Тень души 4

Сменялись дни и ночи, я крутил весло, пел со всеми песни викингов и после смены разговаривал с Ларисой. Караван шёл в виду берега слева, иногда, видимо, мы проходили мимо городов. От каравана отходили часть кораблей или присоединялись новые. Лариса рассказывала, что успела узнать об этом у новых друзей.

И вот однажды она радостно сообщила, что вскоре мы войдём в русло большой реки и пойдём на север! Не, реально радостная новость. Как вышли мы из Царьграда, Дениска, судя по его записям, в своей древней Германии успел из пастуха стать разбойником, из разбойника вожаком крестьянского восстания, а потом и вовсе закончил миссию. А я всё гребу!

Глава 5

Ударили, значит, ароматы, я немного повозился на досках, устраиваясь поудобней, довольно подумал, что морская часть похода заканчивается, и уснул. Растолкали меня среди ночи.

– Скоро смена, – сухо проговорил молодой викинг.

Вот такие нынче простые люди. Первые дни, пока ещё считался греческим пацанёнком, сам выбирал, в какую смену работать веслом. А как стали считать викингом, всё – никаких поблажек, машу веслом наравне со всеми строго по очереди.

В этот раз досталась «волчья смена», она же «собачья вахта» более поздних времён, с трёх утра до шести. Вообще-то, мне без особой разницы, всё тот же бесконечный оборот весла, однако ночью оно воспринимается всё-таки иначе.

Гребцы не поют – дети же спят. Чайки тоже спят, не летают вокруг в ожидании подачки или помоев, не орут противно и не пытаются насрать на голову. По ладье никто не шарахается и не восклицает звонким голоском, показывая пальчиком в море:

– Смотрите! Дельфины! – или. – Парус! Вон же парус, смотрите!

Только слитный плеск вёсел и ритмичные удары молоточка кормчего по бронзовому диску. Линия горизонта теряется в море, и на необъятном – куда ни глянь – чёрном бархате небес брильянтовые россыпи ярких южных звёзд. Ещё и яркая южная луна! Ощущения э… непривычные.

В море мне было бы гораздо уютней под хмурым северным небом. Зато с каждым оборотом весла я всё ближе к северу и, может быть, даже к Эйрин. И не то, что прям какая-то мистическая любовь, просто она пока единственный светлый лучик в этом моём мрачном раннем средневековье. Если Ларису не считать, но она же сестрёнка и вообще ещё ребёнок – детям и положено быть светлыми.

Хочется думать, что всё у Эйрин хорошо. Если пережила нападение йомсов, по идее дальше и подавно справится. Она умная девушка. Интересно будет её встретить, поговорить. Я как бы невзначай начал «учить» древненорвежский.

Пытаюсь разговаривать с викингами между сменами, они мне «переводят» песни, говорят, как что называется на их языке. Им развлечение, а мне перспективы карьерного роста – думаю как-нибудь сходить с караваном боярина в Скирингсалл.

Вот уселся я на рум, взмахнули мы вёслами первый раз, потом снова «плюх-плюх», лениво ползут медленные мысли и пропадают, кормчий отбивает ритм, струятся силы духа, я сливаюсь с морем, ритмичным звоном, дыханием товарищей, ладья и весло становятся моим продолжением, …

И почти без перехода сигнал кормчего на смену гребцов. Поднимаюсь, освобождая место на руме сменщику, и ровным шагом иду на кормовую палубу. Тело и сознание ещё «гребут», персонажу требуется сделать несколько шагов для выхода из этого весьма необычного для него состояния. Артемису бы в жизни самому не удалось в него войти, парнишка бы и трёх оборотов веслом не сделал, приходится своей волей беднягу в транс загонять и соответственно потом выводить.

