Морские истории

Но тут подворачивался такой замечательный случай, от которого он был не в силах отказаться.

Так что, сдав вахту в восемь часов вечера, тёплая компания покинула борт судна.

Проходная порта располагалась напротив судна. Подойдя к ней, они показали охранникам пропуска и вышли из порта.

Один из охранников поинтересовался:

– А куда это господа собрались?

– В «Сименс-клуб», – за всех ответил третий и беззаботно вышел из будки охранников.

– Только будьте, пожалуйста, осторожней, – посоветовал один из них.

– Не переживай, – бодро кинул ему третий, – всё будет нормально.

И тут начались неприятности.

Если в порту, несмотря на наступившее тёмное время суток, было светло от портовского освещения, то, как только они вышли за пределы порта, на жаждущих развлечений моряков свалилась непроницаемая чернота.

Днём, когда Пашинцев покидал борт судна и выходил за проходную, улица за воротами порта представляла собой сплошной базар. Вдоль неё располагались мелкие магазинчики и лавки. Около них сидели торговцы различными поделками, фруктами и овощами. Вокруг царил неописуемый гвалт, от которого хотелось куда-нибудь скрыться.

А тут, как только они прошли проходную и вышли на торговую улицу, днём такую оживлённую и освещённую яркими лучами африканского солнца, то на них свалилась кромешная темень, которая усугублялась тем, что и луна ещё не взошла.

На улице не было ни единого фонаря, не говоря уже о каком-то уличном освещении, ни задрипанной лампочки у входа в магазинчики. К тому же «туристы» не взяли с собой даже ручного фонарика, надеясь на бравые заверения третьего помощника о том, что он здесь всё знает и до «Сименс-клуба» недалеко.

Из-за абсолютной темени Пашинцев ступал по вроде бы знакомой улице осторожно. Но, несмотря на это, то нога провалится в какую-нибудь ямку, то в ноги залетит газета или пластиковый пакет.

Чуть ли не на ощупь перебирая ногами, он шёл за смутно виднеющимся силуэтом третьего помощника. Даже Мише сделалось как-то не по себе, и он обеспокоенно проговорил сдавленным голосом:

– Третий, а мы правильно идём?

– Не бзди, скоро придём, – огрызнулся третий, но в его голосе уже не чувствовалось былой бравады.

Пашинцева эта перемена в голосе третьего помощника озадачила, и он спросил у «полупроводника»:

– Долго ещё идти?

Тут третий резко остановился, да так, что Пашинцев чуть ли не врезался в него, а сзади ему на плечи навалился Миша.

– Чё встал? – громким шёпотом спросил у третьего Миша.

Если бы Пашинцев не знал, что Миша шепчет, то ему бы показалось, что он чуть ли не орёт. Так громко раздался его шёпот в этой кромешной, вязкой темноте.

Но третий молчал и только озирался.

– Кажись, поворот прозевали, – как-то неуверенно пробормотал он.

Тогда Пашинцев, уже не надеясь на знания самоуверенного «полупроводника», взял инициативу на себя.

– Так, – уже в голос, а не шёпотом скомандовал он, – пошли за мной. Главное – это сейчас выйти на площадь, а там уже можно будет сориентироваться, где мы находимся.

Восстанавливая в памяти картину светлых улиц, он повернул назад, и, пройдя метров сто, они вышли на какую-то площадь.

О том, что это была площадь, можно было только догадываться. Потому что по бокам от них уже не было видно никаких домов, а впереди, метрах в пятидесяти, светилась одинокая тусклая лампочка, освещающая только смутное пятно на поверхности земли под столбом, на котором она болталась.

Это стало ориентиром для Пашинцева, и он уже бодро направился к спасительному светлому пятну в этом мире.

Но тут его что-то ужаснуло. Неожиданно со всех сторон к ним начали приближаться какие-то чёрные тени. Вначале это как будто ему показалось, но после возгласа Миши:

– Ой, смотри, а это что такое? – от пронизавшего страха у Пашинцева даже похолодело в животе.

Абсолютно чёрные тени к ним действительно приближались. Единственным спасением для «туристов» было размытое пятно света от той одной-единственной лампочки. И Пашинцев рванул к этому спасительному кругу света.

Приблизившись к нему, он начал понимать, что это были за тени. Это были люди, одетые во всё чёрное. Они молчали и беззвучно приближались к ним. Чёрные лица, чёрные руки, чёрная одежда на фоне черноты, окружающей перепуганных моряков, вызывали невольный ужас.

Но тут неожиданно тишину площади нарушил звук работы мотора автомобиля, а темноту пронзил свет его фар, вырвавший из мрака с десяток зловещих чёрных фигур.

Автомобиль со скрипом тормозов остановился возле испуганных моряков, и у него открылась пассажирская дверь. Истеричный голос по-английски прокричал:

– Быстро садитесь – и поехали!

А что оставалось делать? Или отдаться в руки чёрной толпы, неотвратимо надвигающейся на них, или прыгать в ярко освещённый спасительный автомобиль?

Моряки интуитивно выбрали последнее и, распахнув обе задних дверцы, запрыгнули на сиденье автомобиля.

Дверцы ещё не захлопнулись, а водитель автомобиля так нажал на газ, что колёса противно завизжали и автомобиль сорвался с места, оставив за собой шлейф пыли. Через неприкрытые двери вслед им только слышались какие-то гортанные крики, и даже послышалось несколько ударов по багажнику, нанесённых преследовавшими перепуганных парней тенями.

Несмотря на скорость, Пашинцев изловчился, прихлопнул пассажирскую дверь и осмотрелся в машине.

На передних сиденьях находились двое негров. Один был водитель, а второй повернулся к ним вполоборота и спросил:

– Что господа делают в городе? Почему они без охраны?

Тут Пашинцев вспомнил, что когда днём он ходил по торговой улице, то ему в охранники набивался всегда один и тот же негр. Он ему за «проводку» по улицам давал пятёрку долларами, и тот был безмерно счастлив. Да ещё и агент советовал быть очень осторожным, особенно в вечернее время.

Поэтому Пашинцев только и ответил неожиданному спасителю:

– В «Сименс-клуб» мы хотели попасть, но только заблудились из-за темноты.

– Не беспокойтесь, я вас туда отвезу, – бодро заверил их спаситель с переднего сиденья.

– Давай, вези, – только и оставалось сказать Пашинцеву.

Спаситель что-то пробормотал водителю, и тот, изменив направление движения автомобиля, понёсся куда-то в кромешную темень.

На тут доброжелательный спаситель вновь обернулся к Пашинцеву:

– Вы так больше одни не ходите. – И достал из-за пазухи обычный кухонный нож с лезвием сантиметров в двадцать.