Игра на одевание

На протяжении пяти лет Вадим Козельский рассказывал зрителям, как сведения, добытые экспертами, используются полицией, заново опрашивал свидетелей, добывал неучтенную информацию с видеорегистраторов проезжавших места происшествий машин, находил улики в наспех осмотренных опергруппами подъездах и «заброшках», искал людей, с которыми силовики не говорили, находил публикации о первых жертвах серийных преступников в душных отделах периодики провинциальных библиотек.

В результате аудитория канала «Злой город» прирастала в геометрической прогрессии с каждым днем. Людям нравились неформальный вид парня, его нервическая жестикуляция, манера говорить будто в состоянии между эйфорией и панической атакой. Преданные фанаты в комментариях называли автора «русским доктором Хэрроу», а Козельский зарабатывал на рекламе столько, что мог платить бывшим коллегам за информацию о ходе любого нашумевшего расследования.

Деятельность Козельского уже стоила карьеры нескольким недобросовестным следователям. Его злые шуточки, саркастичные высказывания цитировали не только преданные фанаты, но и многие сотрудники МВД. Более того, многие сотрудники ведомства, особенно эксперты, становились его союзниками. Когда на них давили, требуя написать нужное заключение, или намеревались «похоронить» добытую ими значимую, но не вписывающуюся в основную версию преступления улику, например способную переквалифицировать в убийство, казалось бы, типичный подростковый суицид, они связывались с Козельским. И на канале «Злой город» выходил новый ролик, за который засветившиеся там полицейские непременно получали втык.

– Ну, понеслась! – Орлов залпом допил успокоительное и решительно нажал на клавиатуре Play.

В кабинете вновь раздался ненавистный всем троим голос блогера:

– Хеллоуин в конце недели, а нечисть уже бушует на улицах православной Москвы. В ночь на понедельник в тихом и – добавлю шепотом – очень пафосном переулке Первопрестольной, где располагаются дорогие бутики, таинственный монстр расправился с молодой красавицей Ольгой Вороновой, кейс которой сетевые пользователи уже окрестили «Труп невесты». Ведь в день своей мучительной гибели на ней был именно такой, как в культовом анимационном фильме Тима Бертона, костюм.

На экране появилось прижизненное фото Вороновой. Медноволосая, стройная Ольга смеялась, гладя пушистую шотландскую корову в частном селекционном питомнике, куда приехала, чтобы купить к Рождеству настоящий остролист.

– А вот как выглядела Ольга тем злополучным утром.

Орлов отвернулся, чтобы больше не видеть изувеченное, обезглавленное тело. Про таких женщин, как Ольга Воронова, хотелось думать, что они мелькают, взметнув рыжие волосы в пропахшем дымом, хвоей, мхом и болотным миртом тумане, как феи из детской книжки, которую любила слушать его маленькая дочь, когда болела. А не вот это вот все, как говорит сейчас молодежь.

– Надо отдать ему должное: он размыл фото, – сдержанно заметил Гуров, прервав мысли начальника.

– Я бы ему все равно что-нибудь намылил, – тихо прорычал Кличко. – Девочка погибла жутко, а он хайпует…

– Да-да, вы не ошиблись! – продолжал блогер. – Убийца отрубил жертве голову. Возможно, триггером для него стал приближающийся святой для Руси праздник – Хеллоуин, который празднуют в канун Дня Всех Святых и которого уже ждет изо всех сил Москва. Кстати, пока убийца творил это все с Ольгой Вороновой, совсем рядом выступала группа «Колпак».

На экране появилась солистка с прямыми волосами цвета спелой земляники под высокой конической шляпой, как у женщин в пятнадцатом веке. Ее высокий голос протяжно пел печальный куплет:

В Туманном Альбионе
Я день и ночь шутил.
И дьявол меня силой
К Аиду утащил.
По волнам Леты буйной
В Аид Харон везет.
Но вот он сушит весла,
И лодка пристает…

– Великие стихи! – хмыкнул Крячко.

– Кто знает, сколько еще девушек погибнет в столице буквально на глазах у прохожих? – продолжал блогер. – И в столице ли? Все верно, не спешите покидать Златоглавую! У вас, по крайней мере, сутки. Ведь именно столько идет поезд из Саратова, где (я узнал об этом на сайте местной газеты «Грани») утром был найден труп девушки, который – слушайте, слушайте и не говорите, что не слышали! – убийца тоже оставил в конкретной позе. Об этом – в провинции все еще смотрят телевизор! – даже говорит местное телевидение! Давайте же и мы с вами предадимся этой древней забаве!

* * *

Гуров и Крячко придвинулись ближе к ноутбуку начальника. На экране монитора Орлова появилась заставка с еще недавно самым длинным мостом в Европе. Он прогибался над широкой Волгой, соединяя эталонно провинциальные города-побратимы, Саратов и Энгельс, гирляндой уютно-золотых огней.

На фоне фотообоев с этой картинкой в студии частного канала «Мост-ТВ» сидела девушка-андрогин. Ее короткие волосы с нарочито не закрашенной сединой, ядовито-зеленый шерстяной хомут безразмерного серого свитера и большие этнические кольца на руках говорили о полном пренебрежении владелицы к стандартам внешности ведущей теленовостей и вообще канону женской красоты.

Справедливости ради, надо отметить: стиль Насти полностью соответствовал эпатажному духу редакции «Мост-ТВ», где все мнили себя вольными нигилистами, оппозиционными циниками и вынужденными хайпожорами, поскольку работали на честолюбивого олигарха из нулевых. То, что сотрудники «Мост-ТВ» были хайпожорами не за среднюю в умирающем регионе зарплату, а по призванию, понимала только желчная Анастасия Корсарова. Как убежденная феминистка, веган и чайлд-фри, она активно использовала феминитивы, оставляя нетронутым только прозвище Пират – свой любимый журналистский псевдоним.