Дружинники, сменившись, надевают кольчуги, нагрудники, шлемы. Внезапного нападения мы пока не ждём, парни гребут «налегке», но таков древний порядок. Дружина всегда готова к боевой тревоге просто потому, что это дружина, а не банда дикарей. По сигналу гребцы встанут с румов и наденут латы, за вёсла сядут свежие бойцы уже в доспехах, и корабль изготовится к бою за считанные минуты.

Мне проще. Наняли меня не бойцом, а клерком, таскать доспехи не требуется. Да и нет у меня доспехов, ну а придётся драться – дадут какой-нибудь топорик. Первый получаю лепёшку, кусок солёного мяса и флягу воды. Усаживаюсь у борта на палубе, скрестив ноги, и степенно приступаю. Кажется, и вне игры ничего вкуснее не ел! Морской воздух действительно усиливает аппетит… ну и трёхчасовая смена на весле немножко.

На корму подходят парни в латах, получают еду и рассаживаются на досках. Едят в пристойном молчании, лица строгие, смотрят ровно перед собой. Если кому-нибудь вдруг придёт в голову блажь заговорить от скуки, ему не ответят – воин не отвечает шуту, его слова ничего не значат. Только шут будет болтать, когда серьёзные люди едят после смены на руме.

Пока завтракали, как всегда в южных широтах, неожиданно быстро выпрыгнуло из моря солнце. Раздался первый жалобный крик чайки. Я уловил изменение ритма гребли, кажется, кормчий бьёт по диску немного чаще. Подошёл к борту, посмотрел вперёд. Эге, корабли впереди заворачивают к берегу.

В компании пацанят пришла Лариса и выдала кучу новостей. Караван, оказывается, входит в Борисфен. Почти уже вошёл, корабли заранее прибавили ходу, чтобы преодолеть встречное течение.

Борисфен – это, вообще-то, Днепр по-гречески, но для греков Борисфен ещё и «отец рек», как бы забытый языческий бог реки. Ну, не знали греки настолько грандиозных рек. Как-никак пятая река в Европе! Нил, понятно, не считается – это отдельная, вообще, египетская история.

Ведь главное, что Борисфен – это название древнего города, что основали некогда в дельте свободные эллины. Простоял город почти пятьсот лет, входил в Понтийское царство, потом в Римскую империю и был разрушен свирепыми варварами.

Сейчас же так называют поселение, жители которого считают себя наследниками древнего Борисфена. Живут там и греки, но большая часть жителей русские и печенеги. «Печенег» на языке обитателей степи значит «свояк», «свой», и для русских многие печенеги действительно стали своими – в Кай-ёве их особенно много на службе Великого князя. Но ещё больше печенегов живёт в степи, а там они просто степняки… со всеми вытекающими.

Лариса рассказывала по-гречески, пацанята слушали с безразличием на мордашках, однако при слове «печенеги» разом сурово нахмурились. Очень похоже на условный рефлекс. Хотя ничего забавного в этом нет, по всему судя, игровые реалии здесь соответствуют полученным в школе историческим сведениям.

Впрочем, мальчишки пришли с Ларисой вовсе не для того, чтобы слушать разговоры по-гречески. Сестрёнка после краткой политинформации потребовала переходить уже к гимнастике. Ребята разобрались с интервалом, я покладисто встал перед ними и начал базовый комплекс в умеренном темпе.

После разминки приступили к упражнениям на гибкость и растяжку. Постепенно подошли к серьёзным вещам. До всех трюков Исая я, конечно, ещё не добрался, но уже хожу на руках, получается обратное сальто с места и опорный прыжок. К кульминации тренировки ребятня достали рожки и трещотки, и всё традиционно превратилось в весёлое пати.

* * *

Кораблик наш тем временем вошёл в протоку, после морской необъятной шири лесистые берега казались тесными. К полудню ближе Лариса меня обрадовала, что смена моя на весле немного отодвигается – корабли остановятся в поселении перед подъёмом к порогам.

