающаяся за кормой идущего корабля (судна).]* струёй, заставляла её светиться и переливаться, становясь на мгновение темнее или ярче. В голове немного прояснилось. «Ладно»– подумал я – «Чему быть, того не миновать, а пока надо, как то устраиваться здесь, что бы выжить, выжить любой ценой, продержаться, а там видно будет» – попытался я успокоить сам себя. «Они выбрали меня капитаном, вот и хорошо, и замечательно… Чёрт! Ни фига хорошего… Ну был я как то командиром стройотряда, так то студенты…15 человек, а то пираты…настоящие…это, блин, тебе не какая-то гильдия в онлайне… Мда!..Ладно, утро вечера мудренее.., посмотрим…». Я закрыл окно и снова огляделся, уже по-новому оценивая окружающую обстановку.

Большая, капитанская каюта, чисто, ничего лишнего, чувствуется, что корабль совсем недавно был военный. Я подошёл к сундуку, замка на нём не было, и я откинул крышку. Сверху лежала чёрная, отделанная серебром треуголка, рядом лежала подзорная труба, небольшой ящичек жёлто-коричневого цвета, и мешочек из чёрного бархата. Ящичек оказался портсигаром. Сдвинув крышку, наподобие школьного пенала я увидел аккуратно уложенные и завёрнутые в полупрозрачную бумагу сигары. Табак меня не интересовал и я, задвинул крышку на место. Я взял мешочек в руки. «Тяжёленький…», и тряхнул его, там что-то звякнуло…, я развязал петлю и заглянул внутрь. Мешочек оказался доверху набит новенькими, блестящими, золотыми монетами.

В той, прошлой жизни… «прошлой…», я усмехнулся собственным мыслям, в отделениях «Сбербанка», я видел золотые монеты, выставленные на витринах. Красивые, настоящее произведение искусства, с изображениями разных животных, большие и маленькие, выпущенные к какому ни- будь государственному юбилею или посвящённые «Красной книге». Но тут, в мешочке, монеты были совсем другие. «Топорно» выполненные, не везде ровные, с грубой

насечкой, полтора дюйма в диаметре, они давали ощущение настоящего, «ходового», золота, имеющего реальную ценность, на которое можно было что то купить. «Отлично!»– подумал я и положил мешочек на стол. «Так, дальше»– я продолжал осмотр. Дальше лежала аккуратно свёрнутая белая сорочка с широким кружевным воротником, военная форма морского офицера, тёмно-вишнёвого цвета кафтан, с золотыми пуговицами и отделанными золотой нитью воротником и манжетами. Чёрные кожаные штаны, мягкие сапоги с серебряными пряжками.

Зеркала в каюте не было, поэтому я встал перед темным окном и начал переодеваться, глядя в своё отражение. Сорочка оказалась слишком просторной и повисла на мне, как ночная рубашка, зато штаны пришлись в пору, и я, заправив в них сорочку, опоясался ещё и ремнём, который был на мне, получилось вполне сносно. Сунул ноги в сапоги, надо же, мой любимый размерчик. Сверху я одел кафтан, он тоже был чуть великоват в плечах, но зато почти совпадал по размеру в талии, поэтому я не стал его застёгивать. Треуголка оказалась даже маловата и немного стянула голову, ну ничего, на первый раз сойдёт. Я посмотрел в стекло… «Класс!»– я даже улыбнулся, «Настоящий «морской волк», как в кино». Я заглянул в сундук. На дне лежали два пистолета, шпага в отделанных золотом ножнах, позолоченным эфесом и блестящим, от света свечи, красным камнем на рукоятке. Вдоль шпаги, в таких же, одинаковых, чёрных, отделанных золотом, ножнах покоились два узких, трёхгранных кинжала с резной рукояткой и такими же, как на шпаге красными камнями в навершии[34 - *Навершие – утолщение на конце рукояти холодного оружия, иногда полое.]*. Ещё чуть ниже находились два ящичка. Я наклонился и достал тот, что поменьше, поставил на стол и открыл. В ящичке оказался компас, но какой! Чистое произведение искусства. В тёмном, полированном деревянном корпусе под чистейшим, прозрачнейшим стеклом плавала светящаяся стрелка. В корпус были вмонтированы большие, примерно сантиметр в диаметре, драгоценные камни: Напротив золотой буквы N – синий, S – красный, W и О – жёлтый и белый[35 - *North, South, West, Оst – соответственно север, юг, запад, восток.]*. По краю корпуса шёл витиеватый рисунок , по которому, на равных расстояниях, так же были вставлены драгоценные камни, правда поменьше[36 - *скорее всего 28, по количеству оставшихся румбов.(авт.)]*, которые волшебно переливались в свете свечей. Я аккуратно поставил компас на место в ящик, и убрал в сундук. В ящичке побольше, лежали два пистолета с длинными, необычными, стволами. Да уж, пистолетики ничуть не уступали в роскошестве компасу. Блестящий ствол, двумя специальными зажимами, был надёжно закреплён в ложе из тёмного полированного дерева. По стволу, сплетаясь в причудливые узоры, шла вязь из припаянной тонкой, золотой проволоки.

Украшенное резьбой ложе, плавно переходило в рукоять, украшенную серебряными нашлёпками с такой же вязью, как на стволе. На конце рукоятки находился серебряный набалдашник, украшенный вставленными в него самоцветами. Курок, курковый винт, полочка и крышка были сделаны из какого- то матового металла и несколько нарушали помпезность и вычурность всего пистолета, тем самым подчёркивая, что это всё таки смертельное оружие, а не красивая игрушка.