Игра на одевание

Она окинула себя взглядом в зеркале серванта:

– Ой, Гуров, не приходи больше! Такие разговоры будят во мне светскую львицу, которая сплетничает, попивая шампанское. И проглатывает людей благодаря своему безжалостному анализу, как маслины.

Гуров с Юдиным видели ее с другого ракурса. На фоне все той же пронзающей зрителя взглядом Фриды и портрета, сделанного кем-то из гостей Германа Германовича в далекие пятидесятые за долги. Молодая, худая как жердь после войны, Римма Васильевна примеряла новый перстень в их старой квартире. И не было большего изящества на свете, чем в этом по-детски счастливом лице. Большей решимости доказать миру свое право на роскошь, чем в этой прямой спине. И большей беззащитности перед всем тем, что еще случится, чем в этой тонкой, помнящей тяжесть маленького листка бумаги – письма, переданного в местечко под Витебском от бабушки из Треблинки, – руке. В тот день, когда Римма получила его, она поклялась, что добьется в жизни всего: поклонения мужчин, роскоши, сытости, безнаказанного хулиганства. Потому что все однажды кончается. Как правило, когда к этому еще совсем не готов.

* * *

Позже в машине Юдин спросил:

– Лев Иванович, а как быть с ее бизнесом? Неужели закроем глаза на продажу орденов через магазин?

– Нет, конечно. Скажи поклоннику Модильяни из вашей конторы, чтобы дальше пас их с Талиной. Как будет что-то значимое, да восторжествует закон. Я грех на душу брать не хочу.

– Понял.

– Да, и еще. Когда сработаете, не забудьте активную помощь гражданки Стародубцевой следствию. В поимке особо опасного маньяка.

– Сделаем. Лев Иванович, а что это за знак был?

– А он тебе ничего, кроме тату, которое вы сейчас себе все бьете, не напомнил? Полная Москва древних кельтов.

– Ну, мишень в тире, наверное…

– Ну, мишень! Это подпись Зодиака, друг мой!

– Я в гороскопах не очень.

– А в истории криминалистики, козерог ты мой? Зодиак – прозвище непойманного серийного преступника.

– Он, наверное, старый.

Гуров метнул на него гневный взгляд. Юдин поджал губы:

– Я погуглю.

– Джона Гейси тоже не знаешь?

– Лично не приходилось.

– Лучше молчи.

– Ладно. Интернет помнит все за меня.

– И то хлеб. А теперь давай уже в гостиницу. Спать хочу. Сил нет.

* * *

Приняв душ, Гуров услышал звонок Крячко. Тот рассказал о найденных Армине дневниках Вороновой и сведениях о Панче, которые они смогли из них получить.

– Слишком много клоунов в этом деле, Лев, не находишь?

– Средневековые Панч и Шико. Теперь Джон Гейси, с которого Кинг Пеннивайза писал в «Оно».

– У настоящего Гейси было два образа и, соответственно, костюма, в которых он мучил жертв. Пого – весельчак, а Патчи – грустный.

– Не пугай, Стас. Я про патчи раньше только от жены слышал. И вообще. Сейчас выяснится, что Мельникову он убил как Пого, а где-то есть ненайденная жертва, убитая Патчи.

– Это мысль! Саратов идет тебе на пользу. У Гейси в загородном доме был подвал, полный закопанных жертв.

– Типун тебе на язык!

– Да я не об этом! Что, если он убивает, как шуты прошлого? Избивает, как Панч. Колет до смерти, как фехтовальщик Шико.

– Думаешь, поэтому в случае с Мельниковой почерк другой? – Гуров взял с тумбочки отчет местного танатолога. – Она в ожогах и изнасилована.

– ДНК?

– Если бы. Субъект был в презервативе. Потом пользовался посторонним предметом. Подражает очередному шуту? А кому конкретно?

– Мне кажется, точных совпадений ждать не стоит. Про этих шутов известно мало. И потом этот Панч или Остряк – как ему больше нравится? – опытен, но ищет свой почерк, учась у великих мастеров…

– И ловкачей.

– Хочет обвести нас всех вокруг пальца. Как Панч – полицию.

– И войти в историю, как Шико.

– Ну, это мы ему не позволим. На кого он в следующий раз будет равняться? Идеи есть?

– Так сразу и не скажешь. Ну, был, например, такой Чарльз Шмид-младший. Его называли Тусонским крысоловом или «Дудочником в пестром костюме» из-за поэмы про гамельнского крысолова. На иллюстрациях в книгах этот музыкант на шута похож. Шмид убил трех девушек. Одну – чтобы похвастаться перед друзьями. Других – из-за угрозы разоблачения.

– Поищите в архивах старые дела с подражанием таким персонажам, что ли… Хоть какой-то намек на такой почерк.

– Был бы еще этот почерк четким… У нас полуподражатель, полупсих.

– Ошибаешься, Стас. Псих он полный.

– Может, хватит уже острот? – Крячко закурил. – Как твоя командировка в целом? Как коллеги?

Дверь в номер затряслась от стука. Из-за нее послышался голос Юдина:

– Лев Иванович, ехать нужно!

– Коллеги не оставляют без внимания, – вздохнул Гуров.

– Да я слышу! – рассмеялся Крячко. – Держи в курсе.

Гуров положил телефон в карман и открыл дверь Юдину. Тот мялся на пороге: