Господин из завтра. На страх врагам!

Директор бледнеет и отшатывается, насколько ему позволяет спинка стула. Вот теперь поверил – такая штука, как бесшумный револьвер, имеется только у меня! Об этом полезном приспособлении много пишут в газетах. По слухам, глушитель пытались воспроизвести очень многие, начиная от лондонских налетчиков и заканчивая британскими военными, – тщетно!

– Что вам угодно, сэр? – испуганно блеет важный господин. Как бы кондратий не хватил бедолагу.

– Я пришел за тем, что принадлежит моему народу по праву!

– Н-но, сэр?..

– Или я получу регалии ирландских королей в вашем кабинете, или мы возьмем их сами. Во втором случае вы станете последним директором Британского музея, а сегодняшний день – последним днем существования самого музея.

– Сэр, здесь собрано достояние всей мировой культуры!

– Которое было захвачено солдатами Ее Величества силой. Говоря просто – узаконенным вашей королевой разбоем.

Щелкаю крышкой часов:

– У вас тридцать секунд на принятие правильного решения. Постарайтесь не ошибиться.

Через неделю в Лимерике представители древних кланов Макмурроу, О’Брайенов, О’Нейлов, Маклафлиннов и О’Конноров гадали, зачем они собраны в неприметном доме. Зайдя в комнату, здороваюсь (гэльское наречие дается все лучше) и приглашаю в зал.

Вы видели, как плачут пожилые, видевшие жизнь и имеющие власть мужчины? Даже у меня, старого циника, дрогнуло сердце. Не вытирая слез, они нежно гладили лежащие на подушечках клановых расцветок родовые мечи и короны.

«Ирландия, любовь моя…»

Джон О’Лири выполнил мою просьбу – нашел по-настоящему великого поэта. Уильям Батлер Йейтс, совсем молодой человек с горящим сердцем и огромным талантом. Романтика партизанского лагеря, беседы с бойцами, участие (под строжайшим контролем) в боевой операции, проповеди наших священников… Что еще надо, чтобы упавшие на благодатную почву семена дали обильные всходы?

Разве что вождь. Неуловимый и беспощадный, уничтожающий врагов и помогающий друзьям, герой своего народа. В общем, Кухулин. Парнем занимались умело, деликатно и продуманно, сочетая эффектные и эффективные методы. Результат не заставил ждать.

«Слышишь мерную поступь? Это воинов твердый шаг!»

Стихи, поэмы, баллады.

«Ирландия, ты будешь свободной! Пусть духом воспрянет мой гордый народ!»

Пришлось обеспечить его охраной – англичане далеко не дураки и быстро подсуетились, назначив за голову Уильяма кругленькую сумму.

«Бей, ливень пуль! Жги, яростный огонь! Пришло на землю отомщенье!»

Массовый приток добровольцев становится проблемой. К середине лета количество бойцов ИРА достигло тысячи, организовано еще два тренировочных лагеря. В церквях вместо проповедей священники читают его стихи. Очередной корабль из России привез уже шестнадцать инструкторов.

И тут грянул гром – пришло сообщение о покушении на российского императора и его семью. Сначала я подумал на Альбертыча, решившего расчистить дорогу к трону для Олега. Но вскоре выяснилось, что цесаревич не погиб при покушении только чудом. А после из России пошли со всем странные новости: великий князь Владимир объявил себя императором, а цесаревича самозванцем. В конфликт решило вмешаться английское правительство. Бо-о-о-о-о-ольшая ошибка!

Ввод в Россию английского оккупационного корпуса я воспринял как личный вызов. Для бойцов ИРА тоже не секрет, кто является преданным и честным союзником. Как вывод – пули полетели гуще, а гранаты начали взрываться чаще.

Кстати, железные дороги Англии (лучшие для этого времени) отчего-то пребывают в излишней расслабленности. И о ужас! В английском языке отсутствует словосочетание «рельсовая война». Непростительное упущение. Тренировки парней тоже с чего-то надо начинать. Например, с перебрасываемых в Дувр войск.

…Перед меловыми скалами побережья паровозик, тянущий колонну двухосных вагончиков, дал гудок и стал набирать ход. Инерция и скорость сыграли против батальона пехоты, когда взрыв мины снес пару метров железнодорожного полотна, отправляя воинский эшелон под откос. Грохот, лязг разрываемой стали, вопли гибнущих солдат… Через пять минут воплей заметно добавилось – гранатометчики забросали место катастрофы бутылками с коктейлем Молотова. Истошные крики за спиной заставляли даже видавших виды бойцов вздрагивать и нервно оборачиваться. Записавший на свой счет очередное дело, отряд без потерь покидал место диверсии.

Следующей жертвой стал набитый войсками транспорт в том же Дувре. Кто следит за работой грузчиков? Конечно, официальное лицо имеется, но в тот день оно было занято исключительно мыслями о ценности своей никчемной жизни. В итоге в форпик корабля попали весьма огнеопасные и взрывоопасные предметы (не надо технику безопасности нарушать. Хочешь жить долго – сиди дома, а не шастай за моря на чужие земли узурпаторов поддерживать), снабженные часовым механизмом. Пожар в открытом море повлек панику и давку – плохо у джентльменов с воинской дисциплиной. Полагаю, необходимо прививать соответствующие навыки. Регулярными тренировками, к примеру.

Судя по оперативным данным, спастись удалось немногим. Соответственно, цена головы «личного врага Короны» опять поднялась. Если бы только не запрет современников… Устроить парням экскурсию по Букингемскому дворцу и вырезать на сувениры королевскую семью – как два пальца об асфальт. Но большая политика пока не нуждается в элегантном и обаятельном слоне для горшков своей посудной лавки. Пока…

Получившее громкую, имеющую мощный политический резонанс оплеуху правительство Великобритании попыталось реабилитироваться – начались повальные аресты всех лондонских ирландцев. Девяносто девять процентов из них абсолютно непричастны, хотя многие сочувствуют делу освобождения. Но в сети попались и наши связники. Зверствующим полицаям мы делаем предложение не усердствовать, а то подобная любовь к своей работе может дурно сказаться на здоровье. Некоторые пересматривают свои поступки, аресты с их участием теперь, как правило, заканчиваются бегством арестантов, но большинство полицейских продолжают упорствовать. Разумеется, я этого ждал.

Берется чугунная крышка от котла. Ровным трехдюймовым слоем на нее наносится взрывчатка. Пропитанное экологически чистым костным клеем (чем вонючей – тем крепче) тонкое хлопчатобумажное полотно производит первоначальную фиксацию конструкции. Сверху на незасохшем клее аккуратно раскладываются поражающие элементы, к примеру, обычные пули. Лучше всего с работой справляются женщины. Первый слой, снова фиксирующее полотно и второй слой. Последний кусок липкой и «благоухающей» ткани, изделие отправляется на просушку. Что получили? Новое оружие, несущее смерть. Мину направленного действия.

Лондон немыслим без кеба. Поэтому никого не удивил очередной подъехавший к зданию Скотленд-Ярда экипаж, разве что встал он несколько неудачно. В определенный миг, сделав резкое движение рукой, кебмен спрыгнул на землю и рванул за угол. Грохот мощного взрыва, вой поражающих элементов, нашинкованные в винегрет трупы руководителя оперативной группы по ИРА и его ближайших помощников. Суматоха, крики, пальба в воздух, к месту происшествия собираются полицейские, многие детективы выходят из побитого пулями здания. Толпа блюстителей британского закона представляет собой прекрасную групповую мишень. С незначительным временным расхождением взрывы разносят еще два фальшивых кеба. Зрелище не для слабонервных: то, что осталось, лучше собирать совковыми лопатами. Буквы «IRA» и листовки на соседних улицах просветляют даже тупые полицейские мозги.

Новое имя «Смерть-Кухулин» не доставляет мне особого эстетического удовольствия, но позволяет с гораздо большей эффективностью вести необходимые переговоры.

Кстати, мины направленного действия оказались прекрасным подспорьем в разгроме отдельных английских гарнизонов в Ирландии, как, впрочем, и противопехотные. Данные о приказах командования по цепочке связников и тайников теперь передают сами английские офицеры (я только забочусь о жизни своих солдат, никакого нарушения присяги, сэр Кухулин), поэтому следование подразделений в походном строю по строго оговоренным маршрутам не приводит к пролитию крови. Разве что в прицелы снайперов попадают слишком рьяные проверяющие.

Венцом наших партизанских действий стали нападения на военные заводы Виккерса и Армстронга. Да, это большие предприятия, и у них есть солидная охрана. Человек по тридцать… с револьверами. Они ничего не смогли сделать против хорошо спланированной атаки двухсот боевиков. Все-таки до надежной защиты стратегических объектов тыла здесь еще не додумались.

У Виккерса мы уничтожили оборудование – высокоточные металлообрабатывающие станки. Жаль, что персонал по ночам не работает, но ведь ничего не мешает нам навестить их дома немного позднее? Через недельку-другую… А у большинства квалифицированных рабочих семьи. Нет, мы не монстры какие – никого убивать не будем, но реальная угроза жене и детям заставит работяг задуматься: а так ли им хочется быть передовиками производства?

На заводе Армстронга нам, можно сказать, повезло – из-за ошибок логистики на складе готовой продукции скопилось два десятка орудийных стволов крупного калибра – ГК новых броненосцев. Почему так вышло, ведь обычно столь ценные предметы делаются чуть ли не поштучно, и комплекты сразу отправляются на корабли, мы выяснять не стали. К чему? Улыбнулась фортуна – отлично! Практика показала, что изделия, на каждое из которых ушло несколько тысяч человеко-часов квалифицированного труда, легко уничтожаются засунутым в жерло зарядом взрывчатки, сформованной в форме колбаски.

В общем, устроили мы гордым альбионцам весьма несладкую жизнь – ну так не хрен, ешкин дрын, угнетать своих соседей и лезть во внутренние дела суверенных государств!

Рассказывает Григорий Романов (великий князь Павел)

К Спасской башне мой автомобиль, роскошный черный «жигуленок», подлетел на полном ходу, испугав лошадей чьей-то пароконной коляски, выезжающей навстречу из ворот. Одна из лошадок даже встала на дыбы, и конюху совместно с двумя солдатами охраны пришлось потратить несколько минут, чтобы навести порядок и освободить проезд. Наконец движение через ворота восстановилось, и «Жигули» медленно проехали на территорию Кремля. Начальник караула виновато вытянулся во фрунт с рукой у козырька, часовые замерли, взяв «на караул по-ефрейторски».

«С этой новой формой сразу и не поймешь, что за полк! – недовольно подумал великий князь, небрежно махнув перчаткой к козырьку. – Хотя смотрится элегантнее, чем Сашины сюртуки и шаровары…»

Я усмехнулся, поймав себя на мысли реципиента. Сознание тридцатилетнего великого князя редко досаждало мне проявлениями своего «я», давая знать о себе в основном в регулярном желании натянуть гусарские рейтузы да иногда в неожиданных для восьмидесятилетнего старика по ступках. Помолодеть сразу на полстолетия – это, знаете ли… В остальном личность Павла, человека мягкого и безалаберного, хотя и высокомерного, таилась где-то за гранью подсознания. Даже известие об арестах родственников, включая близкого с детства брата Сергея, не затронуло в душе ничего.

Команда внедренцев не встречалась в полном составе больше года – с той памятной посиделки прошлой зимой во дворце великого князя Алексея Александровича на Мойке. Конечно, за это время мы общались по делам – особенно первое время приставал Алексей-Платов по проблемам Морведа (здесь помог больше мой опыт не инженера-кораблестроителя, а секретаря Ленинградского обкома – судостроение являлось важнейшей отраслью экономики города, и вникать в его проблемы приходилось не поверхностно).

Затем вопросы строительства Транссиба заставили плотно общаться со Стальградом – металлоконструкции, механизмы, квалифицированные рабочие, монтажники, – это стало основной проблемой, куда более сложной, чем тайга, болота и горы. Не думаю, что это общение доставляет большое удовольствие внучку моего приятеля… Хотя и сам Дима, то бишь Александр Михайлович Рукавишников, тоже не подарок… Где сядешь – там и слезешь…

Наверняка ведь с его, стервеца, подачи молодая императрица прислала мне в Омск обеденный сервиз с императорскими вензелями из Зимнего дворца – наплел, небось, как бедный дядюшка в тайге обедает из одного котла с медведями…

Тогда, в восьмидесятых, провокационная статья в «Шпигеле» о свадьбе «в Таврическом дворце и взятом из Эрмитажа сервизе» стала первым сигналом о конце карьеры. А свадьба была скромная, на даче, пятнадцать человек – какие сервизы?

Андропов тогда так и сказал: «Не обращай внимания, мы знаем, что ничего подобного не было». Ну, так дайте информацию, что не было, какие проблемы? «Хорошо, мы разберемся…» Разобрались, мать вашу… Даже перед выборами первого президента СССР специально создавали комиссию Верховного Совета по этой посуде с перепугу – вдруг с Горбачевым конкурировать захочу…

Я с трудом стряхнул с себя воспоминания из «той жизни». Конечно, по сравнению с Политбюро здешние интриги – детский сад. Чтобы разобраться с основными точками силы и факторами влияния в современной империи, мне хватило несколько месяцев, тем более что «по-слезнание» было вполне основательным. Организация «стройки века» также не потребовала ничего сверхъестественного – в моей жизни ударных строек хватало.

На то, чтобы создать свой «обком», ушло полгода. Как учили – «кадры решают все». Благо ни с кем ничего не надо согласовывать и утверждать. На бюджет акционерного общества Госплана нету…

Сегодня мой «Омский двор», как его называют в свете, сконцентрировал у себя контроль над всеми ресурсами Сибири и Дальнего Востока. После того как полдюжины купцов, заводчиков и один не понявший «политику партии» губернатор резко съехали по социальной лестнице вниз (а трое стали к каторжной тачке) – сибирское чиновничество реагирует на распоряжения из Омска, как райкомы на планы пятилетки.

Весть об убийстве Александра III и самозванце в Петербурге напрягла, но особого беспокойства не вызвала. Дворцовый переворот – слишком мало, чтобы раскачать Россию. Даже с английским экспедиционным корпусом вкупе.

Перед поездкой в Германию на коронацию Вильгельма II поговорить с Ники толком не удалось, пришлось на фоне официальных мероприятий на свой страх и риск провести переговоры с рядом германских фирм.

Вот и Большой Кремлевский дворец. Автомобиль плавно остановился у крыльца. Начальник моей личной охраны ротмистр Московичев распахнул дверцу. Бывший начальник жандармского отделения в Томске был замечен за хватку и сообразительность, а когда Отдельный корпус жандармов влился во вновь организованный КГБ – я забрал его в свою свиту.