– Баба-зверь, – глядя на нее, процедил Крячко. Он в который раз за эти дни с благодарностью вспомнил незатейливую простоту жены.

– Чистый яд, – подтвердил с тоской посмотревший в пустую рюмку с иссякшим успокоительным Орлов.

Журналистка говорила резко, зло, отрывисто, и к ее раздраженному голосу невольно прислушивались все.

– Что ж, саратовцы! Утром волонтеры «ЛизаАлерт» обнаружили тело пропавшей две недели назад Екатерины Мельниковой. Одной из ужасающих деталей преступления стала не только мученическая смерть девушки, но и то, что убийца срезал ей волосы.

Рядом с ведущей появилась оранжевая листовка поисково-спасательного отряда «ЛизаАлерт». Из яркой рамки смущенно улыбалась голубоглазая шатенка с длинными каштановыми волосами на прямой пробор.

Гуров и Крячко переглянулись. Изображение было точной иллюстрацией к предполагаемой виктимологии Панча: скромная, робкая девушка.

– За последние дни, – продолжала Корсарова, – горожане изучили это фото внимательнее поста в Интернете любой звезды, ведь Катя не вернулась из книжного магазина «Читай-город», где работала кассиром торгового зала с сентября. Ее родители и младшая сестра сразу обратились в полицию и местное отделение отряда «ЛизаАлерт», подняли в соцсетях тревогу. Характерно, что, в отличие от полиции, поисково-спасательный отряд приступил к поискам сразу после обращения семьи погибшей.

В новостной кадр попали осунувшийся мужчина лет пятидесяти, рыдающая женщина без шапки и старшеклассница с рюкзаком, будто онемевшая от горя. Они стояли, обнявшись, посреди оранжево-синего моря поисковиков и полиции, оглушенные новостью о смерти дочери и сестры, безжалостно выставленные прицелом камеры со своим пока отторгаемым горем на обозрение толпы.

– Полиция, – голос журналистки сорвался, – отрицает очевидный факт, что Екатерина Мельникова стала четвертой жертвой маньяка, называющего себя Остряком. Ей было двадцать лет.

– Кто такой Остряк? – хором спросили Гуров и Крячко.

* * *

Орлов дал им досмотреть видео блогера:

– Почему я уверен, что убийца, совершивший преступление в Саратове две недели назад, в столице лишь гастролер? Все просто. Он убивает в этом городе периодически. А какой хищник оставляет свои охотничьи угодья надолго? То-то же. Буду и дальше держать вас в курсе лажи родной полиции! С вами был Владимир Козельский!

– Козел! – кашлянул Крячко под молчаливое согласие коллег.

Казалось, блогер услышал его, потому что добавил:

– И сегодня у меня для вас новые плюшки с пылу с жару!

– Вот гад! – побагровел Крячко, и Орлов с Гуровым впервые за день рассмеялись от души. Байка о том, как одна вахтерша, божий одуванчик и по совместительству ценная свидетельница, отправила Стаса за пышками чуть ли не в Питер, потому что ее память улучшает только еда молодости, до сих пор ходила по отделу. Молодым сотрудникам в качестве назидания изображали лицо оперуполномоченного Крячко, который, добираясь с пакетом ароматной выпечки с другого конца Москвы, наблюдал в пробке новый выпуск ютьюб-канала «Злой город», где Вадим Козельский вовсю беседовал со словоохотливой старушкой, которая в малейших деталях делилась подробностями заказного убийства, совершенного во вверенном ей подъезде.

Крячко тогда изучил биографию парня вдоль и поперек, проверил его алиби по всем делам, которым посвящались выпуски блога. Понятно, что такая деятельность сделала блогера несколько менее лояльным к работе их отдела. Весь последний год он снимал выпуски про самые громкие «глухари», расследованные Гуровым и Крячко. Дошел черед и до убийства Ольги Вороновой – «дела Ребекки» для друзей, как в соответствии с книгой «Девушка с татуировкой дракона» его окрестил отдел.

– В общем, так, – отсмеявшись, заговорил Орлов. – Мы с вами все понимаем, что этот злой козел нас в покое не оставит. И будет поливать все столичное МВД грязью до тех пор, пока мы не обнародуем убедительную официальную версию случившегося с Ольгой Вороновой. А лучше вообще закрыть это дело как можно скорее, успокоив граждан Москвы, Саратова и всей страны. Начальство требует сделать это к Новому году. Как в старые добрые времена. К большому празднику. Со сроками, в которые нужно уложиться, все понятно, орлы?

Сыщики кивнули.

– А что за Остряк, Петр Николаевич? – спросил Гуров.

– Ну, я сегодня говорил с саратовскими коллегами об этом, как они говорят, «меме». Городской легенде, запущенной этой самой, – он кивнул на монитор, – журналисткой, Анастасией Корсаровой, чтобы раскрутить канал, на котором работает, и личный блог. Девушка утверждает, что в городе орудует серийник.

Крячко даже перестал делать записи в блокноте:

– Местные не согласны, что ли?

– Саратовские коллеги не снисходят до истерики скандальных медиа. Но меня терзают смутные сомнения, что с этими убийствами женщин, как говорится, дело ясное, что дело темное.

– В смысле, – спросил Гуров, – темнят поволжские следаки?

Он помнил, как на одной из конференций британские правозащитники жаловались, что вынуждены без конца представлять в суде интересы родственников серийных убийц.