Большая часть ладей действительно приблизились к пологому правому берегу, становились на якоря или вставали у пристаней, однако довольно большой отряд стругов, по сути больших лодок, ушёл вверх по реке без остановки.

Наша ладья причалила у деревянного пирса, пассажиров и часть команды отпустили прогуляться на берегу, только очень не рекомендовали отделяться от туристической группы, особенно детям не советовали далеко отходить от дружинников.

Поселение имело традиционно затрапезный раннесредневековый вид – те же сараи и хижины, крытые соломой, на улицах деревянные тротуары. Прибытие каравана стало для городка значительным событием, у пристаней сама собой организовалась целая ярмарка.

Лариса крепко держала меня за руку, чтоб не потерялся, и во все глаза смотрела на аборигенов. У меня в кошеле было изрядно монет, и мы на славу угощались жареной рыбкой, пирожками, разной ягодой и фруктами.

Попутно я пытался осмыслить ситуацию и легко слепил обоснование из сведений, полученных в школе, догадок и предположений. Караван должны ждать у порогов степняки. Однако просто сидеть там скучно, да и опасно, запросто можно попасть под удар латной конницы Великого князя. Значит, орды печенегов пока кочуют где-нибудь неподалёку, вроде как, ничего такого не замышляя.

Вот пришёл караван, и кто-нибудь из родичей этих радушных местных, кто предлагают путникам вкуснейшую жареную рыбку, кебабы и пирожки, скачет сейчас во весь опор сообщить своим, что пора идти встречать торговцев у порогов.

Прийти сюда на каком-нибудь быстроходном кораблике раньше каравана и предупредить загодя, по-моему, нереально. Напрямик через море ещё не плавают, навигация примитивная, да и мореходность у кораблей так себе, а вдоль берега одиночному кораблику не пройти из-за побережных разбойничков.

Боярин Ерох и прочие заправилы всё это, конечно, очень хорошо понимают, поэтому отправили отряд стругов вперёд захватить на берегу у порогов плацдарм и оборудовать место высадки. А самому каравану можно уже сильно не торопиться, всё равно степняки придут во время перетаскивания кораблей по суше.

К тому же, что значит «перетащить корабли»? Формально требуется переместить некую массу на определённое расстояние. Это я к тому, что по суше груз удобнее везти на телегах, а вот насчёт лошадок и тележек логичнее всего договориться с местными…

Раздался рёв рогов, дружинников приглашают занять места по походному расписанию, а пассажиров согласно купленным билетам. Мы с Ларисой любовались кулачными боями, что возникли как бы сами собой, но и вполне организованно – это были именно бои на интерес, а не простые драки. Вот заревели рога, и мы сразу, не досмотрев поединок, пошли к своей ладье.

За час вернулись все, и кормчий велел отходить. Могучие парни оттолкнули ладью от пирса баграми, по сигналу кормчего опустили вёсла на воду. Настала моя очередь поработать веслом, однако помощник кормчего Заруба, придержав меня за плечо, сказал строго:

– Иди на носовую палубу.

Дружинники уселись за вёсла в кольчугах и в шлемах. Интересно, за кого меня принимают? Я угрюмо проговорил:

– Дружище, ты меня ни с кем не перепутал?

– Начинаются опасные места, – проворчал мужик. – Дети и э… короче, пацан, иди на палубу!

– А до этого махать веслом был не пацан? – уточнил я ехидно.

– До этого было другое! – повысил он голос.

– Если человек допускается к веслу, он викинг, – процедил я, кривясь. – И викингом он остаётся до смерти. Или ты этого не знал?

– Наслушался нурманов?! – усмехнулся парень. – Они известные краснобаи!

– А если и наслушался? – спросил я с вызовом. – Давай спросим дружинников?

– Ладно, ты викинг, – вдруг покладисто сказал Заруба. – На реке на рум я дружинника без доспехов не допускаю. Надевай свою кольчугу и шлем.

Я сразу нашёлся: